Демон. Дилогия (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 105

— А что потом?

— Сожжем Изборск и отступим.

— Если мы так поступим, то наместник Ладоги нам не простит.

— Да кто он такой?! — Вспылил Дитрих. — Наместник одного из городов Новгородской земли. Боярин. А ты говоришь о нем, как о правителе могущественного государства.

— Так и есть. Или вы не знаете, кто реально держит все нити в Новгородской земле?

— Затяжная война с орденом Новгороду не выгодна. А он не та фигура.

— Вы, верно не слышали слухов из Киева…

— Это те глупости, в которых говорится о провозглашении Максима верховным правителем Руссов?

— Глупости, не глупости, но дыма без огня…

— Хватит! — Рявкнул Дитрих. — Твои слова говорят лишь о том, что ты испугался. И готов при первой опасности предать истинную веру. Не искушай меня пожалеть о выборе своего помощника.

Часть 4 — Ветер перемен

— Задавим их интеллектом!

Морпех, Startcraft 2

Глава 1

28 сентября 1240 года. Мир «Сот'ари». Новгород

— Ты принес этим людям счастье, — с улыбкой произнесла Василиса. — Как немного нужно для него. Всего-то несколько тысяч поубивать…

— Не утрируй, — усмехнулся Максим.

— Если отбросить эмоциональную составляющую, то никакого утрирования и нет.

— А ее отбрасывать не стоит. Ведь в сущности, что произошло? Мы с тобой решили серьезные проблемы этих людей, практически ничего не потребовав взамен. Подумаешь, я стал верховным главнокомандующим Новгородской республики и утвердил через Вече регулярную армию в пять тысяч человек на денежном довольствии. Это все мелочи. В истории моего мира эти военные конфликты были выиграны довольно большой кровью и сильно ударили по обороноспособности Новгородских земель. Да и урон Ливонскому ордену был нанесен куда как слабее. Там счет шел на сотни убитых, здесь — за десять тысяч перевалило. Что-то подобное с тевтонцами случалось только однажды — во время Грюнвальдской битвы, когда у Ордена полегло свыше восьми тысяч человек. После чего он уже не смог оправиться.

— Думаешь, что после этого разгрома произойдет то же самое?

— Не исключено. Если не врут наши осведомители в Мариенбурге, то Дитрих фон Грюнинген развел натуральную панику. Войск то нет.

— Ну почему же нет? Тысяч шесть он должен наскрести, с трудом.

— По гарнизонам, которые тоже нельзя оголять. Так что, в оперативном подчинении он тысячи две-три только сможет держать. А это нам на зубок. И Дитрих подобный расклад прекрасно понимает. Тем более что в землях эстов идут волнения против заигравшегося епископа, угрожающие перерасти в полноценное языческое восстание.

— Почему только там? — Удивленно подняла брови Василиса. — О том, что Орден знатно получил по ушам, скоро узнает большая часть Европы. А у них в подчинении много земель, где с подданными не все ладно. Я уверена, что с двумя-тремя тысячами Дитрих не сможет справиться. Его разобьют племена язычников, а потом приступят к осаде крепостей. Ландмейстер Пруссии не сможет на это смотреть просто так и отправит Дитриху помощь, ослабив свои позиции. Тоже, весьма далекие от устойчивых.

— Вот-вот… — кивнул Максим. — После такого удара Орден сможет оправиться только благодаря чьей-то помощи. В любом случае агония у них продлиться еще несколько лет точно, так что спешить нам некуда. Да и незачем. Рано.

— Тогда зачем ты послал письмо Андреасу? Подразнить?

— Конечно. Но не его, а Дитриха. Что я ему обещаю? Что они, конечно, гады, но я позволю им разобраться с язычниками. И только потом приду мстить за Изборск. Только вот Ландмейстер воспринял эти слова совершенно иначе.

— А может, и правда, нападем, а? Зачем Дитриха мучить и обманывать его ожидания? Мне кажется, что он своей паникой только усугубляет положение.

— Я бы и рад, но у нас другие задачи есть.

— Киев?

— Именно он.

