Путевой светлячок (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна - Страница 75

Резким жестом отпустила девушку, а потом с каменным лицом попыталась удалиться, но меня остановили слова Рейна:

— Хель, позволь представить тебе главу клана защитников и отца Дартвааля — эро Сейнвааля.

Я чувствовала себя униженной, злой и снедаемой ревностью, поэтому снова строго посмотрела на мужчину (в конце концов, тоже пялился) и коротко кивнула.

Эро Сейнвааль отвесил мне гораздо более низкий поклон. Из разных имен отца и сына следует, что Дарт — не старший сын, а вообще они очень похожи: те же золотистые волосы, пухлые чувственные губы, желто-карие глаза. Правда, у этого в них светится столько мудрости, что сразу понятно — демону много лет. Даже слишком много.

Рейн прервал затянувшееся молчание, подходя ко мне и обнимая за талию:

— Я попросил Сейнвааля лично подобрать телохранителей тебе и наследнику.

Я продолжала молчать, не в силах справиться с раздиравшими меня эмоциями: уж очень задел всего лишь заинтересованный взгляд Рейна на чужую женщину. И уверена, он это почувствовал, потому что его рука, лежащая на моей спине, напряглась.

Эро Сейнвааль, не дождавшись от меня ни слова, уточнил:

— У вас есть какие-либо особые пожелания в отношении вашей охраны, ара Хельвина?

— Мне важно, чтобы Хема охраняли самые сильные, самые преданные и самые опытные защитники, — наконец отмерла я, решив временно отложить собственные проблемы для решения столь важного вопроса. — Мой мальчик почти не тренировался физически, его учили наукам. И пусть телохранители будут терпеливыми и добрыми, чтобы он не боялся и если о чем-то спросит, отвечали без раздражения и мягко, ведь он совсем малыш еще, и вдруг меня рядом не будет.

Сейнвааль чуть приподнял брови в удивлении, но потом мягко улыбнулся и поинтересовался:

— А для вашей личной охраны есть какие-то пожелания?

Рейн не видел моего лица, он стоял, возвышаясь надо мной и обнимая за плечи, так что я, глядя прямо в глаза Сейну, с мрачной ухмылкой заявила:

— Пусть они будут сильными и красивыми — это так возбуждает…

Все-таки меня прорвало! В груди мужа родилось глухое рычание, а руки на мне окаменели, сжимая словно тисками. Сейнвааль тут же спрятал улыбку за бесстрастной маской, но глаза все равно продолжали смеяться. Рейн же прорычал главному защитнику:

— Самых страшных, сильных и молчаливых, эро Сейнвааль! За их преданность отвечаешь головой!

Сейн низко поклонился и быстро вышел из наших покоев, а гнев Рейна обратился на меня:

— Это что сейчас было, пчелка?

Краем глаза заметила стоящего в дверях Хема, наблюдающего за нами, поэтому попросила:

— Тыковка, помой ручки в ванной, сейчас кушать будем!

Дождавшись, когда мальчик уйдет, выскользнула из хватки Рейна, уперла кулаки в бока и зло ответила вопросом на вопрос:

— И со сколькими из них ты уже спал?

Муж нахмурился и прорычал, нависая надо мной:

— Я — мужчина и мне три тысячи лет, Хель. Или ты считаешь, я должен был соблюдать целибат в ожидании тебя?

— Нет, не должен! Но пожирать взглядом чужую задницу при живой жене — это нормально? — Рейн замер и явно смутился, не зная как оправдаться.

А я, чувствуя новый прилив ярости, прошипела:

— Запомни, любимый, чтобы выжить здесь и помочь выжить моему ребенку, я буду учиться у тебя всему! И изменять тоже научусь, если хоть раз покажешь!

Рейн стоял каменной статуей, и лишь лиловые глаза, в упор глядящие на меня, подсказали, что он взбешен до предела.

