Тайны черных джунглей - Сальгари Эмилио - Страница 17

– Ты останешься, а мы пойдем на охоту, – решил Агур. – Когда поблизости слон, мы не можем жить спокойно.

– Если у вас достаточно храбрости, действуйте на свой страх и риск.

– Вот это хорошо! – воскликнул Агур. – Предоставь это нам, и увидишь, что еще до полудня слон будет наш.

Он взял в хижине два тяжелых карабина большого калибра и протянул один бенгальцу, который зарядил его с особой тщательностью. Захватив пистолеты, большой нож и запас патронов, они решительно двинулись к джунглям по широкой тропе, проложенной среди бамбука.

Агур был оживлен и весело болтал; бенгалец же напротив, встревожен и мрачен. Он часто останавливался и озирался по сторонам. Иногда он нагибался и внимательно вглядывался в тропу, притворяясь, что ищет следы слона.

Эта резкая перемена настроения, эти взгляды и маневры не ускользнули от Агура, который решил, что бенгалец боится.

– Смелее, Манчади, – весело сказал он. – Не думай, что так уж трудно схватиться с этой громадиной. Одна пуля в глаз – и все будет кончено.

– Я и не боюсь, – резко ответил бенгалец, тщетно стараясь изобразить на губах улыбку. – Просто настроение испортилось.

– Мне показалось, что ты обеспокоен.

– Это верно, но меня беспокоит не слон.

– А что же тогда?

– Агур, – сказал Манчади странным тоном. – Ты боишься смерти?

– Боюсь ли я смерти?.. Почему ты спрашиваешь? Я никогда не думаю о ней.

– Тем лучше для тебя.

– Я тебя не понимаю.

– Поймешь через несколько часов; молчи и пошли дальше.

«Он слегка тронулся, – подумал Агур. – Бедняга заговаривается от страха. Ладно, я сам убью слона».

Он ускорил шаги, несмотря на жаркое солнце, и через час они добрались до банановой рощицы, тенистой и очень приятной на вид.

Как только они вошли туда, Манчади принялся насвистывать какую-то песенку, с замысловатыми коленцами и переливами.

– Что ты делаешь? – спросил его Агур.

– Свищу, – ответил Манчади.

– Ты спугнешь слона.

– Наоборот, привлеку. Слоны любят свист и, когда слышат его, подходят поближе.

– О! Я этого не знал.

– Теперь знай, и внимательно смотри кругом. Ты знаешь, где находится пруд?

– Здесь рядом.

– Пошли.

Агур, хоть это и показалось ему довольно странным, послушался. Он углубился по едва заметной тропинке в чащу и привел товарища к берегу маленького пруда, окруженного грудами грубо отесанных камней – развалин старинной пагоды.

– Ты оставайся здесь, – сказал ему бенгалец, – а я войду в лес и поищу слона – он должен прятаться где-то поблизости.

Он взял под мышку карабин и спокойно удалился, не добавив больше ни слова. Но как только он убедился, что его не видно и не слышно, то сразу припустился бегом и остановился лишь у подножия огромного дерева, на стволе которого была грубо вырезана эмблема таинственных обитателей Раймангала.

Здесь он издал длинный свист и прислушался. Такой же сигнал из зарослей был ему ответом. Минуту спустя, среди кустов появилась зловещая фигура Суйод-хана.

Жрец скрестил руки на груди и устремил на Манчади взгляд, острый, как лезвие кинжала.

– Будь благословен, Сын священных вод Ганга, – сказал бенгалец, кланяясь и прикладывая сложенные ладони ко лбу.

– Итак? – коротко спросил Суйод-хан.

– Нас провели.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Тремаль-Найк жив.

Суйод-хан еще больше помрачнел и сжал кулаки.

– Я промахнулся? – прорычал он. – А ведь кинжал мой пронзил ему грудь!

Он склонил голову и погрузился в размышления.

– Манчади, – сказал он через некоторое время, – этот человек должен умереть.

– Приказывай, Сын священных вод Ганга.

