Колесница Гелиоса - Санин Евгений Георгиевич - Страница 50

— Да он просто издевается над нами! — воскликнул Эртей.

— Издевается? — усмехнулся Мирон. — Нет — он знает, что делает! Теперь мы обязаны выкупить его у пиратов! Да что пираты — умри он, и мы, не зная, где его сокровища, выкупим его даже из царства мертвых! Эй! — вспомнил он об Армене. — Значит, полталанта?

— Да, господин!

— А хватит? — испуганно спросил Эртей. — Может, дать больше?

— Дадим на всякий случай талант! — решил старший брат, наполняя большой кожаный кошель золотыми статерами и протягивая его Армену. — Чтобы пираты наверняка отпустили отца! Смотри не заговаривай в дороге ни с кем из встречных! А как только увидишь отца, скажи ему, что Мирон немедленно отдал эти деньги и даже дал больше, чем он просил! Скажи также, что я буду молиться до его приезда богам!

— А от меня передай, что я дал обет посетить дельфийское святилище, если только пираты отпустят его! — торопливо воскликнул Эртей, затворяя дверь за рабом.

Оказавшись на улице, Армен услышал приглушенные голоса братьев:

— Старая лиса! Даже на волоске от смерти не сказал нам, где все его деньги!

— Беда! Беда! Если этот раб обманет нас или сдохнет по дороге — мы нищие!..

Спустя четверть часа Армен уже входил в скромный дом родителей лекаря.

— Я послан к вам Аристархом, сыном Артимаха! — сообщил он, оглядывая дешевую мебель и глиняную посуду по углам.

— Да, это наш сын! — с гордостью подтвердила пожилая женщина, вводя раба на кухню.

— Вот письмо, написанное его рукой! — достал из-за пазухи дощечку Армен.

Мать Аристарха поднесла дощечку к глазам, погладила ее и со вздохом сожаления протянула рабу:

— Мой сын — ученый, а я даже не умею читать. Прочти мне!

— Я тоже не умею! — признался Армен, но, вспомнив, что было написано в письме Писикрата, добавил: — Правда, я знаю, что там написано!

— Так говори же!

— Дорогие мама и отец! — прибавил от себя Армен, желая хоть как-то смягчить черную весть. — Сделайте все так, как скажет этот раб.

— Артимах! — крикнула женщина. — Ты слышал, наш сын просит о чем-то!

— Да слышу, слышу! — послышалось кряхтение, и вслед за ним раздался странный звук, словно в комнате переставляли клине.

Армен повернулся к двери и замер.

На кухню, отталкиваясь от пола неестественно длинными руками, втискивался безногий старик.

— Покажи! — хрипло потребовал он, и Армен протянул ему дощечку.

— «Дорогие мама и отец…» — прищурился старик. — Все верно! «Шлю вам свою прощальную весточку не из желанного Пергама, а из трюма пиратского корабля…»

— Пиратского? — охнула женщина.

— «Не сегодня-завтра меня продадут в рабство. Но не спешите отчаиваться! Со своей профессией я не пропаду. Буду лечить своих господ… А там как знать — может, и выкуплюсь, и мы снова будем вместе! Раб, который принесет вам дощечку такой же пленник, как и я. Он будет говорить вам о выкупе — не слушайте его. Во-первых, у вас нет таких денег. А, во-вторых, даже если бы вы их собрали, я бы все равно не принял их, потому что не могу украсть у вас пусть не очень сытную, но все же безбедную и спокойную старость, которую вы заслужили всей своей жизнью. Дайте лучше этому рабу красный амфориск, что на верхней полке в подвале. Он очень болен, и отвар, что в нем, поможет ему в пути. Ты же, отец, мажь моим лекарством культи утром и вечером. Простите — меня уже торопят. Да хранят вас боги! Ваш Аристарх.»

Старик уронил дощечку и опустил голову.

— Даже в плену у пиратов он думает больше о нас, чем о себе! — выдавил он. — В детстве, бывало, часами следил за ящерицами. Выменивал на них у ребятишек все свои школьные завтраки! Потом отрывал у них хвосты, выкармливал разными травами и следил, как у них отрастают новые… Говорил, что придет день, когда и у меня отрастут ноги, которые я потерял в Риме, пока был там заложником. Ноги, правда, не выросли от его мази, но болят по ночам куда меньше, чем прежде…

— Сколько же нужно денег, чтобы вызволить нашего Аристарха? — спросила женщина, возвращаясь из подвала и протягивая Армену красный амфориск.

