Затерянные во льдах. Роковая экспедиция - Иннес Хэммонд - Страница 38

— Ну что? — поинтересовался Кертис.

— Ничего хорошего, — вздохнул я. — Ходатайство отклонили на самом верху. Кто-то очень не хочет этого вскрытия.

— Йоргенсен?

— Возможно, — ответил я и дал распоряжение отдать швартовы.

— Погоди, — встрепенулся Дик. — Дахлер на берегу. Он кому-то звонит из отеля.

— Кому? — спросил я.

Но Дик этого не знал. И когда Дахлер вернулся на яхту, он не стал ничего объяснять.

— Кажется, я вас задержал, Билл. Прошу прощения, — извинился он.

— Ничего страшного, — отозвался я. — Я всего лишь хочу немного спуститься по фьорду.

Я снова приказал Уилсону отдать швартовы, и вскоре заработал двигатель.

Солнце уже садилось, когда мы покидали Фьерланд. На мгновение снежная шапка Йостедала, как будто парящая над поселком, окрасилась в розовый цвет. Но тут же свет померк и фьорд превратился в темный и холодный разрез в горах. Из зеленой его вода стала чернильно-черной. Сумерки сгущались очень быстро, и в деревянных домиках, столпившихся вокруг пристани, начали вспыхивать огни.

Мы обогнули мыс, и я направил яхту к деревянным мосткам небольшой пристани. От поселка нас отделяло менее мили. Чуть выше по склону виднелась одинокая рыбацкая хижина, которая, казалось, балансирует на поросшем зеленой травой уступе утеса. Мы пришвартовались к прелым сваям, и я приказал спустить на воду лодку.

— Что вы задумали? — поинтересовался Кертис.

Я огляделся. Джилл наблюдала за нами, стоя возле кокпита.

— Я не хотел ночевать во Фьерланде, потому что там остановился мой представитель, — ответил я. — Мы с ним немного повздорили. Джилл, берите в помощники Уилсона и готовьте ужин.

Когда она скрылась в люке, Кертис спросил:

— Ваш представитель — это такой коротышка в черном костюме? С круглой пухлой физиономией?

— Да, — кивнул я.

— Ну так он ушел на рыбацком судне за десять минут до того, как вы с Джилл вернулись на борт, — сообщил мне Кертис и испытующе посмотрел на меня. — Что вы задумали, Билл? — Не дождавшись моего ответа, он продолжил: — Вы собираетесь откопать тело Фарнелла, верно?

— Да, — кивнул я. — Церковь находится в очень уединенном месте. Луна встает сразу после полуночи. В нашем распоряжении будет четыре часа.

Он схватил меня за руку. В его глазах неожиданно вспыхнул гнев.

— Вы не можете этого сделать, — заявил он.

— Не могу этого сделать? — рассмеялся я. — Не будьте идиотом. Это совершенно безопасно. Там не будет ни души. И даже если нас заметят, никто не будет знать, кто мы. Поэтому я и не захотел оставаться во Фьерланде.

— Я беспокоюсь не о том, что вас поймают, а о Джилл, — ответил он.

— Джилл? — Я вспомнил ее вздох облегчения и заявление о том, что она рада тому, что эксгумация не состоится. — Джилл об этом знать не должна, — кивнул я.

— Бог ты мой! — воскликнул он. — Она побелела как мел, как только вы приказали спустить лодку на воду. Вы думаете, она не понимает, почему мы здесь пришвартовались?

— Думаю, не понимает, — кивнул я. — Вы собираетесь ей об этом сообщить?

— Разумеется, нет, — ответил он.

— Вот и хорошо, — кивнул я. — А теперь давайте все-таки спустим эту лодку.

Но он схватил меня за локоть и развернул к себе. Я почувствовал, что его пальцы клещами впились в мою кожу, и у меня мелькнуло подозрение о том, что он влюблен в Джилл.

— Вы действительно на это пойдете? — разгневанно воскликнул он.

— Конечно, — ответил я. — О, бога ради, Кертис, не будьте ребенком. Джилл незачем об этом знать. Но я должен знать, как умер Фарнелл.

— Почему?

— Разве это не очевидно? Если его убили, значит, Шрейдеру известно местонахождение залежей минерала. Если следов борьбы на теле нет, то тайна, вероятнее всего, умерла вместе с ним. Я должен знать ответ на этот вопрос.

