Человек без сердца - Коган Татьяна Васильевна - Страница 51

Фоном скользила догадка о том, что она упускает нечто важное. Но уловить, что именно, никак не получалось…

Когда пришел палач, Лиза изобразила крайнюю степень слабости, тогда как чувствовала себя существенно лучше. Кое-как глотала горячий куриный бульон и молилась, чтобы ее обман не раскрылся. Пленница помнила, каким жестоким умеет быть тюремщик. Впрочем, сейчас он демонстрировал участие и неподдельную нежность. Так нежен мясник, несущий поросенка на кухню.

Лиза сделала последний глоток из кружки и откинулась на смятую постель. Палач обтер ее лоб и шею мокрым полотенцем. В комнату заглянула собака – пленница услышала ее тихие шаги.

– Иди во двор, не на что тут смотреть, – раздался уверенный голос.

Лиза внутренне сжалась: в этом голосе не звучало ни сомнений, ни озабоченности. Этот голос не мог принадлежать человеку, убегающему от полиции. Похититель держал ситуацию под контролем. Ему ничто не угрожало. Нелепо было сомневаться в его уме.

– Тяжело с вами, – вздохнул он и встал с матраса. – А ну пошли.

Лиза проводила его взглядом сквозь сжатые ресницы. Сердце пропустило удар и бешено застучало.

Он не запер дверь!

Это могло быть уловкой. Маньяк слишком хитер и вдумчив. Он никогда не спешит. Он не мог просто забыть запереть засов. Отыграть как по нотам сложную партию и проколоться на мелочи?

Несколько секунд Лиза прикидывала, стоит ли рисковать, затем порывисто встала и выбежала из комнаты. Солнечный свет, бивший в пыльные стекла, ослепил пленницу. Она быстро поморгала и огляделась. Это был деревенский дом, старый и неряшливый. Окна веранды выходили в огород. Судя по всему, рядом было крыльцо – Лиза услышала, как палач пообещал овчарке прогулку.

Нет. Это не уловка. Это ошибка.

Лиза окинула полупустую веранду отчаянным взором. В углу валялся какой-то хлам (тряпки, кастрюли, поломанная табуретка), среди которого она заметила то ли железный лом, то ли кочергу – толком не разглядеть. Метнулась к куче, выхватила прут и нырнула в комнату в тот самый миг, когда маньяк вспомнил о своей оплошности.

Украденную ценность Лиза спрятала под матрас, забросала подушками и легла сверху. Тюремщик заглянул в каморку, захлопнул дверь и запер. Когда стихли его шаги, пленница просунула руку под матрас и коснулась холодной поверхности орудия. Сжала пальцами тонкий, но увесистый предмет и ощутила, как нарастает лихорадочное волнение. Как там в детстве говорилось? Против лома нет приема? Теперь появилась возможность проверить верность этой пословицы на практике.

Лиза порывисто встала и приложила ухо к двери. Посторонних звуков не доносилось, но попытку выломать дверь лучше отложить до позднего вечера. В последнее время палач ночевал в другом месте, оставляя ее в одиночестве. Значит, у нее будет шесть-семь часов, чтобы выбраться. Вариант подкараулить маньяка утром, когда тот зайдет в комнату, и нанести удар по черепу Лиза не рассматривала. Не в той она физической форме, чтобы тягаться со здоровенным мужиком. Скорее всего, он отреагирует быстрее, чем лом опустится на его голову. Страшно представить, какая реакция последует. Нет, так подставляться нельзя.

В окна веранды Лиза успела разглядеть часть забора, ограждавшего запущенный огород, а за ним, на соседском участке, хозяйственные постройки. Очевидно, дом, где томилась невольница, стоял не обособленно. А значит, есть надежда, что рядом находятся люди. Главное – очутиться на улице и позвать их на помощь.

Лиза подавила желание немедленно схватить лом и долбить дверь до победного. Ее мелко потряхивало от избытка энергии, челюсти непроизвольно сжимались, мозг работал четко и трезво. Состояние походило на то, когда понюхаешь дорожку кокаина или выпьешь лошадиную порцию кофе. Лиза уже не помнила, когда чувствовала столь неестественную бодрость. Бездеятельность мучила ее, но еще мучительней была мысль о возможной неудаче. Слишком долго пришлось ждать, когда убийца допустит оплошность. И теперь Лизина жизнь зависела от ее самообладания.

