Командир Иванов - Балуев Герман Валерианович - Страница 8

8

— Возьми еще сахару, — сказала Женя. И сама бросила в кружку Деда три дополнительных куска.

А Игорь ударил кулаком по колену.

— Эх, попадись твой отец, я бы ему показал! — И так сжал кружку, что даже немного сплющил.

— Ну-ну! — прикрикнул на него Иванов. — У нас не так уж много посуды!

Когда взошло багровое солнце, прилетел вертолет. Это была грузовая машина МИ-6. Вертолет поводил хвостом, прицелился и сел, распушив побелевшую траву.

Иванов, сорвав самый лучший балык, пошел с ним к вертолету.

Пилот выскочил, и они обнялись.

— Здорово, борода! — ликовал пилот, коренастый румяный парень. — Все в тайге и в тайге… Когда мы встретимся с тобой на черноморском пляже?

— То одно, то другое, — радостно пробасил Иванов. — Теперь вот БАМ попросили построить.

Летчик захохотал, заскрипел кожаной курткой.

— Орлы, — закричал он бодро. — Кончай ночевать, начинай работу! Давай, давай, давай!

Иванов вручил ему желтый балык.

Пилот засмеялся:

— Спасибо, старче!.. Но не это давай. Давай мне в темпе разгрузку. Мне сегодня еще раз небо пахать. Для твоего десанта, кстати. Базы будем кидать. Готов?

— Буду как бога ждать. Базы кинем, сразу пойду вперед.

— Только бы погода!

— Только бы погода! — как эхо повторил Иванов, прикидывая, где лучше разбросать базы — бочки с горючим и продуктами — на трассе, по которой им предстоит пройти.

Вася вскочил в вертолет, и вскоре оттуда спустился бульдозер. И вел его Вася, похожий и не похожий на себя: такой он был сдержанный и полный достоинства.

Еще в вертолете оказались: шубы, стеганые брюки, валенки, кроличьи шапки, меховые рукавицы, окно со стеклами, дверь, доски и много продуктов.

И, глядя, как лихо разгружается вертолет, пилот сказал:

— Кажись, ничего ребята?

— Детский сад! — пробасил Иванов. — Но — хороший.

Когда разгрузку закончили, пилот объявил:

— Орлы! — И все притихли. — Есть перевод. Любавину Игорю. На сто рублей. Кто получит?

— Вот сам пускай и получит, — засмеялся вылезший из бульдозера Вася. И, шлепнув Игоря по спине, подтолкнул его к пилоту. — А то он, бедняга, совсем без денег в тайге пропадет.

Игорь взял деньги и покраснел.

— Кто прислал? — спросил его строго Дед.

— Мама. Не понимаю зачем. Она же всю пенсию мне переслала… — Игорь развел руками.

— Нехорошо! — согласился Дед. — Значит, не верит мама, что ты сумеешь сам прокормиться.

Игорь мял деньги в ладонях.

— Дай-ка мне их взаймы, — попросил Дед. И обратился к пилоту: — Мне бы отцу послать.

— Можно, — сказал пилот. И подставил ладонь: — Сыпь!

Дед забрал у Игоря и отдал пилоту все ту же самую сотню. И написал на бумажке адрес.

Игорь уставился на него удивленно, а Лева ахнул:

— Дедуля! Значит, нашел ты отца?

— Сам нашелся. Заболел и меня отыскал. Некому, пишет, заботиться.

Голуб покряхтел, соображая:

— Выходит, он тебя бросил, а ты ему теперь переводики?

— Да уж, — согласился Дед. — Только бы выздоровел — ничего бы не пожалел!

Лева молча пожал Деду руку.

Винт вертолета пришел в движение, лопасти напряглись, и в лицо ударил пылевой вихрь. Ребята отбежали подальше.

Вертолет завис невысоко над ними, из кабины вывалилось что-то и упало к ногам командира. Это были огромные сапоги со всунутыми в них меховыми чулками-пимами.

— Никак не может без фокусов! — счастливо сказал Иванов и погрозил вслед вертолету. — А твой старичок оказался душевным, — сказал он Леве. — Надо будет и мне подарить ему портсигар.

Радостный, он сел у костра и стал примерять сапоги.

Событие восемнадцатое. Пурга

Не успел Иванов порадоваться сапогам, как день померк, сизым пеплом застлало небо, ветер свистнул и колыхнул снеговой крупой. Потом ударило снежным зарядом…

И пошло, и пошло! Пурга налетела мутными валами. Палатка вздулась и поднялась на веревках, готовая улететь. Съежившись, как птенцы, спиной к ветру, ребята сидели возле костра.