— Вы должны знать ответ! — фыркнул он. — Вы что, вообще не способны думать ни о чем, кроме этой вашей чертовой добычи минералов? Девочка хочет, чтобы тело оставили в покое. Она не хочет, чтобы беднягу тревожили в угоду вашей корысти.

— Это не моя корысть, — запальчиво воскликнул я. — На этих залежах смогут найти работу до ста тысяч человек. Если они существуют, разумеется. Это я и собираюсь выяснить. Джилл об этом не узнает. А даже если и узнает, то, думаю, поймет. А вы можете остаться в стороне, если брезгуете трупами.

Кертис засмеялся.

— Я не брезгую, — ответил он. — Я беспокоюсь о девочке. Если вы не желаете отказываться от этой идеи, ей нужно об этом сказать. Она должна дать вам свое согласие.

— Я не собираюсь спрашивать у нее разрешения, — коротко бросил я.

— Но с ней необходимо считаться. Она имеет на это право.

— Право? — переспросил я. — У нее вообще никаких прав в этой истории нет.

— А я говорю, что есть. У нее есть право…

Я схватил его за локоть.

— Послушайте, Кертис, — произнес я. Этот нелепый спор меня утомил. — Кто капитан этого судна?

Он колебался.

— Вы, — наконец отозвался он.

— Кто отвечает за нашу экспедицию?

— Вы, — неохотно ответил он.

— Вот теперь все правильно, — кивнул я. — И спустите наконец на воду лодку. Встречаемся здесь, на палубе, в половине двенадцатого. Нас будет трое. Кроме вас и меня с нами идет Дик. Не забудьте о теплой одежде и резиновой обуви. Я позабочусь о девушке.

Какое-то мгновение он, казалось, хотел вступить в очередной спор. Но многолетняя привычка подчиняться командиру одержала верх над его так неожиданно и не к месту проснувшейся совестью. Он отвернулся и начал спускать лодку за борт.

В этот вечер за ужином все были непривычно молчаливыми. Джилл ела, не произнося ни слова и уткнувшись взглядом в свою тарелку. Только Дахлер был разговорчив. Мне очень хотелось знать, кому он звонил из отеля.

— Что вы намерены делать теперь, мистер Гансерт? — вдруг поинтересовался он.

— Ждать появления партнера Санде, — ответил я.

— Очень жаль, что Санде отказывается говорить без своего партнера.

Он встретился со мной взглядом, и я заметил, что его темные глаза искрятся смехом. Он посмотрел на Санде.

Водолаз быстро поднял голову, но тут же снова уткнулся в свою тарелку. Мне показалось, он нервничает.

Дахлер улыбнулся. Он излучал совершенно несвойственное для него волнение.

После еды я отправил всех спать. День был длинным и трудным, и люди очень устали. Более того, внезапная смена воздуха с морского на горный навевала на всех дремоту.

Я вошел в свою каюту и растянулся на койке. Вскоре явился и Санде, который был моим соседом по каюте. Он долго ворочался, и я ожидал, пока он уснет, борясь со сном и глядя раскрытыми глазами в темноту. На корабле было тихо. До моего слуха не доносилось ни единого звука. Не было даже привычного плеска волн о борта яхты. Эта полная неподвижность казалась неестественной. Санде начал похрапывать. Я думал о могиле на церковном дворе у подножия гор. Было что-то жуткое в мысли о том, что ее придется вскрыть. «Возможно, Кертис прав? — спрашивал себя я. — Возможно, могилу лучше не трогать?» Похищение трупов казалось мне омерзительным занятием. Но мы не собираемся похищать этот труп. Мы пытаемся узнать правду о смерти этого человека. От этих мыслей сон сняло как рукой, и я лежал в темноте, задаваясь вопросом о том, как я смогу понять, умер Фарнелл своей смертью или нет, если тело не осмотрит патологоанатом.

Но я твердо решил увидеть тело Фарнелла. Поэтому в одиннадцать тридцать я осторожно встал и обулся в резиновые ботинки. Дик уже ожидал меня на палубе. Небо за горами начинало немного серебриться. Это вставала луна. Из инструментов у нас была одна кирка и одна совковая лопата. Я взял их в кладовой и положил в лодку, которую Дик подтянул к самому борту яхты. Вскоре к нам присоединился и Кертис. Я сходил за фонарем в рубку.

— Давай, ты первый, — шепотом скомандовал я Дику.

Он бесшумно перелез через борт. За ним тот же путь проделал Кертис. Тут чьи-то пальцы стиснули мой локоть. Я обернулся. Передо мной стоял Дахлер.