Дитя Света. Часть 2. (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 100

   И тогда я попробовала встать, но так же не смогла. Мы смотрели в глаза друг друга сквозь жар огня. Моя душа гибла в этом огне от сознания, что я больше не могу прикасаться к нему. От того, что сидя напротив, он был бесконечно далеко от меня, как недостижимая мечта.

   - Я люблю тебя, - прошептала я, глотая слезы.

   - Я умираю без тебя, - ответил демон.

   - Это сон? - спросила я.

   Киан покачал головой.

   - Я не знаю, мое дыхание, - ответил он. - Я сидел у костра и звал тебя, ты откликнулась.

   - Что это за место? - я обернулась попытке увидеть статуи идолов.

   Демон тоже обернулся. Он взмахнул рукой, и пламя разлилось вокруг нас, создавая новый круг. Идолы выступили из темноты, пронзив нас взглядами слепых глаз. Киан изумленно переводил взгляд с одной статуи на другую, затем повернулся ко мне.

   - Сюда я хотел привести тебя для воссоединения, - сказал он. - Но я в твоем мире.

   - Значит, сон? - снова спросила я, не сводя взгляда с его лица, впитывая в себя каждую черточку.

   - Если сон, то это самый жестокий кошмар из всех, что приходят под покровом ночи. - С чеканной ненавистью произнес Киан, опять глядя в небо. - Сидеть рядом, но не иметь возможности коснуться даже волос. Это жестоко!

   И упреки демона не были услышаны, как и мольбы. А я вдруг поняла, что сейчас все исчезнет. Завыл ветер, будто подтверждая мою догадку, огонь начал затухать, и Киан больше не отворачивался, глядя на меня с той же жадностью, что и я на него. Он тоже понял, что свидание подошло к концу.

   - Найди меня! - крикнула я, прорываясь сквозь завывания ветра. - Завтра я буду досягаема, после вновь окажусь в пространственном изломе. Я буду на совете...

   Договорить я не успела, потому что неожиданно холодный ветер подхватил меня, закружил, унося все дальше от тлеющих углей, сменивших костер. И только яростный крик демона несся за мной. Но вот еще мгновение, и он тоже пропал. Ветер взметнул волосы, подкинул куда-то высоко-высоко, и я сорвалась вниз.

   - Киан! - выкрикнула я и села на кровати, озираясь вокруг безумным взглядом.

   Я была одна. Только на туалетном столике лежала записка. Я машинально открыла ее. Почерк оказался мне незнаком. "Собирайся скорей, малышка Мэй, у нас еще много дел", - гласили буквы. Ольгар, сразу сообразила я и бросилась приводить себя в порядок.

   * * *

   Девятый магистр вошел в мою комнату, когда я уже умылась, причесалась и переодела платье. В гардеробной их оказалось много, и все моего размера. Ольгар вошел уверенно, будто к себе домой. Он развалился на облюбованном кресле и кинул мне белую мантию.

   - Это зачем? - подозрительно спросила я.

   - Пойдешь со мной, как мой адепт, - сказал он. - Я братьям сказал, что беру тебя под свое покровительство. Они поворчали, но не стали сильно возражать. Все равно обучать тебя должен один, от толпы проку не будет.

   - Зачем мне называться адептом? - немного враждебно спросила я.

   - Затем, что своего адепта я веду туда, куда считаю нужным. Так споров меньше, - на меня посмотрели, как на несмышленое дитя.

   Решив ему довериться, я накинула мантию, и Ольгар встал, протянув мне руку. Я снова поколебалась, но все же вложила в гостеприимную ладонь свои пальцы. А кто его знает, что еще выкинет эта белобрысая древность? Магистр хмыкнул и повел меня к двери. Я украдкой поглядывала на него. Выражение глаз Ольгара неуловимо менялось. У самых дверей он еще на мгновение задержал мою руку, чуть сжал пальцы, провел по запястью и отпустил. В коридор он вышел первым, я за ним. И снова я взглянула на него. Теперь на лице его царило безразлично-спокойное выражение. Глаза ничего не выражали, кроме мягкого внимания. В общем, по коридору меня вел девятый отец-основатель. Меня разбирали вопросы, но я натянула на себя маску отстраненной холодности, послушно шла рядом и молчала.

