Кощеевы земли - Самсонов Александр - Страница 63

– Жруна надо спасти, – глядя на новых друзей, твердо заявила она.

– Да пусть поубивают друг друга – нам же спокойнее будет! – возразил Венька и демонстративно сплюнул вниз.

– Нет.

В глазах Плюща плескалась боль, она прошла по краю утеса, явно в поисках места для спуска со скалы. Затем вернулась и снова обратилась к девам.

– Если метаморф убьет Жруна, то потом он доберется и до нас.

– А если твой Жрун убьет этого, как ты называешь, метаморфа, то он тоже съест и нас, – упрямо возразил охотник.

– Нет, – качнула головой Плющ. – Тогда Жрун наестся и очень долго никого не тронет. Он хороший, просто ему надо много есть.

– И как же нам убить метаморфа? – с иронией поинтересовалась Айна. – Если с ним тролль справиться не в состоянии, а мы слабее его.

– Вот этим.

Плющ показала на секиру, которую держал в руках охотник. Венька прижал к себе оружие и отрицательно замотал головой.

Для Акима драма, разыгравшаяся у подножия утеса, не стала неожиданностью – он подспудно ожидал подобного подвоха от ожившей картины. Не глядя на суетящихся у стены Филиппа и Силантия, Басанов-старший перебирал в уме возможные и невозможные варианты возвращения Веньки и лесных дев с полотна чокнутого художника в реальный мир. Но ничего толкового ему в голову не приходило. От размышлений старейшину оторвал неуемный лесничий.

– Слышь, Афанасьич, – дернул он Акима за рукав, – а может, просто дверь им нарисуем, с табличкой или указателем каким, да так, чтобы она – ну дверка эта – выходом на нас глядела.

– Какая дверь? – недоуменно смотря на Силантия, переспросил старейшина.

– Да ведь можно и обычную, а можно и калитку какую. Главное, чтобы она проход обозначала. К нам.

– И куда же мы ее поставим?

– Да хоть прямо на той горке. Филя, ты сможешь такое?

Басанов встрепенулся, идея лесничего ему стала понятна. А вот что хотел Филипп?..

– Стой! – Аким схватил художника за плечо. – Что ты делаешь?

Тот повернулся, в глазах отчаявшегося человека горел лихорадочный огонь. «Точно, чокнутый, – мелькнуло в голове старейшины. – Совсем крыша у парня съехала». Филипп показал на тянущуюся полукружьем над горизонтом радугу:

– Если они уйдут за эту грань, то будут в безопасности.

– Куда они попадут? Ты можешь сказать, художник хренов? – В голосе Акима зазвучала нескрываемая злость. – Как они вернутся сюда, домой?

Блеск в глазах отшельника пропал, на лице возникла безвольная улыбка, перешедшая в недоумевающую гримасу:

– Я считаю, что там – за горизонтом, находится рай. Место, где все счастливы и беззаботны.

– То есть они не вернутся, – констатировал прислушивавшийся к диалогу Силантий. – Дорога в один конец.

– Я сказал – не знаю! – неожиданно заорал, переходя в истеричное состояние, Филипп.

Кисточка, зажатая меж пальцев, с хрустом сломалась и разлетелась мелкими кусочками. Художник с удивлением посмотрел на них и, закрыв ладонями лицо, затрясся в рыданиях.

Акима окатила холодная ярость. Сложившаяся ситуация требовала быстрого и, самое главное, правильного решения, а впавший в истерику художник и суетливый старик только усугубляли дело.

– Веня, мы здесь совершенно чужие, и нам надо прислушаться к тому, что говорит Плющ, – уговаривала охотника Ольха, одновременно наблюдая за продолжающейся схваткой у подножия утеса. – Тролль нам пока не опасен, а вот от той твари никому не убежать. Поверь мне – я-то представляю, что это за чудовище внизу.

– А что я могу сделать? – уже вяло сопротивлялся Венька. – Прыгнуть вниз самому и ввязаться в драку? Кто от этого выиграет?

– Ты постарайся своим топором поразить метаморфа отсюда. Ведь для охотника умение метать любое оружие – дело обязательное.

– А вдруг все-таки промахнусь? У нас только один топор и есть. Даже защититься потом будет нечем.

– Смотрите! – прервала спор Айна. – Смотрите, какое чудо!

