Настоящая любовь (сборник) - Грин Кэролин - Страница 56

— Договорились, — весело ответил Том и кивком велел Кейт и Хизер снова уложить Марша в постель.

— Спасибо, Кейт, — шепнула Хизер, когда они оставили доктора Франклина наедине с пациентом.

Выйдя в коридор, Кейт глубоко вздохнула, пытаясь унять сердцебиение. Неужели после десяти лет разлуки и, тем более, после такой ужасной обиды ее все еще влечет к Маршаллу Даймонду?

Задумчиво покачав головой, она вернулась к сестринскому посту, где Джеки успокаивала какую-то всхлипывающую женщину.

Рядом с ними на вращающемся кресле сидела Сабрина, все так же прижимая к себе мягкого плюшевого медведя. Когда она взглянула на Кейт, в ее голубых глазах промелькнуло облегчение.

— Прости, что тебе пришлось ждать так долго. — Кейт присела на корточки перед креслом.

— Ты видела моего папу? — с тревогой спросила Сабрина.

— Да, но всего лишь несколько минут. Мне пришлось уйти, когда вошел доктор.

— Он сильно поранился?

— Нет. Только лоб порезан и несколько синяков, — честно ответила Кейт. — Наверное, ему придется на ночь остаться в больнице, чтобы врач присмотрел за ним.

Кейт решила пока не рассказывать девочке о том, что Марш ослеп. По опыту она знала, что, скорее всего, его слепота — явление временное и пройдет если не через пару часов, то к утру.

— Я тоже здесь останусь?

Кейт с улыбкой покачала головой.

— Полицейский, который привел тебя, позвонил твоим бабушке с дедушкой и рассказал им об аварии. Сейчас они, наверное, едут сюда, чтобы забрать тебя и отвезти домой.

— Я не хочу ехать с ними, — решительно заявила Сабрина, скорчив гримасу. Эту манеру хмуриться она тоже унаследовала от отца.

— Давай пройдемся в приемную и посмотрим, приехали они или нет, — предложила Кейт.

Сабрина взглянула на ее протянутую ладонь и с явной неохотой сползла с кресла. Сунув подмышку плюшевого медведя, она взяла медсестру за руку.

Выходя из отделения скорой помощи, Кейт подумала, что с радостью передаст Сабрину бабушке с дедушкой. Не потому, что девочка ей не понравилась — как раз наоборот. Просто ее краткое, но незабываемое знакомство с семьей Даймондов доказало, что ей лучше держаться от них подальше.

Войдя в заполненную людьми приемную, Кейт сразу же заметила полицейского.

— Как хорошо, что вы еще здесь, — воскликнула она.

— С малышкой все хорошо?

— Да. Она в порядке. Вы не знаете, ее бабушка с дедушкой еще не приехали? Им ведь сообщили о происшествии?

— Вообще-то нет, мэм. Я только что спрашивал у сержанта, и он сказал, что на ранчо никого нет. Ни одной живой души, не считая конюхов, конечно. К несчастью, они вчера всей семьей вылетели в Ирландию, чтобы купить племенных лошадей.

— Ой… понятно, — пробормотала Кейт. Она знала, что ранчо «Голубой бриллиант» славится среди коневодов своими породистыми скакунами.

Сабрина робко потянула ее за руку. Кейт присела на корточки.

— Они не приедут? — спросила девочка.

— Нет. Но только потому…

— Я так и знала, что они не приедут, — продолжила Сабрина. Ее спокойный и какой-то безжизненный тон казался слишком взрослым для пятилетнего ребенка. — Мама говорила, что они не любят меня.

— Ой, Сабрина! Быть такого не может! — ужаснулась Кейт.

— Мама говорила, что папа тоже меня не любит, — равнодушно продолжила девочка. — Поэтому он нас бросил. Но моя мама умерла, и я теперь должна жить с папой.

— Но, Сабрина, твоя мама не могла сказать такое о твоем отце или о бабушке с дедушкой, — возмутилась Кейт, шокированная ее признанием.

— Нет, она так говорила.

Девушка не знала, что и ответить. Только что малышка тревожилась и переживала из-за своего отца, а теперь ребенка будто подменили, и совершенно непонятно, в чем причина этой перемены.

— Мой папа умрет, как и мама. И тогда я останусь совсем одна! — Уткнувшись лицом в мягкий мех медвежонка, Сабрина разрыдалась.

Кейт нежно ее обняла.

