Время теней (Правила абордажа) - Самаров Сергей Васильевич - Страница 42

— Рассказывай. — Василий Афанасьевич хитро оглянулся на дверь в коридор, прислушался, не поднялась ли жена, и полез в холодильник за водкой.

— Я за рулем... — категорично сказал Артем.

— Как хочешь, — прошептал хозяин, — а я приму, с твоего разрешения.

Он снял с полки большую чайную чашку, налил добрую половину и проглотил по-морскому, одним махом. Тарханов только поморщился, словно выпил сам.

— Рассказывай... — повторил Василий Афанасьевич. — Как получилось, что нашли у тебя этот «ПСС»?

«Вот и все... Вот он и подписал себе приговор... — решил про себя Артем. — Не должен он был знать про то, какой пистолет нашли... И вообще не должен знать, что у меня нашли...»

— Откуда ты знаешь? — спросил как можно спокойнее.

— У меня в милиции осведомитель есть.

«Возможно... Возможно...»

— В больших чинах?

— Нет, старший сержант, помощник дежурного...

«Еще прокол. Старшему сержанту протоколы обыска показывать не будут. Опер парень противный, но не промах, по крайней мере, и не болтун».

— Так что?

— А ничего. Я этот пистолет не видел...

— Тогда откуда же он?

— Может, менты подсунули... Может, еще кто...

"В глаза смотрит, на выдержку свою надеется.

А зрачки-то, зрачки-то расширились. Реакция выдает."

Василий Афанасьевич налил себе еще водки и выпил так же быстро. Следующий прокол — он явно не выдерживает напряжения ситуации.

— Чем я могу помочь? — спросил после выпитого уже чуть не с вызовом, чуть не с начальственными нотками в голосе. Но в то же время заметно было, что каперангу просто не терпится улыбнуться от радости.

— Не ты, а Служба.

— Решил, значит, все-таки вернуться!

— Не решил. Просто ситуация так сложилась.

Выбора у меня нет. И вообще, я сюда не болтать с тобой приехал. Что мне следует делать?

Василий Афанасьевич помолчал, приподнял бутылку водки, посмотрел на остатки и спрятал в холодильник. Пить он больше не хотел, потому что перестал бояться.

— Тебе следует как можно скорее отправиться в Москву.

— В какой отдел?

— В распоряжение полковника Старикова.

— Такого не знаю.

— Запомни телефон, — сказал каперанг, как положено было бы сказать настоящему разведчику, а не штабной крысе. И он продиктовал номер спутникового телефона. — Это новый человек. Раньше в политуправлении служил, потом куда-то в линейные части бросили, потом учился, защитил диссертацию по психологии, теперь к нам. У него в верхах рука хорошая. Крепкая рука, тянет его. Костомаров уже почти на пенсии, из госпиталя — в госпиталь, полковник ведет все дела в его отделе самостоятельно. Так что держись его, не пропадешь...

— Что за операция?

— Меня не посвящают.

— Кто разрабатывал — не знаешь?

— Откуда...

— Оттуда же...

— Наверное, сам Стариков. Он мне дал приказ привлечь тебя. Я уж старался, старался... — каперанг чуть заигрался и сказал двусмысленную фразу, надеясь, что майор его не поймет, — а тут случай...

Тарханов понял очень хорошо. Шутник мореман... Ничего, пусть себе еще немного пошутит. Приговоренному дают последнее слово.

— Что мне делать конкретно? Я обложен со всех сторон. Аэропорт и вокзал наверняка контролируются. Действовать автономно или есть варианты?

— Подожди, — Василий Афанасьевич встал, — сейчас позвоню. Есть у меня человек, все документы тебе сделает, как положено. С билетами сейчас проблем нет. Самолеты при нынешних ценах пустые летают. Потом бороду приклеим, и в путь.

Тарханов достал свою телефонную трубку. Протянул. Хозяин набрал номер, не заглядывая в записную книжку. Видимо, хорошо знакомый номер.

— Привет, Юра. Разбудил? Срочная работа есть.

Приезжай ко мне со всеми инструментами. Да. Я жду.

Значит, у куратора есть своя группа для особых поручений. Значит, он не только куратор, но и какую-то другую работу ведет. Активную работу. Это и нужно было знать Артему. Он понимал, что сам Василий Афанасьевич слишком вальяжен и вообще рыхловат духовно и физически для того, чтобы стрелять в окно, рискуя не только быть узнанным, но и себя подставить под пулю. А потом стрелять из автомобиля по самому Артему. Это должны были делать другие люди. И, определенно, не спецназовцы старой закалки, проживающие в городе, которые своего коллегу так подставлять не будут.

— Через пару минут подъедет. Он в квартале от меня живет. Хороший парень.

Хороший парень был среднего роста, абсолютно лысый — только слабая светлая поросль за оттопыренными ушами, физически крепкий, статуеподобный, как литой чугун. Глаза смотрят недобро и даже с какой-то тайной угрозой. Но не было в глазах главного, что определило бы уровень человека Службы, — интеллекта. Значит, это просто инструмент в руках каперанга — исполнитель. А Тарханов, вглядевшись в пришедшего, постарался восстановить в памяти те короткие секунды, когда он видел машину, из которой в него стреляли, — зеленую «четверку». Идентифицировать личность, естественно, он не смог, но готов был поклясться, что человек за рулем тоже был лыс. Не доказательство, конечно, а все же...

Василий Афанасьевич быстро рассказал, что требуется. Тут же из сумки появилась специализированная фотокамера «Canon», Юра вставил кассету для моментальной съемки. Один щелчок, и из камеры стал выползать лист. Фотография готова. Тут же на столе оказался в меру помятый бланк паспорта, спецклей, вакуумная объемная печать. Все подписи уже стояли. Осталось только совершить маленькие технические действия, что заняло ровно минуту. Дело Тарханова — запомнить свои новые данные. А каперанг уже принес флакон с клеем и тоненькую, очень искусно сделанную седую короткую бородку. Такими пользоваться Артем умел — обучали, но не любил, потому что он не агент и не клоун, а спецназовец-диверсант, который не выслеживает и не скрывается, а ведет жесткий бой. Но все же сложил предметы грима в пакет и засунул в карман.

Паспорт Юра взял с собой.

— Билет сюда принести?

Василий Афанасьевич вопросительно посмотрел на Тарханова. Явственно было видно, что каперанг не желает, чтобы майор оставался у него до утра. Да и сам Артем к такому не стремился.

— Во сколько подойти? — спросил он.