Самая главная победа (СИ) - "Elle D." - Страница 39

Сонное блаженство, в котором всё ещё пребывал Уилл, мигом развеялось. Сон разлетелся вдребезги - кончено, всё это было слишком удивительно, слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Он посмотрел на Риверте во внезапном страхе. Что они наделали? И что теперь будет?

Риверте неспешно окончил приводить в порядок свой туалет. Провёл рукой по волосам, откидывая их с глаз и одновременно аккуратно укладывая надо лбом.

- Ты мне не враг, Альваро. А Уилл - не трофей, - сказал он.

И, шагнув к Уиллу, легко поцеловал его в губы в последний раз.

- До завтра, Уилл, - добавил Риверте и вышел из палатки.

Уилл, по своему обыкновению, не слишком внимательно слушал и весьма смутно запомнил ту часть разговора между Риверте и Альваро, которая непосредственно касалась его особы. В его сознании отложилось лишь то, что его до исхода битвы отправят "на нейтральную территорию". Препровождение Уилла в это загадочное место было поручено каждой стороной самым верным из своих соратников: от Риверте прибыл капитан Ортандо, от Альваро - Диего Нерино. Уилла без лишних церемоний усадили на коня и повезли через лес: Ортандо ехал от него по правую руку, Диего - по левую. Они оба не заговаривали ни с ним, ни друг с другом, но по взглядам, которые его удостаивали конвоиры, Уилл без всяких слов мог судить об их крайне невысоком о себе мнении. И если для Диего он был просто-напросто ничтожной пешкой в игре его соратника, то неприязнь капитана Ортандо объяснялась куда более личными причинами. Увы, Уилл не мог этого не понимать: он поставил Риверте, которому и так нелегко приходилось на этой войне, в крайне невыгодное положение. Граф теперь не мог дожидаться численного подкрепления из Сианы, как собирался, и не мог использовать пресловутые пушки, которые так ловко сумел протащить под самым носом у разъярённого капитана Витте. Все его планы и уловки пошли прахом - и всё потому, что Уиллу не сиделось на месте.

Он тяжело вздохнул и покосился на капитана Ортандо, гадая, помнит ли тот, что уже когда-то конвоировал его вот так же десять лет назад, когда Уилл впервые приехал в Вальену. Приязни между ними с тех пор прибавилось, но все очки, которые Уилл успел заработать в глазах сурового капитана, были перечёркнуты одним-единственным проступком и одной-единственной битвой, которая вот-вот разразится по вине Уилла.

Ничего хорошего в этих мыслях не было, и Уилл почти с нетерпением ждал, когда же они наконец доедут до места, где, он надеялся, ему позволял остаться в одиночестве и предаться сладостному самоуничижению,

Остановились очень резко. Уилл завертел головой: подсознательно он надеялся, что Риверте что-то задумал, устроил засаду, отобьёт Уилла по дороге и тем самым избежит завтрашнего безнадёжного боя. Но кругом по-прежнему было тихо, и в густой лесной листве не скрывался никто, кроме птиц. Риверте решил не рисковать им: наверняка Диего получил приказ без колебаний убить Уилла при возникновении малейшей угрозы со стороны вальенцев. А капитану Ортандо, напротив, было велено не подвергать его жизнь опасности ни при каких обстоятельствах. Прикинув всё это, Уилл уныло огляделся, гадая, что такого нейтрального на поляне, посреди которой они остановились.

- Вниз, - коротко скомандовал Диего, и Уилл подчинился. Он был благодарен уже за то, что его не стали снова связывать, и покорно проследовал за Диего к деревьям. Капитан Ортандо, молчаливый и мрачный, вёл в поводу коня Уилла.

Вскоре за деревьями забрезжил какой-то бревенчатый сруб. Диего втолкнул его внутрь и ступил следом. Внутри было сумрачно, пахло плесенью и запустением. Прежде. чем Уилл успело разглядеть внутреннее убранство, Диего нагнулся и сильным движением откинул крышку люка, вделанного в пол. Люк с грохотом рухнул на доски, подняв столб удушливой рыжей пыли.

- Пошёл, - коротко приказал он.

Уилл уставился на Диего, потом на люк. Под крышкой зияла квадратная дыра, чёрная, словно пасть дьявола. И пахло там ещё хуже, чем наверху.

- Что вы... - начал Уилл - и вскрикнул, когда Диего схватил его за шиворот и бесцеремонно спихнул вниз.

