Свет! Больше света! Викторианская медицина с доктором Ватсоном - Чернов Светозар - Страница 23

Пока доктор Уильямсон разглагольствовал, Морс поманил пальцем доктора Гиббона. Они увидели, что некая подозрительная личность сворачивает бесполезный в сложившихся обстоятельствах плакат: «Гоните вакцинацию прочь от своего дома!», сует его в карман своего серого пальто и потихоньку удаляется от сборища.

Но далеко личность не ушла. Ее изловили и показали занимательный опыт в лицах: окружили личность, набросили на нее мешок, затолкали внутрь и уселись сверху.

Публика с интересом смотрела, как барахтается в мешке предполагаемый вирус.

– Вот приблизительно так это выглядит, – сообщил доктор Уильямсон, указывая на эту выразительную картину. – Так макрофаги окружают вирус. Затем они его поглощают.

– Не надо! – закричал антивакцинист в мешке. – Не поглощайте меня! Спасите! Помогите! Бабушка!

– Я благодарю этого джентльмена за неоценимую помощь, которую он оказал в нашем занимательном опыте, – доктор Гиббон помог личности выбраться из мешка, чтобы пожать ему руку. Личность застеснялась, но раскланялась. А Уильямсон продолжил:

– Что же стало итогом работы Мечникова и Эрлиха, этих героев нашей эпохи?

Леди и джентльмены, Нобелевская премия. Это случилось буквально на днях! Им дали ее за изучение клеточной и гуморальной (то есть, жидкостной) составляющих частей иммунитета.

И тут воцарилась зловещая тишина.

Сам того не желая, Уильямсон испортил все дело.

Простые граждане понятия не имели, что такое им только что сказали. Они помрачнели, потом стали понемногу шуметь, пока, наконец, кто-то не ляпнул: «Э, да нас тут за дураков держат!». Доктор Ватсон увидел, как несколько человек стали подбирать с земли камни.

– Так значит, это и есть так называемая гуморальная теория? – робко спросил он. – Я много слышал о ней, но никак не мог уловить суть.

– Да, – доктор Уиьямсон изо всех сил сохранял уверенный вид. – Суть ее вот в чем. Макрофаги – это так называемая первая линия защиты, или врожденный иммунитет. Для того, чтобы макрофаг поглотил вредителя, не нужно ничего. Он просто «видит» его рецепторами и набрасывается на него, очень быстро. При этом он выделяет вещества, которые повышают температуру и вызывают лихорадку – таким образом организм мобилизуется на борьбу с вредителями. А вот антитела – это вторая линия теории, которую вел Эрлих – являются частью иммунитета приобретенного. Особенность приобретенного иммунитета в том, что он развивается постепенно. Чтобы концентрация антител против возбудителя болезни стала достаточной, должно пройти некоторое время – от нескольких дней до одной-двух недель. В процессе приобретения иммунитета происходит как бы облегченный ход болезни: пациент, получивший вакцину, может ощущать небольшие признаки болезни: лихорадку, головную боль, ломоту в суставах, покраснение на месте прививки. Это-то и пугает граждан!

– Граждане! – завопила личность, которую выпустили из мешка. – Братья и сестры! Добьемся, наконец, отмены варварского закона! Вакцинация противоестественна! Вакцинация убивает! Вы сами тому свидетели!

Голос личности звучал гнусаво, личность шмыгала носом, некстати принялась кашлять – и даже рот рукой не прикрыла.

>Граждане попятились.

– Иди отсюда, – сказала ей леди с граблями.

Тут кстати протолкался через толпу аптекарь, мистер Арчибальд (он прятался) и увел личность в аптеку, покупать капли от насморка.

– Зато эти антитела, – говорил тем временем доктор Уильямсон, – высоко специфичны и долго сохраняются! Это значит, что когда вирус или токсин повторно попадает в кровь, не будет даже небольших признаков заболевания – антитела мгновенно все свяжут и выведут. Вот примерно так. Теперь я спрошу вас, леди и джентльмены: Что значат небольшие неудобства, которые вы можете испытать после вакцинации, в сравнении с эпидемиями оспы, холеры? Со смертью, наконец?

Среди граждан началось волнение. Волнение переросло в шум.

– Прекрасно, Ватсон! – закричал доктору на ухо знаменитый сыщик. – Дело можно считать закрытым! Поехали домой!

А вечером доктор сидел в своей комнате и писал:

«…Так закончилось дело о санитарном враче. Я надеюсь, что эта фигура, бесспорно, важная, займет надлежащее место в истории. Это будет честно».