Сокровища - Кингсли (Кингслей) Джоанна - Страница 53

Они немного прошли молча, пока она переваривала только что услышанное. Это так много объясняло. Не все, но многое. Но не объясняло, почему он прекратил поиски.

— Почему ты перестал искать его, папа? Почему не начать вновь? Я могла бы помочь. Мы могли бы найти его. Я знаю, мы смогли бы.

— Прошло тридцать лет с тех пор, когда флакон был дан мне. Однажды я уже позволил ему определить мою жизнь, и он чуть не разрушил ее. Я должен выпустить его из рук.

— Но, папа…

— Нет, Пит. Посмотри, что флакон сделал с нами, со мной, с твоей мамой. Думаю, я был прав, назвав его злым. Он отобрал у меня жизнь, которую я должен был иметь. Если я раз и навсегда расстанусь с мыслью отыскать драгоценности, я, возможно, вновь обрету себя.

— Папа, где он сейчас? Где флакон?

Он помедлил.

— Если я скажу тебе, что ты будешь делать?

— Не знаю. Но мне надо еще раз увидеть его. Он вдохновил меня на лучшую из моих работ, помнишь? Мне нужно увидеть его так же сильно, как тебе выпустить его из рук.

— Может быть, пора употребить его с пользой. Продать его. Воспользоваться деньгами, чтобы помочь твоей матери. Или заплатить за твое образование. Мне следовало сделать это давным-давно.

— Не знаю, папа, — проговорила она, и он чуть не расплакался. — Думаю, теперь я понимаю, почему ты не мог расстаться с ним, даже когда нам очень были нужны деньги для мамы. Это единственная вещь, оставшаяся от твоей матери. Но, если ты готов сделать это сейчас…

— Она там, где была последние девять лет, куда я положил ее в тот вечер, когда ты вытащила его из Раффи — в пурпурной подушке, которую вышила твоя мама, на нашей кровати дома. Возьми ее, Пит, и делай, что считаешь нужным. Теперь она твоя, это твое наследство. — Он тихо, печально рассмеялся. — Разумеется, единственное наследство, которое ты когда-либо получишь от меня.

— О нет, папа. Ты так много мне дал.

Трещина залечена, и любовь, расцветшая между ними, могла осветить небо в ночи.

— Пойдем ко мне домой, Пит, — внезапно сказал он. — Это прямо за углом. Пойдем, я познакомлю тебя с Анной.

— Нет. — Настроение испортилось, правда не совсем, но при малейшем слове могло испортиться окончательно.

— Пожалуйста. Она тебе понравится.

Она едва улыбнулась ему.

— Если она любит тебя, тогда, возможно, и я полюблю ее. Но я не могу встретиться с ней, папа. Не сейчас.

Он понимающе кивнул. Не подгоняй ее, советовал он себе. Не все сразу.

— Я позвоню тебе, папа, — сказала Пит и пошла одна по улицам Сохо, претендующим на любовь к искусству; сумка висела у нее через плечо, и длинные ноги уносили ее все дальше и дальше.

Стив стоял на углу и наблюдал, как его золотой ребенок, которого он до боли любил, уходил от него. Но не исчезал. Она сказала, что позвонит.

Он снова вернул себе дочь.

Одна, в бывшей комнате родителей, а теперь ее, Пит сидела, пристально рассматривая прекрасный флакон для духов, извлеченный из подушки. Образ ее бабушки, похороненное состояние ее отца. Она не намного преуспела, чем ее отец, в решении задачи, что делать с флаконом. Стоит ли его продать, как он предложил? Она достаточно знала о драгоценностях, чтобы предположить, какую астрономическую сумму он принесет. Она приходила в ужас от мысли разделить его на части и продать камни по отдельности. Это было не только богатство, это еще произведение искусства и ее наследство.

Помогут ли сейчас деньги маме? С печалью Пит призналась себе, что нет. Ход маминой болезни был предопределен, и ничто не в силах изменить его. Недавние изменения в государственной системе здравоохранения значительно улучшили условия в Йонкерсе, Беттине там было удобно. Она, казалось, была почти счастлива вновь оказаться «дома».

Что тогда остается? Собственное будущее? Флакон купит ей первоклассное образование, но на это хватит и ее стипендии. Они могут найти лучшую квартиру, но теперь, когда папа ушел, этой им с дедушкой прекрасно хватает. У него есть друзья в округе. И работа в пяти минутах ходьбы от дома.

