Демон. Дилогия (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 93

— Степняков слишком много. В открытом бою мы не устоим.

— Именно поэтому я и объявил общий сбор на Сити.

— Если все будет так, как пишет наместник Ладоги, то это лишено смысла…. Мы потеряем дружины, жизни, ввергнем в разорение города, лишив их защиты. Несколько отдельных сражений не дали ничего, кроме потерь.

— Мертвые сраму не имут, сынок.

— Но ведь дело не в сраме! — Вспылил Всеволод. — Нас собираются просто зарезать, как тупую животину. Неужели есть честь в том, чтобы идти на убой?

— И кто за нами пойдет, если мы сейчас бросим своих людей на поругание?

— Зачем бросать? — Удивился Всеволод. — Наместник ладожский предлагает, зная о нашем неверии, как туго станет — укрыться в лесах, вынеся из Владимира все съестное и ценное. А дружине избегая открытых сражений трепать тартар тишком. У них ведь великое множество людей. Всем нужно чем-то питаться. Поэтому они и идут, спеша от одного города к другому. Если лишить их пропитания, то они будут вынуждены уйти. Может даже оставив обозы, ибо без еды они долго не протянут.

— Он предлагает бегать, — хмуро произнес Великий князь Юрий Всеволодович.

— Скажи, ты хочешь, чтобы мы все умерли? — С серьезным лицом спросила его супруга, Агафия Всеволодовна[16], незаметно вошедшая в палаты. — Этот чужеземец говорит мудрые слова. Чтобы умереть большого ума не нужно.

— Агафия… и ты туда же… — произнес Юрий, а потом вскинулся, — ты что, подслушивала?!

— Читала. Вчера, после того, как ты за этими листами провел полдень.

— Что?! — Попытался взять инициативу в свои руки Великий князь.

— Ты хочешь, чтобы мы все умерли? — Снова повторила вопрос Агафия Всеволодовна, твердо и прямо смотря мужу в глаза. — Весь твой род. Вся твоя кровь. И этот город, в котором ты правишь уже два десятилетия.

Наступила тишина. Вся семья понимала, что Агафия права. Даже Юрий, но ему потребовалось около пяти минут молчаливой внутренней борьбы, чтобы собраться с силами и подавить свою гордыню.

— Хорошо, — наконец не выдержал он. — Ты Всеволод[17] остаешься с жителями и с малой дружиной. На тебе вывод населения из Владимира и защита. Мстислав, тебе придется поехать в Ладогу, вместе с матерью, сестрой и другими уважаемыми людьми, дабы укрыть их от опасности, воспользовавшись приглашением Максима. С тобой поедет полусотня новиков.

— А ты не станешь ввязываться в открытую битву со степняками, — безапелляционным тоном произнесла Агафия Всеволодовна, секунд десять посмотрела в глаза мужу и молча удалилась собираться. Ведь в текущей обстановке любое промедление было смерти подобно.

— Отец, не злись, так действительно будет лучше, — произнес Всеволод уже от двери.

Спустя два месяца. Ладога

Максим вошел в свои покои с весьма самодовольным видом.

— Ты чего? — Заинтересовалась Василиса.

— Все оказалось намного лучше, чем я думал.

— В смысле?

— Юрий Всеволодович таки внял голосу разума, на что я не рассчитывал и теперь в паре часов пути от Ладоги караван из Владимира. В подзорную трубу я разглядел одну очень хорошо одетую женщину и молодого мужчину в дорогом доспехе. Судя по всему, Великий князь с женой отправил среднего сына.

— Среднего? А может это младший выжил?

— Вряд ли. Настолько просветлеть умом он не смог бы. Верно сильно прижало.

— Много людей их сопровождают?

— Полсотни всадников в скромных, я бы даже сказал бедных, хоть и железных доспехах. Видимо молодые дружинники. Да сотни три разных взрослых людей с детьми, преимущественно женщин. Видимо большую часть боярских да купеческих семей из числа самых уважаемых выслал в безопасное место.

— Казну тоже?

— Сложно сказать. Впрочем, это уже не важно. У нас сейчас в городе как раз оба десятка стражников дома, вот и выдвигайся навстречу. Нужно встретить.

