Время теней (Правила абордажа) - Самаров Сергей Васильевич - Страница 44

Пробуждение поэтому было тяжелым, тоскливым. Но привычка регулировать собственное нервное состояние взяла верх, и из воющего на луну волка он легко превратился в сторожевого цепного пса.

Время еще было раннее, к куратору появиться следовало через полтора часа. И эти полтора часа надо было как-то провести так, чтобы не изводить себя муками ноющего сознания. Прохладный утренний час напомнил Артему, как в такое же время года, в такое же приблизительно время суток вышли они с Мариной на маленьком степном полустанке из поезда. Стоянка — всего минута. И больше ни одного пассажира не пожелало выйти здесь. Железнодорожник-киргиз, закрыв сонные глаза, держал в руке желтый флажок, давая поезду отправление. Они стояли и ждали, когда стихнет стук колес, чтобы спросить, в какую сторону им направляться.

— Машина только случайная может пройти, — сказал железнодорожник. — В день одна-две бывает... Ждите. А пешком — это тридцать километров...

Ноги собьете...

Но они пошли. Ждать было не в привычках Артема. И Марина шла вместе с ним. Несла небольшой чемоданчик. Он же взвалил на плечи два больших чемодана. И таким образом добрались до расположения гарнизона, где предстояло продолжать службу.

Оба были тогда молодыми, и комната в офицерском общежитии казалась им раем для двоих. Это было, но этого никогда не будет. Тоже — никогда...

Двигатель за ночь остыл. Он прогрел машину.

Съездил на ближайшую заправку. Там, следом за ним, заправлялся милицейский «Форд». Нервы у Артема выдержали. Хладнокровия он не растерял, и это радовало. Он знал, что хладнокровие не только естественное качество нервной системы, но и хорошо тренируемое состояние. И если давно не было практики, то в экстремальный момент начинает учащенно биться сердце, бывает, что человек начинает заметно для посторонних суетиться, выдавая себя. Он пока к такой стадии не подошел, и слава богу, потому что скоро предстоит работа, а там хладнокровие значит много, порой оно сохраняет жизнь.

Время двигалось медленно. Чтобы убить его и одновременно не выбить себя из делового русла, Артем решил съездить в банк, где в это время, кроме охранников, никого быть не должно. Сделав круг по пустынным улицам, он подъехал с торца здания, поставил машину прямо перед камерой внешнего наблюдения и помахал рукой в объектив. Сигналить не стал. И сразу же отъехал в сторону.

Уже через минуту вышел Слава — старший в смене.

— Здравствуйте, Артем Петрович. — Слава улыбнулся широко, но сразу же сделал лицо озабоченным.

— Привет, старина. Я на секунду заехал. По телефону предупреждать не стал. Машину я оставлю в аэропорту. Пистолет и телефон будут под сиденьем.

Ты не сможешь в половине первого, только не раньше, забрать все это?

— Хорошо. Будет сделано. А вы как?

— Тяжело на душе.

— Я понимаю.

— Это понять трудно. Ну, ладно. Бывай здоров.

Я поехал. Значит, сегодня в половине первого. Раньше там не показывайся.

— Договорились. Счастливо вам!

Беседовали они специально вне поля зрения камер слежения. Мало ли кто пожелает посмотреть пленку с записью. Зачем подставлять парня.

Оставшиеся полчаса уже не составляли проблемы. Можно было подождать и во дворе, и в квартире капитана первого ранга. Тот же не стеснялся заявляться к нему и в более ранние часы. Артем смело поехал туда.

Уже на повороте с проспекта Ленина на улицу Энтузиастов, за двадцать метров до въезда во двор, навстречу ему попалась зеленая «четверка». Та самая машина или другая — разве сейчас определишь. Но улица была слишком мала, чтобы иметь интенсивное движение, и скорее всего машина выехала из двора того дома, где живет Василий Афанасьевич. И Артем взглядом сфотографировал номер и внешность человека за рулем. Теперь он будет настороже. Естественно, что следить за ним в открытую никто не собирается. Скорее всего филер должен будет ждать в самом аэропорту и убедиться, что Тарханов улетел. А после этого он доложит каперангу. Тот доложит в Москву.

Они успокоятся. Схема простая и действенная. Но действенная она только в том случае, если сам Тарханов не знает филера.

Как же он сразу не догадался — чем убивать время, надо было занять позицию здесь, около этого дома, и проследить ситуацию. Теперь все встало бы уже на свои места. Прокол, товарищ майор...

Василий Афанасьевич дверь открыл, не дожидаясь звонка. Должно быть, стоял у окна и видел, как Тарханов выходил из машины. Или...

Или провожал взглядом отъезжающую зеленую «четверку». А заодно и его заметил.

Стоит подождать. Не торопиться и не впадать в истерику. Хотя все, должно быть, уже ясно. Но это надо проверить. А проверить он сможет.

Каперанг опять предложил выпить. Теперь уже смело и громко. Жены, похоже, дома не было. Тарханов снова отказался.

— Я уже сообщил в Москву, что ты вылетаешь.

Тебя ждут сегодня после обеда. Сразу из аэропорта позвони Старикову. Он вышлет машину и закажет пропуск. На твой новый паспорт. Данные я передал.

Звони с сотового, чтобы не подслушали.

— Сотовый я здесь оставляю. Это служебный.

— Тогда лишнего по телефону не болтай. Да, не мне тебя учить...

Пришел Юра. Он сразу достал билет, паспорт и заторопился.

— Дела. Опаздываю.

Дела тут очевидные. Хочет добраться до аэропорта раньше Тарханова и занять удобную позицию.

Билет он, вероятно, купил в кассе на железнодорожном вокзале.

Каперанг закрыл за помощником дверь и принес из комнаты небольшую папку.

— Вот здесь бумаги. Мои отчеты. Передай Старикову. Он знает, как ими распорядиться. Бумаги заклеены и опечатаны, можешь не любопытствовать.

Артем взял со стола билет и паспорт, положил во внутренний карман куртки. Прикинул на вес папку.

— Весь мой багаж. И то хорошо. Без багажа как-то и путешествовать неприлично. Подумать не то могут.

Он встал, решившись. Сначала подошел к окну, посмотреть, на чем приехал Юра. У подъезда машины не было. И его самого не было видно. Если ушел опять дворами, то и вообще увидеть его невозможно.

Но есть вариант, что он не ушел вообще, а остался в подъезде. Дожидается, когда выйдет Тарханов, чтобы обговорить с куратором последние варианты.