Какое-то время она ходила из угла в угол, отсчитывая секунды. Затем села на пол и вперила взгляд в щель под дверью. Яркая полоска света постепенно тускнела и в какой-то момент стала совсем темной. Кромешная мгла окутала комнату. Лиза поднялась на ноги, нащупала узкую прорезь между дверью и косяком, просунула в нее острый конец прута и принялась медленно поворачивать его из стороны в сторону.

Дерево скрипело и сыпало под ноги труху. Острые щепки царапали кожу, перенапряженные кисти болели, а поясницу ломило. Но Лиза не останавливалась.

Минуло около часа, прежде чем дверь расшаталась настолько, что стал виден засов. Серый сумрак, хлынувший в расширенные щели, разбавил темноту помещения. Лиза протолкнула прут под засов и начала с остервенением молотить по нему.

Раздался скрежет, что-то тяжелое с лязгом упало на пол. Дверь распахнулась, и в лицо ударила светлая, звездная ночь.

Лиза на мгновение замерла, задохнувшись от избытка чувств, и рванула вперед. Входную дверь проверять не стала – наверняка тоже закрыта. Разбила окно и полезла наружу, не выпуская из рук железный прут и не замечая, что торчащие осколки стекла оставляют на ее теле глубокие порезы.

Босые ноги коснулись теплой и влажной почвы. Упоительно чистый воздух наполнил легкие. Ощущение было столь же прекрасно, сколь и пугающе. За долгий срок взаперти пленница отвыкла и от мягкости травы, и от свежести открытых пространств, и от высоты безоблачного ночного неба. Окружающий мир казался нереальной картинкой, нарисованной детским художником, – слишком безупречной, чтобы быть правдой. Лиза сжала губы, прогоняя неуместную сентиментальность, огляделась и побежала к калитке.

Едва сделала первый шаг, сзади послышалось угрожающее рычание. Лиза обернулась. В метре от нее стояла, оскалившись, огромная овчарка. Свирепые черные глаза взирали на беглянку с устрашающей решимостью. Жуткая тварь не собиралась дать ей уйти. Лиза сжала прут двумя руками и, сощурившись, посмотрела на собаку.

– Если ты нападешь, сука, я тебя убью.

Овчарка издала низкий рык и приблизилась на полшажка. Лиза отступила на полшага назад, держа прут перед собой и не сводя глаз с овчарки. Та не отреагировала на движение, поэтому Лиза отступила еще на шаг. В ту же секунду овчарка кинулась прямо на нее. Лиза была готова к атаке, отчаяние и злость придали ей силы и ловкости. Она отпрыгнула в сторону и что есть мочи ударила собаку. Овчарку отбросило в сторону, и за пару секунд, что она поднималась на лапы, Лиза успела добежать до калитки и вывалиться наружу.

Широкая неасфальтированная улица была пустынна. В окнах дома напротив горел свет. Лиза принялась долбить в железные ворота.

– Кто-нибудь! Пожалуйста! Помогите!

Дальше все произошло слишком быстро. По крайней мере, так показалось Лизе. Она улавливала лишь фрагменты происходящего, мелькавшие в ускоренном режиме.

Испуганное лицо пожилого усатого мужчины склоняется над ней и шевелит губами, что-то спрашивая. Вот еще чье-то лицо, женское, озадаченное. И еще одно, мужское, удивленное и заинтересованное. Кто-то громко говорит по телефону, очевидно, с полицией. Кто-то задает вопросы и даже получает ответы. Кто-то накидывает Лизе на плечи тонкий плед, и в тот момент она понимает, что все время была обнажена, но не испытывает по этому поводу никаких эмоций.

Лиза просит у кого-то мобильный и с третьей попытки набирает номер. Когда на том конце провода отвечают, она говорит:

– Пожалуйста, приезжай, – и тут же отдает трубку пожилому усатому мужчине, чтобы он продиктовал адрес и объяснил, как добраться.

Приезжают полиция и «Скорая». Лизе задают вопросы, уговаривают ее выпить какую-то жидкость, обрабатывают порезы и помогают забраться внутрь кареты «Скорой помощи». Лиза сопротивляется, она никуда не поедет, пока не дождется кого-то важного. Он вот-вот должен появиться. Медики настаивают и даже пробуют силой уложить ее на носилки, но встречают столь яростный отпор, что сдаются и отходят в сторону.