Спорщики дружно посмотрели в направлении протянутой руки. От края утеса в бесконечность пролегла радужная дорожка, огороженная с обеих сторон невысокими перилами. Она поднималась маленькими ступенями вверх и исчезала в небесной дали. Плющ с изумлением посмотрела на нее, в глазах обеих девушек мелькнул огонек надежды.

– А-а, будь что будет! – неожиданно для себя согласился с Ольхой Венька.

Не дожидаясь ответа, он метнул алебарду в нависшего над троллем скорпиона. Оружие, стремительно вращаясь, так что глаз мог уловить только смазанные быстрым движением контуры двойного лезвия, с хрустом вошло в спину шипастого чудовища и, ломая панцирные пластины, полностью погрузилось в тело. Из открывшейся раны повалил темный дым, и края пролома в панцире сразу же начали оплывать, подобно воску на огне. Суставчатые лапы подогнулись, потерявшая опору огромная туша с грохотом рухнула на камни. Прижатый к скале тролль в последний момент успел отпрыгнуть в сторону и сразу же закрутил головой, стараясь углядеть нового врага. Убедившись в том, что ему ничего не угрожает, он с торжествующим воплем подскочил к поверженному скорпиону и стал торопливо отрывать ему конечности, сразу же засовывая их в свою пасть.

Венька с брезгливым интересом смотрел на набивающего желудок зверя. От омерзительного зрелища его отвлекли лесные девы. Ольха погладила охотника по плечу и звенящим колокольчиками голосом сказала:

– Пусть Жрун наестся. Благодаря тебе у нас появилось время для спокойного пути. Пойдем быстрее, кто знает, что нас ждет дальше, но и задерживаться здесь нельзя.

Айна уже ступила на небесную дорогу и, оглядываясь, торопила своих спутников. Лишь Плющ оставалась на утесе.

– Это ваша дорога, – с грустью проговорила она, – я останусь здесь. Путь на небо мне заказан. И к тому же как я могу бросить бедного Жруна – он без меня пропадет. Прощайте!

Картинная вилия спрыгнула со скалы. Венька охнул и подбежал к самому краю утеса. Лесная дева легкими шагами мчалась среди причудливо разбросанных камней, а за ней верной собакой следовал тролль, неся в руках недоеденные остатки метаморфа.

– Веня, Вениамин, пошли быстрее. Солнце уже заходит, – донеслись до охотника голоса со стороны радужного моста.

Он развернулся и быстрыми шагами устремился к ожидающим девам.

– На, пей. – Аким протянул кружку с холодной водой Филиппу. – И слушай меня внимательно.

Успокоившийся художник поднял глаза на старейшину. Лицо Басанова казалось высеченным из камня, только в глазах мелькали старательно гасимые огоньки. Стоявший рядом Силантий держал наготове краски и новые кисти, изредка бросая взгляд на разрисованную стену.

– Сейчас нарисуешь двери на мосту, но надо их изобразить так, чтобы Вениамин и девы смогли через них выйти прямо на нас, в эту комнату. Ты в состоянии такое сделать? Не молчи – отвечай сразу же.

– Я постараюсь, – В голосе художника появилась уверенность. – Я искажу перспективу радужного моста в пространстве. Такой прием известен у голландцев...

– Без подробностей. Просто рисуй и думай о том, как ты хочешь увидеть свою женщину. Давай.

Отшельник выхватил из рук Силантия кисти и, склонясь над изображением, начал наносить на рисунок уверенные мазки. Лесничий все порывался дать ему какие-то советы, но стоявший рядом старейшина грозно цыкнул и погрозил кулаком. Спустя несколько минут рисунок обновился дополнительными деталями. Невероятные изгибы моста стали напоминать лист Мебиуса, и радужный путь уперся в закрытую дверью арку.

– Все. – Художник откинул голову и всмотрелся в свое творение. – Пока они идут – краска подсохнет, а дальше – воля Божья.

– Нет, – возразил Аким. – Только твоя. В данном случае Бог здесь ни при чем.

– Как скажешь, – покорно вздохнул Филипп и уставился на картину.

Маленькие фигурки быстро поднимались по небесной лестнице. Дойдя до дверей, перегораживающих путь, они остановились. Затем Ольха решительно распахнула створки и, сделав шаг вперед... вывалилась под ноги ожидавших их людей. Следом появились Айна и Венька, которые, споткнувшись о распростертое тело старшей девы, упали на нее. На полу образовалась куча-мала. Филипп с радостным всхлипом выхватил из нее свою подругу и крепко прижал к груди.