Альфа-с_ка (СИ) - Виктория Сергеевна "Княжна Рин" - Страница 43

- Это что ли я в себе еще и зверя должен вырастить?

- Почти, но не совсем так. Зверь уже взрослый, просто тебе нужно время свыкнуться, что ты не человек. Это как бы защитный механизм.

- Миша, а ты откуда это знаешь? – насторожился я.

- У деда архивы предков были, – как само собой разумеющееся ответил он.

- А дед кто? – не повелся я на смазанный ответ.

- Хранитель знаний.

- А у волков есть этот хранитель?

- Да, - кивнул Алексей, - это вожак. Все хроники стаи в его прямом доступе и только его.

- А если власть переменилась?

- Ну, обычно новый вожак появляется либо когда старый погибает, либо выигрывает битву в кругу, но тогда его забивает стая, чтобы знания не ушли на сторону.

- А ты значит бета?

- Теперь да. Хотя не думаю, что мне позволят остаться в стае, – отвел взгляд Алексей.

- Что значит теперь? – ответ как-то покоробил.

- Я был вожаком, пока не познакомился с тобой, а после последней нашей встречи мне бросили вызов, – смотря куда-то вдаль ответил волк.

- Почему не растерзали?

- Мой отец был вожаком до меня. Я должен был передать это звание сыну и так по цепочке. Меня учили, многое рассказывается и передается устно. В начале устно помогал младшему брату с фирмой и стаей разобраться, а потом меня уже смысла не было убивать.

- Замечательно. Миш, готовься, мы скоро выезжаем, – ритуал ритуалом, а у меня дел еще по горло.

- Куда? – в один голос спросили оба.

- Сначала на кладбище – отцу девять дней, а потом в мою фирму, – грустно улыбнулся я, понимая, что сегодня будет тяжелый день.

Через полчаса я стоял у машины и ждал медведя, который вышел вместе с Алексеем. Как ни странно, но волк был в свежей одежде, когда только успел купить или привезти? А может кто из стаи передал?

Оба парня, как и я, были практически во всем черном, в штаны не заглядывал, так что за цвет трусов поручиться не могу. На нос Мишка нацепил солнцезащитные очки, а Алексей прихватил свою трость, хотя на мой взгляд хромать он стал меньше.

Медведь уселся за руль, я рядом на переднее сидение, волку мы отдали целиком заднее. Ваню никто будить не стал, просто оставили на столе записку.

Всю дорогу до кладбища я молчал, отмечая про себя, что обоняние в разы усилилось и пыль дороги, выхлопные газы машин, вонь города, с его людьми, где каждый четвертый смолил сигарету, от всего этого выворачивало.

Старался дышать через раз и преимущественно ртом, голова разболелась уже на подъезде к кладбищу. Припарковались в паре сотен метров от ворот и не спешно пошли по обочине ко входу.

На нас никто не обращал внимание, да и не то место, чтобы рассматривать живых, сюда все больше ходят поговорить с мертвыми. В магазине на территории кладбища взял небольшую бутылку коньяка и стаканчики.

Впереди шел Миша, показывая дорогу, так как в прошлый раз я ее попросту не заметил, точнее не в том состоянии был.

Деревянный крест с фотографией улыбающегося отца и холмик земли я заприметил не сразу. За девять дней здесь успели найти последнее пристанище, как минимум, еще двадцать человек.

Сев на корточки и погладив пальцами фотографию, поздоровался мысленно с отцом. Отдав коньяк медведю, сам стал расставлять на земле стаканчики, которые следом наполнял оборотень. Один из них я поставил рядом с крестом, а потом не чокаясь выпили уже мы.

- Что ты тут делаешь? – прошипел сзади женский голос.

Резко обернувшись, увидел быстро подходящую ко мне мать. Ее глаза метали гром и молнии, в своих мыслях она уже четвертовала и сожгла нарушителя покоя ее мужа.

- Здравствуйте, – говорить «День добрый» явно было бы издевательством.

- Я тебя предупреждала, чтобы ты больше тут не появлялся! Тебе мало было Федечку в гроб загнать?! – никак не могла успокоиться мать.

- Извините, мы сейчас уже уходим, – я обошел ее стороной.

Просто не мог больше выносить запах боли и отчаяния, который исходил от нее. Безумно хотелось прижать к себе, погладить по спине и сказать что-то ободряющее, но… не смог. Боль тупым ножом прошлась по сердцу.

Уже достаточно далеко отойдя от могилы, позволил себе обернуться, чтобы увидеть мать, стоящую на коленях и рыдающую в голос.

- Прости, мама… - сказал я одними губами, и тут, как будто услышав меня, женщина подняла глаза, чтобы наши два взгляда полные боли встретились.

- Хочешь, я попробую снять с ее памяти блок? – тихо спросил Алексей.

- Нет, – грустно покачал я головой, отводя взгляд. – Знание, что она прокляла собственного сына, который довел любимого человека до могилы, станет для нее последним. Со временем боль утраты притупится, и мама сможет и дальше жить с сестрой, а мне там места больше нет, – последние слова я практически шептал, но оборотни услышали.

До фирмы, адрес которой Миша узнал заранее, мы, с учетом всех собранных нами пробок на дороге, доехали за час. В холле нас встретил охранник, который с широкой улыбкой под моим и Мишиным удивленными взглядами подошел к волку.

- Алексей Всеволодович, рады Вас видеть. Вы по делам? – добродушно поинтересовался он.

- Да, Владимир. У моих знакомых тут дела, я больше за компанию, – приветливо хлопнул оборотень по плечу человека.

- Жаль. Ну, тогда не буду Вас задерживать, пропускаю под Вашу ответственность.

Пройдя вертушки и остановившись у лифта, я задал интересующий меня вопрос:

- Ты здесь раньше работал?

- Эта фирма моей стаи. Скажешь, что тебя в нее привело? – чуть хмуро спросил волк.

- У меня контрольный пакет акций этой компании и я намерен провести свою политику. Не очень, знаешь ли, обнадеживает, когда акции компании распродаются такими темпами, а я еще планирую получить с нее неплохие дивиденды, – смысла скрывать эту информацию я не видел.

- И сколько у тебя процентов? – напрягся Алексей.

- С прошлой недели пятьдесят целых и одна десятая, – усмехнулся я.

- Твою ж… Как за пять лет можно было просрать фирму?! – Алексей явно был в гневе и это физически ощущалось.

- Слушай, а кто тебе Станислав? – решил я немного разрядить обстановку.

- Младший брат, – со скрежетом зубов ответил волк.

Вот ни хера себе у них отношения в семье, хотя в моей теперь не лучше. Наверное, это у них особенность такая – рушить все, что на глаза и в руки попадется.