Провал операции «Z» - Дар Фредерик - Страница 32

Красиво! Так вот тишина, которая наступит после Сан-Антонио, друзья мои, будет мертвой, полнейшей тишиной! И в этой тишине, быть может, зазвучит какой-нибудь новый, такой же хриплый и заикающийся, как мой, голос, который будет клясть и любить эту бренную жизнь, и желательно с некоторой долей юмора, чтобы доставить вам удовольствие, мои дорогие бестолковые читатели!

Погруженный в свои мысли, я на некоторое время перестаю слышать мадам Окакис, продолжающую изливать на меня свои переживания.

— Простите, мадам, что вы сказали? — спрашиваю я, выплывая на поверхность.

— Что моя предсказательница утверждала буквально следующее: «Вы готовитесь отправиться туда, где зеленое море. Не ездите, иначе с вашей семьей случится несчастье!»

— Вот черт! — хмыкаю я, не в силах скрыть улыбку.

Она смотрит на меня с осуждением.

— Я так и знала, что вы будете лишь пожимать плечами!

— Но я не пожимал плечами! Экзема кладет свою теплую, нежную руку на мою.

— Это страшное происшествие с гранатой сегодня доказало нам, что предсказательница видела точно!

Ну что тут ответишь?

— У вашего мужа есть враги? Я задаю глупый вопрос, согласен, но она тем не менее вежливо отвечает:

— Как можно стать одним из богатейших людей мира и не нажить себе врагов? — Она вздрагивает и повторяет:

— Мне страшно! Я боюсь! Если бы не этот прием всех сильных мира сего, тотчас же уехала бы!

Для вашего великолепного комиссара Сан-Антонио наступает момент выхода на сцену: акт второй, сцена утешения. Собственно, это всего лишь правило хорошего тона — поддержать женщину, оказавшуюся в сложной ситуации. А какое удовольствие!

— Прошу вас, не надо так дрожать, Экзема, — дышу я ей на ухо, — я ведь здесь и буду обеспечивать вашу безопасность.

Я выбираю голос — благородный и низкий, номер 54-бис, тот, который использую во время отключений электричества и в спальных вагонах. Если точнее, то скажу: такому голосу трудно противостоять! Слова ничего не значат без своей пусковой установки. Я так считаю: необходимы музыкально настроенные голосовые связки плюс дыхание, которое предшествует правильно расставленным слогам. Этакое придыхание, знаете, что это такое? Называя ее по имени, я как бы делаю шаг вперед.

Рискованно, но, как известно, кто не рискует, тот ничего не имеет. А я хочу все, вам это тоже известно!

То, чего она от меня ждет, написано в ее глазах, как счет матча на табло стадиона. Ей необходим мускульный контакт, прилив чужой физической силы. Я наклоняюсь к Экземе и беру ее за плечи, затем нежно прижимаю к себе. Теперь наступает очень деликатная фаза всей операции.

Здесь уже начинается чистая работа сердца, и любое неловкое движение может привести к непоправимым последствиям.

Сексуально заряженный, но менее опытный человек, чем Сан-Антонио, начал бы тут же работать слюнявым языком, острыми зубами или твердыми пальцами исследователя. Вот здесь как раз и кроется ошибка. Не забывайте, что женщина держится за свою честь, даже если речь идет о светской женщине, и, действуя грубо и непочтительно, можно все выпустить из рук на пол, включая саму женщину, даже если она лежит в устойчивой горизонтальной позиции.

Если вы пытаетесь овладеть дамой слишком прямолинейно и без затей, у нее поневоле возникает мысль, что вы думаете о ней как о шлюхе. И это сильно понижает ваши шансы на успех. Великое искусство как раз и заключается в том, чтобы с должным уважением привести ее саму в кондицию и заставить совершить прыжок. Вот тут-то и необходимо терпение. Если ваш Пополь проявляет слишком большое нетерпение, отвлекитесь, вспомните, например, о страшной смерти бедняжки Марии-Антуанетты. Но если даже картина гильотинирования австрийской принцессы вас не успокаивает, то переключитесь на голодающих детейиндусов или на мемуары Иоанна XXIII, который, несомненно, был примерным папой. Если же и в этом случае не получаете положительного результата, то выпускайте тормозной парашют.

Итак, я, значит, держу хозяйку дома в своих руках, прижимаю к себе, но не допускаю фривольных жестов. Я для нее просто большой друг, друг-спаситель. Физическим контактом она как бы воспринимает мои волны. А волны говорят: «Не надо дрожать, моя девочка, если злой волк бродит вокруг дома. Я с тобой и в любой момент дам ему ногой под зад».

Считаю до двадцати, собственно, просто потому, что в этом возрасте Вольтер перешел в свой двадцать первый год, затем решаюсь произнести ей в нежное ушко, одновременно дыша, как жаркий сирокко:

— Я никогда не позволю, чтобы такая женщина, как вы, дрожала от страха, Экзема. Никогда! Вся моя суть восстает при такой мысли!

Чувствуете, как она восстает?

Она чувствует и тихонько кивает. Волнение сдавливает ей горло, как мои руки — все остальное.

И вот Экзема уже трется щекой о мою. А в это время на природе продолжается страшная пальба. Полагаю, Окакис побеждает и захвачен охотой на все сто. Желаю ему доблестной победы от всей души!

Охотник — это тот же воин в миниатюре, правда? Но нет больших рогоносцев, чем воины. Собственно, это вопрос равновесия в природе!

Воин, как правило, победитель! Так? Но чтобы стать победителем, ему неизбежно приходится выходить из дома. А мужчина, покидающий дом, потенциально уже рогоносец.

Я прижимаю ее к себе чуть сильнее и шепчу ломающимся от сексуального волнения голосом:

— Экзема, я переживаю самые восхитительные минуты своей жизни. Нет ничего более сумасшедшего, чем чувствовать жар вашего тела.

Кстати, эта фраза заимствована из иллюстрированного словаря, написанного профессором Л.-И. Бидо, который можно найти в библиотеках под названием «Сексуальность и методы ее применения».

Экзема испускает тихий стон, и ее жадные губы начинают искать мои примерно так же, как теленок ищет мамашин сосок.

Ее губам сегодня везет, поскольку они довольно быстро находят цель.

Происходит, как пишут писатели-натуралисты, смыкание наших ртов. Мы как бы обмениваемся мнениями, затем наши главные резервы проводят перегруппировку под лозунгами: «Борьбы за взятие высот не предвидится», «Лихорадочная передислокация», «Быстрое пересечение фронтовых укреплений», а также «Решительное наступление в глубь территории противника».