Энгельс – теоретик - Багатурия Георгий Александрович - Страница 12

В итоге мы вновь обнаруживаем, что опровержение идеализма и его гносеологических основ Энгельс строит на принципах диалектики. Но в то время наука делала пока лишь первые шаги по пути, ведущему в отдаленном будущем к отысканию возможности искусственного изготовления живого белка. «…Физико-химическое обоснование прочих явлений жизни все еще находится почти в самой начальной стадии своего развития»[44], – констатировал Энгельс. Но важно то, что Энгельс указал методологически правильный путь к решению этой задачи – путь искусственного синтезирования белковых веществ.

Попытки же рассматривать живое только как механическую систему, что отвечало концепции механицизма, не давало возможности в принципе познать сущность живого, понять внутренние причины процессов его жизнедеятельности. Если исходить из методологии механицизма, то неизбежно надо было прийти к выводу о принципиальной непознаваемости с этих позиций сущности живого, поскольку оказывалось, что жизнь вовсе не сводится к функционированию какого-либо механизма, подчиняющегося в своей основе законам механики.

В таком случае для механистов неизбежны были сползание в агностицизм и признание того, будто сущность жизни в принципе, на вечные времена была, есть и останется непознаваемой. Таков гносеологический источник агностического толкования одного из явлений природы (возникновения жизни), которое было использовано Дюбуа Реймоном для провозглашения своего нашумевшего тезиса: ignoramus, ignorabimus! (не знаем, не узнаем!).

В борьбе против этого агностического положения Энгельс последовательно применяет диалектический метод, так же как и против идеалистической концепции «жизненной силы». Он подвергает сокрушительной критике механицизм и его основной тезис «сводимости», уничтожая тем самым гносеологические корни агностицизма с его пессимистическим заключением о принципиальной непознаваемости сущности таких явлений природы, как жизнь. В связи с этим Энгельс подчеркивает качественную специфичность явлений жизни, их отличие от физико-химических явлений (не говоря уже о механических), которые их сопровождают и которые составляют физико-химическую основу жизни. Он отмечает, что «форма движения в органическом теле отличается от механической, физической, химической, содержа их в себе в снятом виде…»[45] Поэтому невозможность исчерпать сущность жизни путем сведения ее к физике и химии, а тем более к механике не дает никакого повода для гносеологического вывода в пользу принципиальной непознаваемости ее сущности, т.е. в пользу агностицизма.

Диалектика, в понимании Энгельса, есть учение о развитии путем противоречий, о взаимном проникновении противоположностей. Поэтому руководствуясь диалектикой, Энгельс не ограничивается критикой лишь одной из двух противоположных концепций, одинаково сползающих к антиматериалистическим выводам, каждая из которых метафизически изолирует лишь одну сторону живого противоречия и игнорирует или даже отрицает полностью противоположную ей сторону. Он критикует обе концепции в их взаимосвязи, поскольку обе они, несмотря на кажущуюся свою противоположность, едины в гносеологическом отношении. Они имеют общие гносеологические источники (в виде метафизического способа мышления) и приводят к общим (в смысле антиматериалистического их характера) философским выводам.

В самом деле, концепция «жизненной силы» метафизически отрывает живое от неживого, возводя качественную специфику живого в абсолют. Отсюда вывод в пользу идеализма и витализма. Концепция механистического сведения высшего к низшему пытается свести живое к неживому, абсолютизируя количественную сторону в явлениях жизни и нацело отрицая их качественную специфику. Отсюда вывод в пользу агностицизма.

Поэтому Энгельс подвергает критике обе эти ложные концепции – антиматериалистические по своим окончательным философским выводам и антидиалектические по своим методологическим установкам, по своим гносеологическим источникам. Эта критика строится у Энгельса на последовательном проведении принципов диалектики, в данном случае – на учете нераздельности и взаимосвязанности обоих противоположных моментов в явлениях жизни: их качественной специфики как высшей формы движения и их неразрывной связи с физико-химическими процессами, которые их сопровождают и которыми обусловливается весь процесс жизнедеятельности организма. Как нельзя абсолютизировать специфику живого, отрывая ее от физико-химической основы, так нельзя и сводить ее целиком к этой основе, зачеркивая тем самым качественное своеобразие живого.

Современное естествознание блестяще доказывает полную справедливость методологических установок Энгельса. Громадное значение в этом отношении имеет дешифровка кода нуклеиновых кислот, лежащего в основе белкового синтеза в органических клетках. Это выдающееся открытие показывает, во-первых, что невозможно понять сущность жизни и ее важнейших функций, если отрывать живое от физико-химических процессов, совершающихся в организме, и, во-вторых, что нельзя нацело сводить живое к неживому, к физике и химии, поскольку живое представляет собой в качественном отношении более высокую ступень развития материи, более сложный ее структурный уровень.

В критических замечаниях против агностика Негели[46] Энгельс указал на принципиальную возможность превращения не воспринимаемых непосредственно нашими чувствами форм движения в доступное нашему восприятию движение. Тем самым была подчеркнута познаваемость так или иначе, непосредственно или опосредованно, всех вообще форм движения.

История современной физики дает этому замечательные подтверждения. Такие формы движения, которые совершаются в области микроявлений и изучаются, например, квантовой механикой, были открыты и познаны в XX веке именно благодаря тому, что они способны переходить в обычные макроявления и связаны закономерно с этими последними. В связи с этим можно сослаться на электронный микроскоп, сыгравший громадную познавательную роль во всех областях естествознания и особенно в области микроскопической биологии (цитология, гистология, микробиология, вирусология и т.д.).

Человеческий глаз, как физиологический орган зрения, может видеть только в обычном электромагнитном свете, в границах видимой части его спектра. «Световые» же волны, которые несет с собой пучок электронов, для нашего глаза непосредственно невидимы. Но они способны вызывать, в силу взаимосвязи и взаимопереходов различных форм движения, такие действия (например, при помощи фотоприспособлений), которые уже могут наблюдаться нашим глазом непосредственно. В итоге все невидимое становится видимым, все непосредственно недоступное для нашего зрения – доступным. Здесь уместно привести высказывание Энгельса, направленное против агностицизма, по другому, но близкому поводу: «…Уже тот факт, что мы можем доказать, что муравьи видят вещи, которые для нас невидимы, и что доказательство этого основывается на одних только восприятиях нашего глаза, показывает, что специальное устройство человеческого глаза не является абсолютной границей для человеческого познания»[47].

Диалектическая идея качественной превращаемости форм движения и их взаимодействия в природе позволила Энгельсу еще в одном отношении показать несостоятельность агностических воззрений и вскрыть их гносеологические источники. Когда агностики утверждали, будто человек не в состоянии познать что-либо, стоящее якобы за этим взаимодействием, Энгельс отвечал им: «Мы не можем пойти дальше познания этого взаимодействия именно потому, что позади его нечего больше познавать»[48]. Раз мы познали формы движения материи, то мы познали и самую материю, и этим, как указывал Энгельс, исчерпывается познание. Для агностицизма, таким образом, не остается здесь никакой лазейки.