Зимовка на «Торосе» - Алексеев Николай Николаевич - Страница 14

— Оба. Главный еще хуже путевого.

История, в самом деле, была пренеприятная. В Арктике, в непосредственной близости от магнитного полюса, горизонтальная составляющая магнитных сил настолько слаба, что с трудом действует на компасную стрелку. «Торосу» пришлось за последние дни изрядно потолкаться во льду, от сотрясений стрелки компасов несколько размагнитились, и компасы почти перестали реагировать на изменение курсов корабля. Железо — выхлопная труба, прожектор и металлические поручни, расположенные вокруг нашего главного компаса, — еще более ухудшило его работу.

— Что же делать, Сергей Федорович! Терпите как-нибудь до Диксона, начинайте плавать по «древнегреческому» образцу — по бережку. На Диксоне намагнитим компасы, переопределим девиацию, и все будет «олл райт».

На этот раз «Торос», вопреки указаниям «Лоции», подошел к Попову-Чукчину не с запада, а с востока, где оказалась прекрасная бухточка. Также как и накануне, судно подошло носом к самому берегу. Большой отряд сошел на ледяной припай и направился к косе с плавником. Осматривая в бинокль унылую тундру, я вдруг отчетливо увидел огромного белого медведя, невозмутимо сидящего как-раз там, где предстояло продолжать наши розыски. Ручная сирена остановила людей, шагавших по берегу. Но медведя звук сирены не испугал. Пришлось сделать несколько выстрелов, прежде чем непрошенный гость убрался на лед, к немалой досаде наших охотников. Увы, позволить им полакомиться свежей медвежатиной мешало специальное распоряжение Главного управления Северного морского пути, взявшего под свою защиту этих животных, количество которых у наших берегов начало заметно уменьшаться.

После полудня обследование острова было закончено. Из доставленных на «Торос» вещей и обрывков одежды можно было заключить, что на острове находилось не больше двух человек, чьи документы и были найдены два года тому назад М. И. Цыганюком. Некоторое смущение вызвала, правда, форменная пуговица Политехнического института, принадлежавшая, повидимому, Семенову, механику шхуны «Геркулес», студенту Политехнического института, но по одной вещи делать какие-либо заключения было все же очень трудно. На острове люди пробыли, видимо, очень недолго, так как здесь почти отсутствовали следы костров. Уход их был очень поспешен, так как среди брошенных вещей находились не только патроны, но и ножи, заряженные обоймы от браунинга, компас, часы и часть одежды. Какие же выводы можно было сделать на основании всех находок?

Прежде всего — «Геркулес» не попал в дрейф аналогично «Св. Анне», а проник на восток до меридиана шхер Минина. Поставленный на острове Вейзель столб никак не напоминал сигнала бедствия. Вернее всего будет предположить, что в этом районе Русанов высаживался на берег с целью его обследования и оставил в память этой высадки столб с названием своего корабля. Много дальше, однако, чем остров Вейзель «Геркулес» едва ли прошел, так как при благополучном плавании с корабля не могли уйти два человека, зная, что до жилья здесь было чрезвычайно трудно добраться. «Геркулес», в конечном счете, попал в какую-то беду, что и вынудило Попова и Чукчина предпринять свой пеший поход на юг. Возможно, что до острова, получившего ныне их имя, люди добрались на лодке, хотя это предположение весьма маловероятно. Единственное, что говорит в пользу этого варианта, это большое количество вещей, в частности патронов, найденных на берегу. Нести такой груз на плечах по льду весьма трудно. С острова люди направились либо прямо на юг, либо в сторону острова Диксона, и погибли в тундре, не дойдя до населенных мест. Вот и все, что можно было предположить на основании наших находок. В общем же судьба несчастной экспедиции В. А. Русанова так и осталась неизвестной.

Сделав рекогносцировочный промер пролива между островами Попова-Чукчина и Колосовым, «Торос» направился к острову Диксона. На календаре стояло 11 сентября — полярная навигация подходила к концу.

