100 великих художников - Самин Дмитрий К. - Страница 62

К счастью, все обошлось. В сороковые годы Венецианов напряженно и плодотворно работает. Среди лучших его картин «Спящая девушка», «Гадание на картах», «Девушка с гармоникой», «Крестьянская девушка за вышиванием». Колорит картин этого времени приобретает большую насыщенность, пестроту и декоративность по сравнению с прежними вещами.

Жизнь его оборвалась случайно. По дороге в Тверь, где он должен был расписывать иконостас в соборе, художник не справился с управлением санями, которые врезались в высокие каменные ворота. Выброшенный на дорогу Венецианов умер раньше, чем к нему подоспела помощь. Это случилось 16 декабря 1847 года.

ДОМИНИК ЭНГР

(1780–1867)

«Чем проще линии и формы, – говорил Энгр, – тем больше красоты и силы. Всякий раз, как вы расчленяете формы, вы их ослабляете… Изучая натуру, обращайте внимание прежде всего на целое. Спрашивайте его и только его. Детали – это важничающая мелюзга, которую следует урезонить».

Жан Огюст Доминик Энгр родился 29 августа 1780 года в Монтабане. Его отец, миниатюрист и скульптор Жозеф Энгр, стал и первым учителем сына. В одиннадцать лет Доминик поступил в Королевскую академию Тулузы, где учился до 1797 года. Его учителем по живописи был Ж. Рока.

По окончании академии он становится учеником Ж.-Л. Давида в Париже. Серьезный, одержимый в работе Энгр держится особняком, не принимая участия в студенческих затеях и собраниях. Его рисунки и натурные штудии говорят о крепкой руке, точном глазе. С 1799 года Энгр занимается в Школе изящных искусств, где в 1801 году Доминик получает Большую Римскую премию за картину «Ахилл принимает посланников Агамемнона».

«Ахилл» не случайно вызвал величайшие похвалы знаменитого английского скульптора и рисовальщика Флаксмана, назвавшего эту картину самым значительным событием тогдашнего французского искусства. Флаксман преувеличил свою оценку, но он подметил в картине Энгра тонкое и живое, немного манерное изящество, свойственное английскому классицизму начала XIX века, не укладывавшееся в шаблонные правила академической школы.

Доминик получил право стажировки в Риме, но из-за отсутствия государственного финансирования остается во Франции. В это время Энгр зарабатывает на жизнь портретами, среди которых должны быть отмечены: «Автопортрет» (1804), три портрета семьи Ривер (1805), портрет друга Жилибера (1805), «Император Наполеон на троне» (1806).

Рисунок господствует здесь над цветом; все строится чистой и абсолютно верной линией. Краски только подцвечивают рисунок и своими тонкими и мягкими сочетаниями лишь оттеняют остроту и законченность линейного контура.

Выставленные в Салоне 1806 года работы Энгра были замечены, критика упрекала автора в подражании Яну ван Эйку в «готичности». Его также обвинили в нарушении академических правил, считавшихся незыблемыми. Действительно, Энгр передал изысканную простоту костюма в каждой его мелочи, спокойно показал, без всякой идеализации, индивидуальные особенности лиц, естественность и простоту поз.

В 1806 году Энгр едет, наконец, в Италию. До 1820 года он живет в Риме, а затем до 1824 года во Флоренции. Художник много и упорно работал в Италии, посылая время от времени картины в Париж для выставки в Салоне. Он очень много рисовал с античных статуй и с картин старых итальянских мастеров. Он стремился к обновлению классического искусства и придавал величайшее значение традиции, урокам великих художников прошлого, в первую очередь Рафаэля.

За годы пребывания в Италии Энгр написал ряд прекрасных портретов – госпожи Девосэ (1807), Маркотта, ставшего впоследствии его ближайшим другом (1810), архитектора Дедебана (1810), госпожи де Сеннон (1814), прелестный, тонкий и нежный портрет Жанны Гонэн (1821).