Стоит ли в таком случае сохранить флакон, держать до тех пор, пока она не сможет им воспользоваться, чтобы с его помощью заняться поисками папиной мечты? Держа в одной руке миниатюрную копию бабушки, а в другой ее фотографию, Пит ощутила сильное влияние жизни этой женщины на свою собственную. Она была даже названа в ее честь.

— Ну что, бабушка, — обратилась она к двум предметам, ее новому талисману, — что ты думаешь? Ты хотела, чтобы у папы были драгоценности или, точнее, их половина. Найти мне их для него? На это может потребоваться много времени. Может быть, лет. У меня нет даже достаточно сведений, чтобы начать поиски.

Луч солнца, пробившийся сквозь окно, коснулся флакона. Это показалось предзнаменованием.

— Хорошо, — тихо сказала Пит.

Она убрала флакон обратно в вышитую подушку, где он лежал неприкосновенным девять лет, и опять зашила шов. Она будет хранить его, пока не сможет вернуться к папиной мечте и отыскать дядю Витторио и потребовать от него ее наследство. Она не расскажет дедушке.

Извини меня, дедушка, подумала она. Мне жаль, что я обманываю тебя, что продолжаю считать папу эгоистом. Но я должна это сделать. Ты можешь не понять, но моя бабушка поняла бы. Моя бабушка Пьетра.

Глава 9

Нью-Йорк. 1970 год

— Не хочешь перекусить? — спросил Пит молодой человек, когда она складывала свою сумку. Восхитительный блондин по имени Лэрри Карвер был ее лабораторным партнером в «Анатомии 101» Нью-Йоркского университета. Он мечтал стать врачом и отправиться во Вьетнам облегчать участь американских солдат. Лэрри был лучшим студентом на курсе. Сейчас он провел последний час вместе с Пит над анатомическим атласом, когда они натаскивали друг друга к предстоящим экзаменам.

— Спасибо за приглашение, Лэрри, — сказала Пит, поднимая сумку. — Мне надо домой.

Когда она подошла к двери, он преградил ей путь своим отнюдь не слабым телом.

— А как со мной, Пит? У меня что, перхоть? Дурное дыхание? Или тебе не нравятся мои шутки? Я уже полгода пытаюсь с тобой куда-нибудь сходить и каждый раз получаю: «Спасибо, Лэр, но…»

Пит вздохнула. Она уже чувствовала приближение этого разговора, но по-прежнему не горела желанием продолжить сцену. Она нашла легкий выход, как часто поступала и раньше.

— Дело в том, что я не могу с тобой пообедать, потому что у меня уже назначено свидание… с человеком, который меня очень интересует.

Он кивнул, покорно соглашаясь.

— Все лучшие девушки уже разобраны. — Он взял свои записи и оглядел ее сверху донизу, улыбкой выражая свое восхищение. — Счастливчик.

Она рассмеялась.

— Увидимся в среду.

Она не лгала, подумала про себя Пит, прыгая по ступенькам. Она добралась до Вашингтон-сквер и направилась в центр города. Но если б не было свидания, она нашла бы какое-нибудь оправдание, чтобы не идти с Лэрри Карвером. Он был слишком уверенный, слишком привлекательный, тот тип парня, который будет ожидать большего, чем она хочет дать.

Пит не собиралась иметь ничего серьезного ни с одним мужчиной. Руководствуясь печальным опытом своих родителей, она не видела смысла доверяться романтическому обязательству. Это ей было не нужно, она просто не хотела этого. Ее жизнь и без того была заполнена. У нее были занятия, кроме того, она работала неполный день в ювелирном квартале, чтобы иметь карманные деньги. Когда Джесс удавалось вырваться в город на уик-энд, они проводили вместе как можно больше времени.

Правда, ее время от времени интересовал секс. Ей было восемнадцать. Многие девушки, которых она знала из групп, — и практически все в ее квартале — давным-давно расстались с невинностью. Даже оберегаемая родителями Джесс в прошлом году сделала решительный шаг с Сигма Чи из Принстона, никак не меньше. Это была, в конце концов, новая эра — начались семидесятые. Сексуальная революция набирала темп. Во всем этом, должно быть, что-то было, какой-то смысл, который она не понимала.