Уиллу почудился протестующий возглас Ортандо, но он не мог за то поручиться - сложно как следует воспринимать окружающую действительность, когда кубарем катишься в вонючую затхлую тьму. Там не было ни ступенек. ни приставной лестницы, но, к счастью, падать оказалось невысоко - и на что-то мягкое, напоминающее прелое и давно сгнившее сено. Уилл рухнул на него, болезненно охнул и запрокинул голову, глядя в квадрат света над своей головой, такой маленький и далёкий.

Крышка захлопнулась всё с тем же грохотом. Уилл услышал, как на ней со скрежетом задвигается щеколда.

- Кто завтра победит, тот за ним и вернётся, - сказал Диего капитану Ортандо. Уилл едва разбирал его голос, приглушённый толстыми деревянными досками.

- А если убьют нас обоих? - спросил тот. - Что тогда?

- Ну, тогда, значит, парню не повезло, - бросил Диего, и Уилл услышал их удаляющиеся шаги.

Уилл вздохнул и откинул голову на сено.

В погребе стоял такой кромешный мрак, что Уилл впервые сполна осознал смысл выражения "хоть глаз выколи" - в такой темноте глаза действительно были не нужны. Даже когда они привыкли к темноте, Уилл не смог понять, велик ли погреб и есть ли в нём хоть что-то, кроме гнилой соломы и какой-то рухляди, в которые Уилл упирался ногами. Можно было встать и проверить ощупью, но не хотелось. Всё равно ему не дотянуться до люка, а если бы и дотянулся - не хватит сил выбить щеколду. Он мог теперь только ждать, думать о Риверте и мысленно представлять себе их разговор, который, Уилл знал, обязательно состоится, когда всё это закончится. Уиллу столько всего хотелось ему сказать. Не только хорошего. Но и хорошего тоже. Он почувствовал странное спокойствие, граничащее с умиротворением - оно пришло, когда они были в той палатке втроём, Уилл, Альваро и Фернан Риверте, и Уилл, не открывая глаз, слабо улыбнулся в темноте этому странному воспоминанию. Он не вполне понимал, зачем Риверте это сделал, зачем спровоцировал их обоих - но в любом случае ничуть не жалел о случившемся. Это как будто помогло ему что-то понять, что-то важное, словно он долго и безуспешно собирал мозаику, путая формы и цвета, и вдруг в мешанине разбросанных перемешанных осколков увидел законченную картину, так ясно, как будто она всегда там была. Всегда была и только ждала того, кто всё поставит на место.

Уилл не знал, сколько прошло времени; он начал слегка дремать, радуясь, что в погребе по крайней мере не водятся крысы. Ему показалось, что он слышит сквозь сон какие-то звуки, и он напрягся, пытаясь понять, приближаются ли они или, может быть, только мерещатся ему. Но шум становился ближе. Уилл открыл глаза, хоть в темноте это и не имело смысла, и сел, напряжённо вслушиваясь в невнятный гул, теперь отчётливо доносившийся сверху. Голоса? Да, совершенно точно голоса. И ещё возня, какая бывает только во время драки - стука не было, звуки были приглушёнными, значит, дрались снаружи, посреди поляны, на траве. Уилл вскочил на ноги, ожидая, что возня вот-вот сменится топотом ног по доскам пола. Но вместо этого она утихла. А потом раздались шаги наверху - тяжёлые, словно человек потратил немало сил, добираясь до этого места.

Неужели всё уже кончено? Неужели Уилл всё проспал? И кто за ним пришёл - Ортандо или...

Стукнула щеколда, люк откинулся в сторону. Уилл зажмурился от ударившего в глаза света, и не сразу заметил раскрытую пятерню, протянутую ему сквозь отверстие в полу:

- Вылезайте живей, сир Норан. Время не ждёт.

Уилл вцепился в ладонь капитана Ортандо и через несколько мгновений оказался наверху.

Он уже хотел спросить об исходе битвы, и тут же понял, что в этом нет смысла. Вокруг дома стояли сумерки, но это были сумерки предрассветные - они рассеивались, а не сгущались, и над деревьями пробивалась зыбкая лента розовой зари. Уилл просидел в погребе всю ночь, и перед рассветом Риверте послал за ним своего человека, нарушив договорённость с Альваро. Не то чтобы Уилл был существенно против такого поворота, но всё же какие-то объяснения получить ему хотелось.