Российская школа бескорыстия - Харламов Евгений Васильевич - Страница 4

4

Как правило, русские семьи были многочисленными, роды воспринимались как естественное событие, женщины почти каждый год производили на свет детей. Поэтому если ребенок выживал, то и слава Богу, если нет – то смиренно встречали его смерть. Деревенскими повитухами были пожилые женщины, по большей части вдовы, иногда замужние, но только те, которые сами перестали рожать. По царившему тогда мнению, «девица, хотя и престарелая, повитухой быть не может, да и бездетная – плохая повитуха. Какая она бабка, коли сама трудов не пытала? При ней и рожать трудно, и дети не всегда в живых будут…».

Перед родами живот беременной смазывали мазью из заячьей желчи, сока пырея и козьего сала, давали выпить воду, в которой варились два яйца, и съесть два кусочка корневища белой кувшинки, одолень-травы. Об этой чудодейственной траве сложили песню:

Если бы знала баба,Что такое одолень-трава,Вшила бы в поясИ носила б на себе…

Вот такая была нехитрая метода родовспоможения. Медицинских родовспомогательных учреждений в России не было. Дети производились на свет дома с помощью, в основном, неграмотных и невежественных повитух, и только в 1757 г. в Москве и Санкт-Петербурге были открыты первые «бабьи школы». Преподавание там велось на иностранных языках, царило засилие чужеземцев. И хотя польза от них была, но далеко не все стремились помочь чужому народу чужой для них страны. Кроме того, взаимопонимание осложнялось из-за языкового барьера и различного менталитета.

В 1782 г. первым российским профессором «повивального искусства» стал Нестор Максимович. Он возглавил Санкт-Петербургскую акушерскую школу («бабичью школу») и впервые начал читать лекции на русском языке. С целью пропаганды медицинских работ, способствующих повышению культурного и санитарного уровня среди простых людей, Нестор Максимович многие из них издавал на собственные средства, хотя и не имел большого капитала, делая переводы с французского, немецкого и латинского языков, которыми в совершенстве владел. Занимался также переводами иностранных учебных пособий. Нестор Максимович ратовал за развитие своей российской науки.

В книге «Врачебное веществословие» он писал: «Хотя врачебная наука повсюду есть единая и та же самая, однако, кажется, что она мнит некоторое различие в том, что врач и лекарь, единоземец, соотич и друг, почитаются для больного и лучше, и надежнее, и вернее, чем неизвестный пришелец и иноземец, коему и сложение тела и свойства и род жизни больного неизвестны».

Решение посвятить себя медицине пришло к Нестору Максимовичу в 25 лет. Имея пытливый ум, добрую и чувствительную душу, он хотел приносить практическую пользу своему Отечеству. Сын священника, окончивший Киевскую духовную академию, Нестор Максимович отправляется в Санкт-Петербург и поступает в медицинскую школу морского госпиталя. Затем он продолжает учебу в Западной Европе, в Страсбургском университете, получая стипендию из фонда княгини Е. Д. Голициной-Кантемир, которая завещала свой капитал для постоянного обучения за границей «природных россиян» по акушерской специализации. Очень непросто было жить и учиться небогатому молодому человеку за границей. Тяга к знаниям, желание постигать неизвестное, но необходимое в дальнейшей работе, стремление к самообразованию служили ему стимулом для знакомства с врачебным делом в Германии, посещения немецких клиник. Он слушает лекции, беседует с врачами и совершенствует свой немецкий язык.

Вернувшись на родину, Нестор Максимович начинает свою практическую деятельность в лечебных учреждениях и преподает «Акушерскую науку» в лекарских школах при госпиталях.