— Признаю, я брал многих из этих женщин: высших или низших — мне было неважно. Но ни разу не ночевал с ними в одной постели — это право только избранной! И ни одна из них не затронула даже частички моей души. Ты единственная, кому она полностью принадлежит теперь уже навечно! С каждым днем, а особенно — совместно проведенной ночью избранная все сильнее забирает власть над своим мужчиной. Забирает его душу и сердце! Я никогда не сделаю тебе больно, любимая! Да ни один демон не позволит себе сделать больно своей избранной, и изменой в том числе, несмотря на наш горячий темперамент. А сегодня это… просто старая многовековая привычка. И поверь, сегодня она умерла…

Я опустила голову вниз, передернула плечом и ответила с горечью в голосе:

— Ты сейчас сделал мне больно! Я думала, ты любишь и хочешь только меня, но только что сама увидела, что прелести других женщин тебя тоже интересуют и волнуют…

Рейн шагнул ко мне, преодолевая сопротивление, прижал к себе и глухо ответил:

— Я люблю и хочу только тебя! Клянусь, что подобного больше не повторится! Я даже не думал, что взгляд… что ты настолько ревнива и такая собственница. Впредь буду знать!

Ударила кулачком его по груди, уткнулась в нее своим лбом и пригрозила:

— Советую держать всех женщин, кроме меня, подальше, и если хоть одна из них тебя коснется — отпихивай в то же мгновение, иначе я буду очень-очень зла и за последствия не отвечаю.

Рейн, обнимая все крепче, расслабился и хрипло облегченно рассмеялся.

— Мама, я кушать хочу! — отвлек нас от выяснения отношений Хем.

После плотного ужина я помылась и, переодевшись в легкий шелковый халат и штаны на завязках, отправила мыться сыночка. Пока укладывала мальчика спать в его покоях, Рейнвааль предупредил, что нас охраняют, а ему нужно лично отдать некоторые распоряжения — в частности, об одежде для меня и Хема, а также еще раз переговорить с Сейнваалем. Я мысленно ухмыльнулась: наверняка рванул выбирать самых несимпатичных телохранителей.

Светляк, теперь уже мой, завис над кроватью и мерцал, рождая в душе радостное теплое ощущение — я дома, и все, что мне надо, находится здесь, рядом. Мы комфортно улеглись на кровати в спальне Хема, и он, притулившись ко мне, слушал очередную сказку.

За время нашего путешествия я часто рассказывала истории, которыми в детстве со мной делилась Милена, моя кормилица. А так как она была из расы людей, то и сказки сказывала в основном такие, где главными героями выступали люди, да еще иногда были истории о гномах. Порой я сама придумывала сюжеты историй о древесных духах и дриадах, жизнь которых хорошо знала, и мне очень нравилось, как Хем слушал меня, затаив дыхание.

Вот и сейчас слушал, устроив голову у меня на животе, сонно хлопая глазенками, пока я рукой скользила по его черным волосам. Даже привыкла за это время к тяжести демонов. Хотя Рейн во время нашего соития контролировал себя, удерживая немалый вес на локтях, иначе бы точно раздавил.

Почти закончив рассказывать новую, только что придуманную историю и укрывая Хема тонким покрывалом, ощутила странное напряжение в душе, отчего поежилась, но гладить мальчика по голове не перестала. Шепнула:

— Тыковка, закрывай глазки, пора баиньки!

— Тыковка? Может, придумаешь Хемваалю другое ласковое имя? А то несолидно для Повелителя! — раздался насмешливо-задумчивый голос Хемвааля-старшего.

Вздрогнула от неожиданности. Хем же просто прижался ко мне теснее и макушкой потянулся за моей ладонью, заставляя продолжить ласку, причем не проявляя особого волнения. Даже немного удивилась, ведь Хем всегда остро реагировал на чужаков рядом со мной и ревновал, а сейчас равнодушно отнесся к присутствию своего отца, которого видит второй раз в жизни.

Я напряженно сверлила взглядом демона, отмечая, что сейчас он не выглядит опасным. Одетый в черные легкие шаровары и шелковую, распахнутую на груди, жилетку, Повелитель производит впечатление симпатичного усталого мужчины. И хотя весь его вид буквально источает животный магнетизм сильного самца, мне почему-то захотелось пожалеть его — странное необъяснимое желание. Например, погладить как Хема по таким же черным длинным, почти до пола, волосам. И никакого, даже подспудного сексуального влечения или интереса. Хотя я и раньше равнодушно относилась к представителям противоположного пола, но все же оценивала их как женщина мужчин, а в случае с Повелителем, который при первой встрече испугал, сейчас испытываю странную жалость.