— Но так ведь мы все равно не успеем к его падению. Разве что сейчас выступать, не дожидаясь, набора и укомплектования пробитой тобою регулярной армии.

— Понимаешь в чем дело, — выдержав паузу, произнес Максим. — Я и не собираюсь идти сразу в Киев. Нам там делать нечего. Пока мы сможем выступить против объединенной армии тартар только в истинном теле, что не желательно. Но людям об этом говорить не стоит. У них же воодушевление.

— И мне тоже не стоит?

— Так ты и не спрашивала, — пожал плечами брат. — Мне казалось, что ты всегда рвешься в бой. Тебе просто нравиться это развлечение.

— Это верно, — усмехнулась Василиса. — Так куда мы идем?

— Как ты знаешь, Фридрих сейчас сражается в Ломбардии с непокорными городами, являющимися важной часть экономического фундамента, на котором стоит власть Папы. Поэтому — он должен их разбить и выбить из-под Святого Престола этот табурет. Для этого — с одной стороны тартары должны вторгнуться в Венгрию и продемонстрировать свою силу, дабы вокруг Императора сплотились даже его противники. С другой стороны — не позволить им по настоящему навредить Священной Римской Империи и опустошить ее.

— И как ты собираешься это сделать?

— После взятия Киева войска Батыя разделятся на пять корпусов. Самый малый, с приличной задержкой пойдет в Венгрию через русские ворота в Карпатах. И именно там будет находиться Батый во время начала вторжения. Остальные атакуют раньше и с юга. По крайней мере, в моем мире было именно так. Думаю, что тут Субэдэй, что продумывал ему стратегию, поступил аналогично. Тем более, кто-то должен присматривать за обозом награбленного, идущего с Киева и Чернигова…

— И ты хочешь его встретить и обезглавить армию тартар?

— Именно так. Пока сведения дойдут до остальных корпусов, они уже слегка порезвятся. А потом дело встанет, ибо передерутся. Им придется вернуться. Кроме того, у меня в руках окажется все, нажитое тяжелым трудом, что смогли отнять тартары в Киевском и Черниговском княжествах. Золото, серебро, меха, драгоценные камни… понятия не имею, что конкретно и сколько там взято, но вряд ли это бедный улов.

— Ну что же, хороший план, — кивнула Василиса. — Но мне не понятно одно, как Фридрих поймет, что вторжение тартар — просто военная хитрость? Письмо?

— Конечно. Я его уже написал и отправил через Мартина Шварца. Потом, после битвы, отправлю еще одно, заодно расписав твои подвиги. Он должен зацепиться за такую невестку, способную переломать хребты любым имперским князьям-избирателям.

— Погоди-ка, — удивленно произнесла Василиса. — Что ты имеешь в виду?

— Ты же хотела как-то попробовать свои силы в разведении бастардов. Судя по всему, перед тобой открываются горизонты…

— Ты что, издеваешься? Какое разведение бастардов?

— У Фридриха есть сын — Конрад. Он законный наследник. Есть еще Генрих и Фридрих, но они малыши, которые неизвестно — выживут ли. А вот Конраду уже двенадцать лет и он вполне здоровый на вид. Еще пару лет подождать и можно под венец. Да, попахивает педофилией, но в эти времена подобный возраст — норма для вступления в брак и рождения детей.

— Ты что, хочешь выдать меня замуж? — С каким-то диким недоумением на лице, спросила Василиса, явно не желавшая услышать слова брата.

— Именно так.

— Ты охренел?!

— Священная Римская Империя — это самое могущественное на данный момент государство в Европе и далеко не последнее в мире. Ты разве не хочешь принести дому Эрдо в руки такое ценное приобретение? Или ты думаешь, что не сможешь себе подчинить этого юнца, да так, чтобы он тебе в рот заглядывал и только и мечтал — услышать твою волю?

— Скотина ты, — фыркнула сестра. — Может этот Конрад уродец?

— Ой, нашла проблему. Вылечим. При большом скоплении людей во время свадьбы. И назовем моим благословением.

— А ты уверен, что Фридрих действительно это задумал?