Как странно устроена жизнь! «Сколько могу из детства вспомнить, – признается он сам себе в книге «Искусство повивания», – тогда и мне на мысль не приходило, чтобы когда ни есть обучаться врачебной науке, а еще и того менее, чтобы быть для других путеводителем в повивальном деле». Позже желание узнать, «кому на Руси хорошо», а кому – плохо и почему, привело его в юридическую комиссию по составлению проекта «Уложение новых законов» – и перед ним предстала причина детской смертности во всей своей реальности – в цифрах и фактах. И это, возможно, был переломный момент в жизни Нестора Максимовича. Теперь мечта доктора медицины осуществилась – он посвятил себя делу помощи «благословенным плодом любви женщинам благополучно разрешиться таковым».

Нет предела совершенству! За плечами «отца русского акушерства» Киевская духовная академия, где он получил свое первое высшее образование, учебное учреждение, пользующееся большим авторитетом и на Западе за глубокие знания многих дисциплин и иностранных языков, Страсбургский университет – кузница передовых ученых-медиков, годы, проведенные за границей, куда его «по высочайшему повелению» отправляют для углубления знаний по акушерскому делу.

Нестор Максимович открыл и облегчил путь в науку своим соотечественникам, интересующимся медициной. Он написал несколько медицинских словарей, так как до этого в русском языке отсутствовала медицинская терминология. Стремясь увеличить количество обучающихся «бабичьему делу», Нестор Максимович просил Медицинскую коллегию обнародовать расписание его лекций через «Санкт-Петербургские ведомости». Для большей наглядности он первый в России начал проводить лекции на акушерском фантоме-менекене, применяя его для изучения механизма родов и обучения на нем различным акушерским приемам и операциям. Нестор Максимович опередил свое время почти на 100 лет, предложив хирургическое лечение внематочной беременности, что в дальнейшем подтвердилось работами Н. В. Склифосовского и В. Ф. Снегирева.

Нестора Максимовича считают также основоположником российской фитотерапии. Он придавал большое значение лекарственным растениям при лечении многих заболеваний: Чем больше с природой согласно будет врачевание приключающихся человеческому роду болезней, тем больше успехов от врачебной науки и вящей пользы от употребляемых лекарств впредь ожидать можно.

Им была издана книга «Энциклопедия питания и врачевания, составленная личным лекарем Ее Императорского величества Екатерины II в 1784 г. профессором Н. Амбодиком», представляющая собой богатейшее собрание описаний лекарственных растений.

Помимо акушерства и медицины Нестор Максимович занимался геральдикой. В 1811 г. в Императорской типографии Санкт-Петербурга вышла его книга «Избранные эмблемы и символы на российском, латинском, французском, немецком и английском языках объясненные, прежде в Амстердаме, а потом во граде Св. Петра 1788 года, с приумножением изданные Статским Советником Нестором Максимовичем Амбодиком».

По заказу военного ведомства им был переведен на русский язык труд И. И. Пленка «Врачебные наставления о любострастных болезнях». Объем книги, повествующей о болезнях, поражающих организм человека в результате любовных утех сомнительного свойства, увеличился на 1/3 за счет собственных материалов Нестора Максимовича.

Ученый не щадил себя. В любую погоду, утром и ночью он спешил туда, где в нем нуждались. По воспоминаниям современников, это был веселый и жизнерадостный человек и при любом подходящем случае любил подшутить. Это он придумал себе такой псевдоним – Амбодик, что по-латински означает «дважды скажи» (ambodic) и звучит как вежливое напоминание, что его отчество и фамилия одинаковы – Нестор Максимович Максимович.

Но больше всего Нестор Максимович любил свое дело – и преданно ему служил. В своей капитальном труде «Искусство повивания, или Наука о бабичьем деле» – первом отечественном руководстве по акушерству он отвечает на вопрос, почему так дорога ему эта наука. Она полагал ее «нужною и полезною, поелику главным предметом себе поставляющую соблюдение полезных обществу членов… едва ль есть другая, которая была бы более важною и человеческому роду многополезною, как повивальная, отсюда явствует, сколь благородной есть повивальной науки предмет».