На острове Диксона и поход к архипелагу Норденшельда

Едва «Торос» отдал якорь в гостеприимной бухте острова Диксона, как заметно начала портиться погода. Слабый юго-западный ветер отошел к югу, сделался порывистым и вдруг разразился свирепым штормом. Перемежающийся дождь то яростно хлестал в иллюминаторы и световые люки, то, превращаясь в мелкую пыль, стремительно несся по воздуху, заволакивая серой пеленой берега. Рейд Диксон, оживленный сновавшими между берегом и судами моторными катерами, быстро опустел. Среди грязножелтых пенистых волн долго виден был лишь один катерок, запоздавший во-время укрыться от разыгравшейся стихии. Несчастное суденышко, зарываясь в каскаде брызг, безуспешно пыталось найти пристанище под берегом и в конце концов скрылось у стоящих на внешнем рейде пароходов.

«Торос» рвался на якорном канате, бросаясь из стороны в сторону. Из опасения, что судно начнет дрейфовать, был отдан второй якорь. Холодные потоки дождя попали в наш «свиносовхоз», и его обитатели подняли пронзительный визг. Обычно очень оживленная кают-компания «Тороса» явно приуныла. С возвращением судна к Диксону в нашей среде свила прочное гнездо какая-то неудовлетворенность. Перспектива закончить работы этого года несколькими гидрологическими разрезами в юго-западной части Карского моря не улыбалась никому. Совершенно не умаляя значения и важности этого вида исследований, мы сознавали, что основная задача осталась невыполненной. Немым укором лежали на столе выписки из прошлогодних рейсовых донесений капитанов арктических, судов с указанием открытых ими неизвестных ранее банок, несоответствия карт с истинным положением берегов, недостаточности промера в опасных районах и пр. Приведение в порядок навигационных карт было нашей прямой обязанностью, и вдруг пришлось все свои силы расходовать только на гидрологию, являвшуюся лишь одной только частью гидрографического комплекса работ.

Используя время вынужденной стоянии, мы перечистили и проверили гидрологический инструментарий и, согласовав план дальнейших работ с «Малыгиным», ждали окончания шторма. Нашей очередной задачей явилось осеннее повторение разрезов гидрографического судна «Циркуль» в районе островов Вилькицкого и Белый.

Через двое суток шторм начал стихать. «Торос» немедленно снялся с якоря и вышел на девиационные створы для определения поправок к показаниям компасов. Эти приборы, несмотря на все старания Сергея Федоровича, упорно продолжали свой «полярный саботаж». Лишь с помощью добавочных магнитов, позаимствованных нами на «Малыгине», удалось привести компасы в более или менее приличный вид. На внешнем рейде нас встретило свирепое волнение, не успевшее успокоиться после шторма. «Торос» начало настолько сильно класть с борта на борт, что я решил отложить переход к новому месту работ до следующего утра. Так как в течение почти суток мы не имели сообщения с берега, а наша радиостанция не могла работать, когда судно стояло в порту (каким считается бухта острова Диксона), необходимо было успеть побывать на береговом телеграфе, чтобы узнать, нет ли там для нас чего-нибудь нового.

Постройки полярной станции острова Диксона еще не успели образовать улиц, хотя между отдельными домами и были проложены деревянные мостки. Диксоновский телеграф стоял несколько в стороне от прочих домов, посматривая чисто вымытыми окнами с белыми занавесками на бухту и ее противоположный берег. Внутри телеграфа можно было найти все то же, что и в любой конторе связи на материке, но с одним существенным добавлением. Вас здесь всегда встречают не как клиента, а как гостя. Какую бы кучу телеграмм вы ни передали, как бы ни загрузили работой дежурную сотрудницу, отношение к вам постоянно остается товарищески предупредительным. Прекрасное воспоминание оставил по себе диксоновский телеграф, день и ночь выполняющий огромную работу первоклассного радиоузла Северного морского пути.