Контуры грядущего. Энгельс о коммунистическом обществе - Багатурия Георгий Александрович - Страница 15

К рассмотрению этого фундамента будущего общества, как оно представлялось авторам «Немецкой идеологии», мы теперь и переходим.

Основой производства в коммунистическом обществе явятся новые производительные силы как результат развития крупной промышленности. Они будут иметь универсальный характер (общественный характер производства) и будут подчинены всему обществу в целом. Освобожденные от оков частной собственности, они станут беспрепятственно развиваться.

Производство – основа существования общества. Поэтому производственная деятельность людей будет, как и прежде, основным видом их жизнедеятельности, но характер ее изменится коренным образом. Это изменение будет настолько глубоким, что в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс постоянно говорят даже об «уничтожении труда».

Утверждение Маркса и Энгельса имеет вполне рациональный смысл, хотя оно и выражено в непривычной для нас форме. В оригинале выражение «уничтожение труда» звучит по-немецки так: «Aufhebung der Arbeit». «Aufhebung» – термин гегелевской диалектики, который в философской литературе переводится искусственно изобретенным русским словом «снятие». Это понятие означает одновременно и уничтожение, и сохранение: уничтожение одних моментов и сохранение других[38]. И сверх того оно означает возвышение, переход на более высокую ступень развития. Таким образом, строго говоря, Маркс и Энгельс говорят не об «уничтожении труда», а о «снятии труда». Если упростить дело, то можно сказать, что речь идет о глубоком изменении самого характера труда.

Было бы нелепо полагать, будто авторы «Немецкой идеологии» считают возможным уничтожить труд как производственную деятельность человека (ср. 46, 35 – 37; 23, 188, 195). Что же означает требование «уничтожения труда»? Труд понимается здесь как деятельность по внешнему принуждению, деятельность, навязанная человеку под угрозой лишиться в противном случае средств к жизни. В условиях буржуазного общества такой труд принимает форму наемного труда. Так что непосредственный (и вместе с тем более узкий) смысл требования «уничтожения труда» сводится к требованию уничтожения наемного труда (ср. 4, 456).

Резюмируя выводы, вытекающие из материалистического понимания истории, Маркс и Энгельс среди четырех уже известных нам пунктов о необходимости коммунистической революции формулируют и такой: «3) при всех прошлых революциях характер деятельности всегда оставался нетронутым, – всегда дело шло только об ином распределении этой деятельности, о новом распределении труда между иными лицами, тогда как коммунистическая революция выступает против существующего до сих пор характера деятельности, устраняет труд и уничтожает господство каких бы то ни было классов вместе с самими классами»[39] и т.д. (46, 50; ср. 46, 82, 85; 3, 192, 204, 207, 213).

Во что же превратится деятельность людей после «уничтожения труда»? Эту новую форму деятельности Маркс и Энгельс называют здесь самодеятельностью (по-немецки: Selbstbetätigung). Труд превратится в самодеятельность; деятельность по внешнему принуждению – в деятельность по внутреннему побуждению. Это приведет к всестороннему развитию индивидов (46, 93 – 95).

Коммунистическая революция уничтожает разделение труда и его следствия, в том числе и отчуждение социальной деятельности. Объединившиеся индивиды начинают контролировать свою совокупную деятельность, господствовать над ней. Но условием и основой господства над социальными силами является контроль над производством как основой общественной деятельности. Вывод о необходимости такого контроля и делается в «Немецкой идеологии».

О необходимости сознательного руководства производством говорили и предшественники Маркса и Энгельса. Но только на основе материалистического понимания истории стала вполне ясна решающая роль этой стороны сознательной деятельности будущего общества.

Общение (общественные отношения)

С коммунистическим регулированием производства люди подчиняют своей власти и способ своих взаимных отношений, очевидно не только производственные, но и – определяемые ими – все общественные отношения. До сих пор развитие общества происходило стихийно, отныне оно приобретает сознательный, планомерный характер.

Вместе с универсальным характером производства развивается и универсальный характер общения. Не только производственная, но и всякая вообще деятельность людей приобретает с развитием крупной промышленности характер всесторонней взаимосвязи и зависимости. «Всесторонняя зависимость, эта стихийно сложившаяся форма всемирно-исторической совместной деятельности индивидов, превращается благодаря коммунистической революции в контроль и сознательное господство над силами, которые, будучи порождены воздействием людей друг на друга, до сих пор казались им совершенно чуждыми силами и в качестве таковых господствовали над ними» (46, 49).

В коммунистическом обществе люди сообща контролируют условия существования всех членов общества. Предпосылкой этого является объединение класса, совершающего революцию. Революционные пролетарии, объединившись, ставят под свой контроль «как условия своего собственного существования, так и условия существования всех членов общества». («Такими условиями существования являются, конечно, лишь имеющиеся налицо производительные силы и формы общения».) Пролетариат, совершающий революцию, ставит под свой контроль «условия свободного развития и движения индивидов, условия, которые до сих пор предоставлялись власти случая и противостояли отдельным[40] индивидам как нечто самостоятельное…» (46, 85 – 86).

Одна из отличительных черт будущего общества – сознательный контроль над всеми вообще условиями жизни общества. Это относится, например, и к языку как средству общения: «Само собой разумеется, что в свое время индивиды целиком возьмут под свой контроль и этот продукт рода» (3, 427)[41].

Контроль над производством и всеми общественными отношениями, сознательная организация совместной деятельности людей приводят к тому, что отныне развитие общества подчиняется общему плану свободно объединившихся людей (46, 88).

И тут мы переходим к очень важному вопросу – о роли сознания в коммунистическом обществе.

Сознание

Все предшествующее развитие общества характеризуется как стихийное (46, 43, 86, 88). В противоположность этому будущее общество отличается своей сознательностью, которая проявляется в контроле, регулировании, господстве общества над всеми условиями его существования, в планомерном характере его развития. Одним словом, роль общественного сознания в коммунистическом обществе становится качественно иной и в известном смысле определяющей.

На первый взгляд тут нет ничего нового. Ведь и предшественники Маркса и Энгельса постоянно говорили о разумном характере будущего общества[42], а апелляция к разуму была типичным аргументом и, если угодно, одним из главных методологических приемов при построении картин идеального общества. В работах Энгельса мы уже также неоднократно встречали «аргумент к разуму», характеристику будущего общества как разумно устроенного.

И все-таки в «Немецкой идеологии» появляется нечто новое. Ведь именно здесь формулируется важнейшее материалистическое положение: бытие определяет сознание. В сочетании с ним мысль об изменении роли сознания в будущем означает не что иное, как предпосылку для вывода о диалектически развивающемся характере взаимодействия между общественным бытием и общественным сознанием.

Одну из предпосылок для такого вывода составляет характеристика будущего общества как подлинно человеческого. Эта характеристика встречается уже в ранних работах Энгельса и особенно у Маркса – в «Экономическо-философских рукописях» и в «Тезисах о Фейербахе». Главным, определяющим признаком человека Маркс и Энгельс считают со времени «Немецкой идеологии» производство. Но они не отрицают и в «Немецкой идеологии», что сознание, точнее мышление, также является специфической особенностью человека (ср. 46, 23; 45, 565; 23, 189). Отсюда следует, что, когда общество станет подлинно человеческим, роль сознания в нем должна существенно измениться.