Огненный дождь - Субботин Денис Викторович - Страница 22

– Артур, – с опасным спокойствием в голосе сказал император. – Ты мало что ещё понимаешь в этой жизни. Неудивительно, тебе всего девятнадцать… Если б я мог, я вообще бы не объявлял торжеств по случаю рождения ЭТОГО ребёнка. Он – не тот, кто сможет править, я уже сейчас это вижу. Слишком тих, слишком напуган Магией базиликанцев под Сальмом. В чёрный день я послушал императрицу и взял её с собой!

– Она – смелая женщина… гардарка! – возразил герцог. – Они, как известно, нередко следуют за любимыми. Так что по крайней мере можешь быть уверен – она тебя любит!

– Да, – кисло улыбнулся император. – Зато ребёнок родился бы здоровым. Лекари говорят, ничего до сих пор не ясно! Здоровяк, крепыш… хотя бы это.

– Так что сказать твоим генералам, государь? – настойчиво повторил Артур. – Когда мы выступаем?

– Сразу за гардарами, – пожав плечами, ответил Теодор. – Но собираться начинай уже сейчас. Мы, увы, не варвары, отягощены большим обозом… Сколько за тобой возов идёт, коннетабль?

– Двадцать! – гордо задрав длинный нос, ответил Артур. – Я – воин, выбросил всё, что требовалось по этикету и положению герцога. Отправил в легионы всех пажей и слуг! При мне – двадцать человек осталось. Только воины, служившие Дому из поколения в поколение! И шатёр – не серебряный, а чёрный[39]! Серебряный в Ассанбург[40] отправил. Чтобы не мешал и глаза не мозолил.

– И девок туда же отправил? – нахмурил брови император. – Давеча проезжал мимо твоего шатра, там голые девки были. Сразу три! Какой пример подаёшь, коннетабль?!

– Ушлю… двоих! – после некоторого колебания заверил герцог.

– Я прослежу, – тяжело заверил Теодор. – А впрочем… вряд ли! Я решил, что ты, мой друг, отправишься вместе с гардарами в Данарию. Там, как только освободим, надо будет жесткой рукой наводить порядок, ставить власть, наказывать изменников. Граф Радан будет всё это делать в Фронтире, Я – здесь и в Изении. Ты – в Данарии! Дам тебе Чёрную корунелу из бывшего Пятого Ассанского. Пока – хватит. Войска у тебя будет довольно – гардары, если что, помогут. С князем Володом, который наверняка ту часть армии возглавит, ты уже… хм… сдружился. Так что тебе вся стать там быть. Если получится, пару легионов построй. Для того тебе тысячу воинов и даю – чтобы костяк был крепким. Всё понял?

– Понял, государь, – чуть заметно побледнев ликом, ответил Артур. – Чего ж тут не понять!

– Тогда – иди, – император впервые за всё время улыбнулся. – Я на тебя надеюсь! С Богом…

Глава 4 «Первая битва»

1. Граница Фронтира и Ассании. Гардарское войско. 22 день месяца Серпеня

Как бы там ни храбрились гардарские князья, но войску, подоспевшему лишь к четырнадцатому дню Серпеня, пришлось дать три дня отдыха. Коням особенно, они выдохлись сильнее людей. Потому только семнадцатого числа полки, разделившись так, как о том и договорились, тремя большими ратями двинулись вперёд. В Данарию, во главе с князем Володом и примазавшимся к грядущей славе герцогом Артуром Ассанским – Волки, Лоси, Змеи, Соболи и тысяча торингов. В Фронтир – Туры, Медведи, Лисы – лучшие вои Родянии. И с ними – граф Радан Стан и ещё одна тысяча торингской пехоты. Вся торингская армия – в том числе и новоприбывшие два легиона с полуночи, направилась к Тангарии.

Теперь, когда первая седмица пути близилась к завершению, можно было твёрдо сказать, что этот рискованный шаг себя оправдал полностью: рать князя Волода, по сообщению, пришедшему с гонцом, успела окровавить свои мечи. Без особого напряжения, базиликанцы были выбиты из ассанского баронства Хтор, без боя оставили Хторхолд и сейчас спешно отступали к Данарии. Торинги, те медленно продвигались в Изенском Холмогорье, где против изенских партизан вели яростные бои три полнокровные базиликанские арифмы. Основная масса войск, впрочем, была у базиликанцев в Фронтире. Здесь, подле золотых и серебряных копий, у шахт железной руды и меди, стояли в полной готовности восемь или десять арифм. Числом они были равны гардарскому войску и даже чуть превосходили его.