— Целых полталанта!.. — опустил глаза раб.

— О боги!

— У нас никогда не было таких денег! — утирая слезы, объяснил старик. — Даже если мы продадим дом и поселимся на улице, если продадим все, что имеем — мебель, кувшины, все равно нам не набрать и сотой части нужной суммы!

— А вы не можете одолжить у кого-нибудь? — спросил Армен.

— Кто рискнет дать такие деньги беспомощным старикам, которых ни к суду нельзя привлечь, ни даже продать в рабство! — вздохнул Артимах и замахал руками на раба: — Уходи!

Армен попятился, вышел за порог. Отхлебнул глоток терпкой жидкости из амфориска. И заторопился прочь со двора, услышав в доме причитания матери Аристарха и глухой плач Артимаха.

Отвар придал ему сил. Он быстро шел по улицам Афин, пока не остановился перед домом, который, как было сказано в дощечке триерарха, стоял «В квартале Милете, недалеко от булочной Суниада, по левой стороне». Он долго колотил железным молотком в дверь и уже собрался уходить, как ее открыла испуганная молодая женщина.

— Слава богам! — с облегчением выдохнула она. — Это не Конон!

— А кто? — послышался мужской голос.

— Я — раб Эвбулида, от триерарха Конона! — объяснил Армен и протянул дощечку. — Он попал в плен к пиратам…

Не выслушав до конца вестника, женщина ушла в комнату и вернулась с тяжелым кошелем.

— Вот. Здесь ровно полталанта.

— Но откуда ты знаешь?.. — поразился Армен, пряча кошель за пазуху.

— Не первый раз! — усмехнулась жена триерарха.

— И ты ни о чем не хочешь спросить меня?!

— Не первый раз! — повторила женщина и умоляюще посмотрела на раба: — Я сразу тебе открыла дверь, понял? Так и скажешь триерарху: его жена была дома одна! — протянула она драхму. — А еще лучше, меня вообще не было дома! Я была…

— В храме! — подсказал из комнаты мужской голос.

— Верно! А деньги тебе дал…

— Твой управляющий!

— Иди! — подтолкнула Армена женщина. — Пираты — народ нетерпеливый, ждать не любят!

«Сколько домов в Афинах, и до чего же они разные!» — подумал Армен, вновь оказавшись на улице.

Он с грустью вспомнил родителей Аристарха, их жилище, такое же скромное, как и дом Эвбулида, отпил глоток из амфориска и заторопился к храму Аполлона, возле которого находился указанный в последней, четвертой дощечке, дом.

Вышедший на стук привратник проводил его в комнату, посреди которой стояла красивая женщина.

— Кто это? — брезгливо спросила она, показывая пальцем на Армена.

— Я — раб Эвбулида… — привычно начал Армен.

— А-а, понятно! — усмехнулась хозяйка. — Еще одного дружка моего мужа? Передай же своему Эвбулиду, пусть один теперь идет к бесстыдным гетерам и флейтисткам. Клеанф отплыл в Египет, и хвала богам, — это надолго!

— У меня письмо от твоего Клеанфа! — возразил Армен, доставая дощечку.

Женщина двумя пальцами взяла ее, лениво пробежала глазами.

— «Спасай меня, моя ненаглядная!» — покачала она головой. — Он тратит все деньги на вино и гетер, а я потом должна спасать его от безденежья?

— Твой муж в плену у пиратов! — сообщил Армен. — Чтобы выкупиться, ему нужны полталанта!

— Прошлый раз, когда он уезжал в Этолию и проигрался там дочиста в кости, это называлось нападением беглых рабов! — язвительно усмехнулась хозяйка. — А теперь уже пираты!

Она вышла из комнаты и, вернувшись, бросила под ноги Армену звякнувший о пол кошель. Раб торопливо нагнулся за ним, положил за пазуху, как можно туже перетянув поясом хитон.

— Я могу идти? — робко спросил он.

— Конечно! — кивнула хозяйка. — И передай Клеанфу — пусть в следующий раз придумает что-нибудь более интересное!

— Но я говорю чистую правду! — остановился Армен. — Твой муж действительно сейчас в пиратском трюме!

— Значит, Клеанф у пиратов?.. — удивленно переспросила хозяйка.

— Да! И они отпустят его, если до захода солнца я передам им выкуп! — пробормотал Армен, чувствуя себя неловко под ее пристальным взглядом. — И не приведу за собой охрану… — шепотом докончил он.