Узкое лицо Иванова стало серьезным. Усы и бороду залепил снег. «Вот тебе и базы… Беда! — подумал он. — Беда!» И крикнул:

— Достраивать дом!

И все поняли, что к ночи надо построить. Иначе будет плохо. Может быть, даже — гибель. И все поднялись… Они появлялись, как призраки, из белой слепящей мути — с досками, брусьями, ящиками гвоздей.

Игорь выбрал себе самое трудное: делать крышу — на бешеном снежном юру. Голуб покряхтел, посомневался, но полез за ним. Дед принялся делать пол. А Иванов — дверь и окно.

Вася, дождавшись, когда все работы будут разобраны, принялся за любимое дело: прилаживать печку. Трубу он высунул прямо под нос Игорю и немедленно затопил. Из трубы понесло искры и едкий дым.

— Спятил, что ли?! — заорал сверху белый, как сугроб, Игорь. — Крыши еще нет, а ты уже топишь!

— Исключительно для уюта, — сдержанно пояснил Вася.

И снова все молча взялись за работу — лишь топоры стучали да раздавались возбужденные крики Аллы, которая подсобляла то одному, то другому.

— Это великолепно! — восклицала она. — Умрем, но не сдадимся!

— Смотрите, горло застудите, — сказал Иванов.

Закончив пол, Дед отгородил досками что-то вроде кормушки для скота. Женя натаскала хвойного лапника, и его настлали вперемешку со снегом, который беспрерывно сыпался сверху.

К ночи дом построили. Печку раскалили докрасна, и дом взмок, как баня. Открыли дверь, чтобы выпустить пар. Густо пахло хвоей.

Когда чуть просохло, десант завалился на лапник спать.

Один Иванов сидел у печки в раздумье. «Погоды бы, — думал. — Погоды!»

— Тихо! — вдруг крикнул он, вскочил и прибавил громкости в Васином транзисторе.

По радио звучал голос начальника штаба. Он рассказал о Байкало-Амурской магистрали, о том, что со всех концов страны молодежь едет на эту стройку. А потом стал говорить о десанте Александра Иванова.

«Там, где непроходимая тайга и буреломы, идет сквозь чащу горстка комсомольцев — настоящих героев», — звучал его торжественный голос.

— Это о нас он! — ликующе прошептала Алла. И села рядом с Ивановым.

А он пересел к печке и закурил.

— Гер-р-рои! — сказал он мрачно.

И все пристыженно смолкли. Лишь Вася, который во всем находил смешное, как ни в чем не бывало сказал:

В новом доме под горой У печи сидит герой. Потому что он боится, если выйдет, заблудиться.

Все заулыбались. А Иванов надел полушубок и вышел.

Метель налетала порывами.

Иванов посмотрел вверх. Грузные синебрюхие тучи плыли совсем низко. Сколько времени продлится метель? Сколько дней простоит десант? А на них надеются. Сотни людей ждут, когда они пробьют сквозь тайгу зимник — зимнюю автодорогу.

Он ввалился в дом и гаркнул:

— Приготовиться к движению!

И добавил, что сам он останется ждать вертолета. И Женя с ним останется тоже.

— А кто же поведет десант? — напряженным голосом спросил Игорь Любавин.

Иванов встретился с его умоляющим взглядом.

— Ты и поведешь, — сказал он, подумав.

Игорь покраснел и с трудом сдержал счастливую улыбку.

Событие девятнадцатое. Трещина

Иванов и Женя взяли спальные мешки, котелки, топор, двухместную палатку, немного продуктов и пошли на вертолетную площадку — готовиться к встрече вертолета.

И только когда они скрылись в косо летящем снегу, Игорь Любавин почувствовал себя начальником. Им овладела веселая лихорадка.

Он представил, как, не давая себе передышки, будет первым прорубаться сквозь чащу. А за ним, воодушевленные его примером, ринутся остальные. Потом Игорь представил, как их догонит Иванов, сумрачно на него посмотрит, стиснет руку и гулко скажет: «Молодец, Игорь! Не ожидал. Ты же почти всю дорогу сделал. Теперь-то осталось что, ерунда! Веди уж десант до конца! Куда будем двигаться, на восток?» А Игорь улыбнется и разведет руками: мол, понятное дело, куда же еще? Не на запад!