— А почему я? — Наиграно вскинулась Василиса.

— Ты женщина, а там, по всей видимости, старшей в колонне является княжна Агафия Всеволодовна. Кроме того, нужно ковать железо, как говорится, не отходя от кассы.

— Выделываешься? — Усмехнулась Василиса.

— И это тоже. Если я, находясь в статусе главы окрестных земель выступлю навстречу, то покажу их превосходство или равенство. Это недопустимо. Тут — встречу. Но выезд должен возглавлять кто-то уважаемый, но не самый главный. Ты — отличный выбор.

— Эксплуататор, — фыркнула сестренка, впрочем, беззлобно, и направилась облачаться в кровавый доспех Эрдо. Ведь вид должен быть соответствующий.

Час спустя, дорога на Ладогу вдоль Ладожского озера

— Сынок, смотри, нас встречают, — произнесла Агафия Всеволодовна тихим голосом и поежилась. Ох уж и промерзли они за эти два месяца.

Мстислав, клевавший до того носом, как и прочие верховые в колоне, резко оживился и присмотрелся туда, куда кивнула мама. И действительно, несмотря на уже легкие сумерки и снег, был заметен конный отряд. Не очень большой, но это и не важно. Значит дошли… наконец-то дошли…

Но чем ближе становились всадники, тем больше напрягались, как сам Мстислав, так и остальные воины. Полный готический доспех алого цвета производил весьма серьезное впечатление на аборигенов. Да и вооружение отряда выглядело несколько странным.

Встречающий отряд подошел на рысях и остановился в паре десятков шагов. Прямо напротив полусотни владимирской дружины, которая явно имела кислый вид, оценив свои перспективы боя в заношенных ржавых кольчугах против этих молодцов. Секунд двадцать продержалась пауза, пока всадник, стоявший рядом со знаменосцем, не потянулся к шлему и не снял его, высвобождая непослушные волосы и прекрасное женское личико.

— Ты Мстислав?

— Мстислав Юрьевич, — чуть кивнул тот. — А кто ты?

— Василиса Николаевна, — мило улыбнувшись произнесла девица. — Сводная сестра Максима Петровича, наместника Ладоги. Я рада, что вы все смогли добраться. Больные, раненные есть?

— Только простуженные. Мы без малого два месяца шли.

— Вылечим, — уверенно произнесла она. — Все, давайте продолжать движение. А то скоро станет совсем темно. Кира, — обратилась она к одному из всадников, — бери свой десяток и двигайся в хвост колоны. Проследи, чтобы никто не отстал.

— Да, госпожа, — кивнула варга, и половина красных всадников направилась вдоль возков выполнять распоряжения Василисы. Но незамеченным это не осталось.

Глава 3

27 апреля 1238 года. Мир «Сот'ари». Окрестности Владимира

Юрий Всеволодович устало сидел в седле и с тоской смотрел на полностью выгоревший город. Не осталось ничего — тартары выжгли все тщательно и добротно, а потом разрушили одинокие кирпичные печи, почерневшими от сажи башенками некогда возвышавшиеся над пепелищем. Не обошли они вниманием и немногочисленные каменные здания, что теперь лежали небольшими холмами. На вид окрестности напоминали не город, а скорее тоскливую, мертвую пустыню. Но по настоящему, жизнь никуда не ушла, так как выжили жители. Тот тут, то там мелькали суетившиеся горожане. Стучали топоры, старательно вгрызавшиеся в толстые бревна. Слышались усталые голоса. Владимир потихоньку оживал, поднимаясь из пепла, словно птица Феникс…

— Отец, что с тобой?

— Лучше бы я умер… — тихо произнес Великий князь.

Дружина молчала, пребывая в смешанных чувствах. С одной стороны все понимали, что они выжили и спасли людей, но с другой им было стыдно за то, что они по лесам бегали от степняков.

Пожалуй, только Всеволод относительно трезво оценивал обстановку.

— При Коломне и под Рязанью тартары нам учинили сокрушительный разгром, лишив большей части войска. И вот этими крохами, что остались в наших руках, мы смогли им причинить урон во много раз больший, чем большими силами в открытом бою. Они не ушли, они отступили.