– Сердце Девы пагоды ранено взглядом этого человека. Несчастная еще любит его и не перестанет любить, пока он жив.

– Она поверит в его смерть?

– Да, если я дам ей доказательства.

– Что я должен сделать? Отравить его?

– Нет, яд не всегда убивает, на него есть противоядия.

– Задушить? Со мной мой аркан.

– Не спеши. Ты следовал моим указаниям?

– Да. Агур ждет меня у пруда.

– Хорошо. Ты убьешь сначала его.

– А потом? – спросил фанатик с ужасающим спокойствием.

– Потом ты вернешься в хижину и расскажешь Каммамури, что Агур убит. Он поверит тебе и побежит искать его; остальное ты понимаешь.

– Какие будут еще приказания?

– Больше ничего.

– Задушив Тремаль-Найка, что мне делать дальше?

– Возвращайся ко мне на Раймангал. Ступай!

Манчади еще раз коснулся пепла у себя на лбу и быстро удалился.

«Да, – сказал он себе, – Сын священных вод Ганга – великий человек!»

Этот фанатик даже не думал о двойном убийстве, которое готовился совершить. Так велел Суйод-хан, а все, что приказывал он, исходило от имени страшной богини Кали, которой они посвятили себя без остатка, во власть которой отдали свою жизнь.

Он медленно пересек лес и вышел к пруду, у которого сидел с карабином на коленях Агур.

– Ты нашел слона? – спросил он бенгальца.

– Еще нет, но я напал на его след, – сказал тот, и в глазах его сверкнули зловещие искры.

– Что с тобой? Почему ты так смотришь на меня? – удивился Агур.

Не отвечая, бенгалец молча смотрел на него в упор.

– Ты обнаружил что-то странное?

– Да, – отвечал Манчади. – Ты помнишь, что я тебе сказал час назад?

Индиец слегка забеспокоился: он словно уже предчувствовал беду.

– Мы, кажется, разговаривали о смерти?

– Да.

– Я помню это, – отвечал Агур.

– Тебе не страшно умереть в двадцать лет, когда будущее, наверное, улыбается тебе? Тебе не кажется ужасным покинуть эту цветущую землю, согретую солнцем, и спуститься в могилу, в темноту, в неизвестность?

– Ты с ума сошел? – поднял брови Агур. – Ты сумасшедший?

– Нет, Агур, я не сумасшедший, – сказал убийца, подойдя к нему вплотную. – Смотри!

Он распахнул на груди рубашку и показал татуировку в виде змеи с головой женщины.

– Что это? – спросил Агур.

– Эмблема смерти.

– Не понимаю.

– Тем хуже для тебя.

Бенгалец выхватил аркан, который был спрятан у него за пазухой, и со свистом раскрутил его над головой.

– Агур! – вскричал он. – Суйод-хан осудил тебя – ты должен умереть.

Только тут индиец все понял. Он вскочил на ноги с карабином в руке, но не успел даже наставить его на предателя.

Свист разорвал воздух, и с тугой петлей на горле бедняга тут же свалился на землю.

– Убийца!.. – прохрипел он.

– Агур! – мрачно сказал Манчади, – Попрощайся с солнцем, которое ласкало тебя, вдохни в последний раз воздух, который течет над Сундарбаном, пошли последний привет своим близким и спускайся в могилу.

– Каммамури!.. Хозяин!.. – хрипел Агур, извиваясь в жестоких конвульсиях.

Фанатик крепко ухватился за аркан и сжал его изо всех сил, заглушив голос жертвы, потом выхватил кинжал и вонзил его в тело несчастного.

– Умри, раз этого хочет богиня! – закричал он ужасным голосом.

С серым, страшно искаженным лицом и выкаченными глазами, Агур издал хриплый стон, попытался подняться, но снова упал.

– Один готов, – сказал Манчади, бросив жестокий взгляд на убитого. – Теперь подумаем о другом.

И удалился быстрыми шагами, в то время как стая марабу слеталась на еще теплый труп несчастного Агура.