Князь Буйслав, с молчаливого согласия Лютеня принявший на себя всю полноту власти, нервничал и ярился. Как бы ни похвалялся он сам, как бы не храбрился, но базиликанские стратиоты[41] – не самые худшие в мире солдаты. Бойцы славные, хорошо обученные… Не чета торингам, у которых половину войска составляли новобранцы.

Впрочем, до боя с базиликанцами ещё надо было дойти. Буйслав же, хоть и славился своим бешеным характером и безудержной храбростью, в первую руку был князь. Да и два осторожных подручника – Лютень и Рудевой, не давали пойти на безумство. А безумство ныне – соваться в открытый и решительный бой с базиликанской армией. Сразу, до разведки, до того, как ясны будут планы местного стратига со смешным именем Анфинос. Поговаривали, что был он стар и трусоват, войска держал только в захваченных или вновь построенных укреплённых фортах и замках. Говорили ещё, что главный принцип свой: решительное сражение проводить только после долгой подготовки и лучше избегать его до конца войны – проповедовал со страстью неимоверной… Всё это, и ещё многое другое рассказал граф Радан, увязавшийся следом. Граф теперь жутко страдал – переходы гардарской конницы и даже пехоты не отличались лёгкостью. Даже для самих гардарских ратников.

В день, когда было принято решение о начале активных действий, граф Радан успел отдохнуть и потому был красноречив, приводил впечатляющие примеры из истории. Старательно обходя исторические посылы к войне Гардарской. Был он настолько красноречив, что даже сверх осторожный князь Рудевой согласился, что не будет ничего страшного – послать конную изгонную рать до Фронфора – то бишь на два-три дня пути вперёд. Число воинов определили в три тысячи, а поскольку во главе поставили Лютеня, то и набирать их дозволили ему. Две тысячи воев рода Медведя, да тысяча дружинников-Туров под рукой племянника князя, воеводы Рудослава Буй-тура, достаточно крепкий отряд. Все конные, в бронях и с луками или самострелами. Все – умелые и опытные воины, почти не оказалось в дружине ни юнцов, ни стариков. На двадцать второй день Серпеня, в ясную погоду и при жарко светившем в небе Коло войско выступало в поход…

– Ты там поосторожнее, – наставлял князя Лютеня Рудевой Дебрянский, старый друг и надёжный союзник. – Базиликанцы – воины крепкие. И – хитрые! По пути – лагеря двух их отрядов, так что без дозоров крепких не ходи. Ивещея чаще слушай! Он у тебя – старый шатун, хитрый и мудрый. Ну, и вообще, сам ведь понимаешь – без тебя нам куда труднее жить станется!

– Да не бойся ты, Рудевой! – засмеялся Лютень, показывая два ряда ровных, крепких зубов. – Посмотри, какая сила за мной! Три тысячи родян, да не сметут с лица земли вражью силу?! Три тысячи дружинников, князь-лис! И воеводы всё опытные. Я ошибусь, мне Рудослав – воин знатный, подскажет. Даже, если не спрошу. Верно, Рудослав?

– Мне князь велел во всём тебя слушаться, – угрюмо возразил воевода туров, очень похожий внешне на своего дядю и государя. – Я против его воли не пойду!

– Ты – вож этого войска! – пристально посмотрев на него, подтвердил Буйслав. – Этот вахлак – полностью в твоей воле! Не будет слушаться – скарай его за глотку, а воеводой поставь Крещана. Всё одно – тысяча его и если бы Рудослав не умолил меня чуть ли не на коленях, послал бы с тобой Крещана и был бы спокоен. А так… Рудослав горяч, слушать его не советую. Хотя… Иногда и у него бывает – проскальзывают мудрые мысли!

Лютеню – заметно – было неловко слушать такие слова про будущего соратника. Да и Рудослав, прошедший свою двадцать пятую весну, смелый и открытый, стоял бурый от гнева и обиды. Но терпел беспрекословно. Видно, и впрямь дядю слушался…

– Что ж, – развёл руками Лютень, уже весь в походе. – Тогда – прощевайте! Коли не отвернётся от нас Перун, вернёмся быстро. А ежели что не так… Встретимся в Вирии!