— Лапочка, не плачь. Твой папа не умрет. Он скоро поправится. Обещаю, — добавила она, беря на руки всхлипывающую девочку.

— Позвонить в Службу защиты детей? — предложил полицейский.

Кейт знала, что это обычная процедура, когда у ребенка нет родственников, которые могли бы о нем позаботиться. Но это стало бы слишком большим потрясением для осиротевшей девочки. Тем более, после всего, что наговорила Сабрина о своем папе и бабушке с дедушкой.

Десять лет назад Кейт завидовала и восхищалась крепкими родственными узами, связывающими Даймондов. Она не могла забыть искреннее тепло и любовь, с которой члены семьи относились друг к другу. Подружившись с Пайпер, она смогла это почувствовать. Ей даже казалось, будто они приняли ее в свой круг. Но Марш очень быстро поставил ее на место.

— Нет, лучше не надо. Я сама, — торопливо ответила медсестра, почувствовав, как вцепилась Сабрина в ее руку.

Кейт готова была признать, что слишком уж печется о девочке, и что благополучие Сабрины вовсе ее не касается. Но она помнила свой собственный страх, когда однажды вынуждена была провести несколько дней в приюте среди чужих, хотя и доброжелательно настроенных людей.

Она так боялась потерять своего отца, что даже прощала ему его запои. Он был ее единственным родным человеком, и она готова была остаться с ним не смотря ни на что.

— Марш, не дури. Как я могу сегодня тебя отпустить? Мало того, что у тебя сотрясение, так ты еще и ослеп… — Том Франклин умолк и тяжело вздохнул. Захлопнув медицинскую карту, он подошел ближе к кровати. — Ты очень хороший врач, Марш, один из лучших, и я согласен с тобой, что эта слепота, скорее всего, временная…

— Тогда выпусти меня отсюда. Отпусти домой, — торопливо вмешался Марш, хотя и понимал по голосу Тома, что спорить с ним бесполезно.

— Вот уж осел упрямый, — огрызнулся Том. — Я, честно, не могу тебя отпустить. Поверь, если бы мы с тобой поменялись местами, ты бы мне такую выволочку устроил за одну только эту просьбу. Ты прекрасно знаешь, что даже когда опухоль спадет и перестанет давить на глазные нервы, зрение может вернуться не сразу. Так что придется тебе смириться с этим и переночевать здесь. А утром будет видно.

— Убедил! — буркнул Марш.

Несмотря на симпатию и уважение, которое он испытывал к своему коллеге, голос Тома уже начал его раздражать, усиливая боль, пульсирующую в висках, ту самую головную боль, существование которой Марш так яростно отрицал пару минут назад.

— Ты согласился? Ну, это что-то новенькое, — хохотнул Том.

— Выбора-то у меня нет, — заметил Марш, ощутив внезапную слабость. — Но как же моя дочь? Ты уверен, что она не пострадала?

— Я был в отделении, когда привезли тебя и другого водителя, но дочку твою не видел. Наверняка полиция уже связалась с твоими родителями, и они сейчас едут в больницу. Но, чтобы ты не беспокоился, я пойду и спрошу насчет твоей малышки.

— Спасибо. Надеюсь, мои родители дома, — со вздохом добавил Марш. — Они не знают о нашем приезде. Я хотел сделать им сюрприз.

— Представляю, как они по тебе соскучились. А как дела у Пайпер? Она дома или все еще в Европе?

— В Европе, — ответил Марш, вспомнив свою младшую сестренку, с которой не виделся пять долгих лет.

— Что ж, в любом случае что-нибудь придумаем, — сказал Том. — А пока я дам распоряжение перевести тебя наверх в отдельную палату.

Марш почувствовал, что Том похлопал его по плечу.

— Лежи и попытайся успокоиться.

— Легко сказать, — проворчал Марш себе под нос.

Он слушал звук удаляющихся шагов и скрип закрывающейся двери.

Затем наступила гнетущая тишина, и страх налетел на Марша, словно летний шквал. Темнота давила на него, обступила со всех сторон, со зловещей неотвратимостью напоминая о его слепоте.

Там, где раньше были свет и краски, оттенки и контуры, люди и движения, теперь воцарилась всепоглощающая чернота, терзающая его, навязавшая ему роль узника.

Дыхание застывало у него в горле, и сердце колотилось, как сумасшедшее. Голова болела, а во рту чувствовался привкус желчи. Часто сглатывая, Марш боролся с подступающей тошнотой.