Рассказывает Т. Седова:

«В 1807 году Шарль Акье, французский посланник при папском дворе в Риме, заказал этот портрет молодому французскому художнику, недавно приехавшему в "вечный город". А через сорок лет в парижскую мастерскую того же художника, ставшего знаменитым, пришла бедно одетая, с трудом им узнанная женщина. В отчаянии призналась она в своей крайней нужде и попросила помочь ей в продаже сколь дорогого, столь и памятного портрета. Какая человеческая драма, сколько загубленных надежд, попранных чувств, а может, и других неведомых нам страданий скрывается за этими двумя скупыми фактами, судить трудно…

Портрет прочно вошел в число шедевров мировой портретной живописи. Художнику, как мы видим, позировала очень молодая, прекрасная и счастливая женщина.

Колористическая гамма портрета слагается из больших плоскостей черного и коричневого цветов, контрастирующих с красным и золотисто-желтым. Последние тона так интенсивны, что заставляют даже холодный черный цвет звучать в непривычной для него тональности.

Яркая красота модели, ее сдержанно искристый темперамент дают возможность предположить, что перед нами истинная итальянка. Всеми доступными средствами подчеркивает художник манящую женственность мадам Девосе».

Особенной отточенности достигает рисунок Энгра в его картинах с обнаженным человеческим телом: «Эдип и сфинкс» (1808), «Купальщица» (1807), «Большая одалиска» (1814), «Руджиеро освобождает Анжелику» (1819). Здесь его линия становится текучей и гибкой; плавный, спокойный контур обегает ясный силуэт фигуры, нежно моделированной скупыми тончайшими тенями.

«Но часто Энгру кажется лишней и эта легкая моделировка объема, – пишет А.Д. Чегодаев. – Многие его шедевры итальянского периода – простые рисунки свинцовым карандашом, где почти уже нет теней и выразительность чистой линии достигает предельного мастерства. Таковы его портреты госпожи Детуш, знаменитого скрипача Паганини, семьи Стамати, Леблана. Но эта изысканная, холодная чистота рисунка не мешает меткой и спокойной характеристике изображенных людей. В портрете Леблана, например, прекрасно схвачены франтовская внешность и живая, небрежная поза, переданные буквально несколькими штрихами карандаша. Но исторические картины этих лет получились у Энгра надуманными, холодными и скучными, а иногда полными манерной театральности».

Энгр раскрыл все лучшие стороны своего искусства уже в первый период творчества, до 1824 года. И лучшими его творениями останутся простые портреты или отдельные обнаженные фигуры, где он полнее всего воплощает свое безмятежное, спокойное искусство, радующее музыкальным ясным ритмом, пронизывающим природу и человека.

Однако Энгр главным делом жизни считал создание больших композиций на исторические и религиозные темы. Именно в них он стремился выразить свои эстетические взгляды и идеалы, именно с ними связывал надежду на славу и признание. Огромное полотно «Обет Людовика XIII», выставленное в Салоне 1824 года, производит впечатление внутренне холодной, надуманной композиции.

«Идея, положенная в его основу, была ложной: по тематике это произведение соответствовало взглядам наиболее реакционно настроенных кругов общества, восстановивших Бурбонов, – отмечает В.В. Стародубова. – Они не замедлили привлечь на свою сторону такой незаурядный талант. Энгр выполняет ряд официальных заказов, создает огромные многофигурные композиции, отдает этим работам годы долгого изнурительного труда, а результаты ничтожны – вещи получаются сухими и маловыразительными. Таков "Апофеоз Гомера", "Св. Симфорион". В этом заключалась трагедия художника, который каждый раз, когда начинал писать новый портрет, смотрел на него как на досадную помеху, отрывающую от больших картин.

Но Энгр ошибался, считая, что именно эти картины принесут ему бессмертие…»

Энгру оказываются все новые почести: в 1825 году он был избран членом Французского института, в 1829 году назначен профессором Школы изящных искусств (в 1853 году стал ее директором). Но если до 1824 года на Энгра нападали сторонники одряхлевшего академического искусства, то теперь его резко критикуют молодые художники-романтики. Их критика справедлива, но Энгра она огорчает и возмущает. Особенно болезненно он отнесся к той неприязненной оценке, какой было встречено «Мучение св. Симфориана» (1834). Он даже решил бросить Париж и снова уехал на несколько лет в Италию, где с 1835 по 1841 год находился в качестве директора Французской академии в Риме на вилле Медичи.