   Мы дошли до поворота, за которым, я уже знала, нет ничего, кроме необжитых помещений. Ольгар открыл одну из дверей, мы вошли в нее, дошли до половины и словно шагнули под невидимую занавесь, оказавшись в зале, где стояли восемь магистров. Я обернулась, за спиной оказался тот же зал и никакой комнаты.

   Магистры скользнули по мне взглядами, затем дружно посмотрели на девятого. Тот встал рядом с ним, совершенно невозмутимый, молча, указав мне место рядом с собой. Я встала, в душе наслаждаясь недовольными физиономиями отцов-основателей. Перед нами открылась знакомая спираль. Магистры входили в нее согласно очередности. Ольгар пропустил меня вперед и замкнул наше шествие.

   Мы вышли в другой зале, полутемной, освещенной факелами. Девять стульев с высокой спинкой были расставлены у стены. Магистры сели на них, мне пришлось стоять. И опять я не имела возражений. Только не сводила взгляда с дверей в другом конце залы. Они открылись спустя несколько мгновений, и в залу вошли мама и папа, держась за руки. Дядя Алаис быстрым шагом нагнал их и пристроился рядом с мамой.

   У меня ноги горели, так хотелось сорваться с места и побежать к ним. Но Ольгар перехватил мою руку, даже не обернувшись ко мне, и остановил, едва заметно покачав головой.

   - Доченька! - воскликнула мама, заметив мою молчаливую фигуру.

   - Мамочка, - прошептала я.

   Подбородок задрожал, и дорожки слез пролегли по щекам. Мама тоже заплакала, ее удержал папа, не сводивший с меня взгляда, как и дядя Алаис. Он весело подмигнул мне и послал воздушный поцелуй. Улыбается, он всегда улыбается, чтобы не пугать. Я это так хорошо знала, как знала и приговор, уже вынесенный моим любимым девятью отцами-основателями. Знали его и трое дорогих мне людей.

   - Мэйгрид, - голос Ольгара звучал мягко, но без всяких эмоций, - ты можешь подойти к своим родным.

   Я сделала несколько медленных шагов, но оставшееся расстояние я пробежала, влетев в распахнутые объятья мамы. Она прижала меня к себе, а я целовала ее, обливаясь слезами.

   - Все будет хорошо, маленькая, - шептала мама, вытирая мои слезы. - Все будет хорошо.

   - Мамочка, - всхлипнула я, с жадностью заглядывая в такие знакомые, в такие родные глаза. - Папочка, - и я перешла в руки папы, прижавшего мою голову к своей груди.

   - Не плачь, дочь. Ронаны сильные, - сказал он с улыбкой, когда заключил мое лицо в ладони и поднял к себе. - Ты же Мэйгрид Ронан.

   Я кивнула, и папа поцеловал меня и сжал своими добрыми сильными руками. Дядя Алаис отнял меня у папы и поднял на уровень своего лица.

   - Ну, что ты раскисла, любимая, разве это моя девочка? - с веселой улыбкой спросил он, расцеловав меня в обе щеки.

   - Дядюшка, - не удержала я нового всхлипа.

   - Ну-ка, кто ты у меня? - строго спросил дядя, ставя меня на пол.

   - Самая-самая, - невольно улыбнулась я.

   - А как я люблю тебя? - не отставал дядюшка.

   - До самых далеких звезд, - я попыталась удержать улыбку, но снова разрыдалась, уткнувшись ему в плечо. - Мне так страшно, - прошептала я.

   - Глупости какие, - отмахнулся дядя Алаис.

   - Я вас так люблю! - воскликнула я, вовлекая всех моих родных в тесный круг.

   Так мы и стояли некоторое время, обнявшись, пока вежливое покашливание не напомнило нам, что у нас есть зрители.

   - Мэйгрид, - позвал Ольгар, но я отчаянно замотала головой. И он не стал настаивать.

   Мы стояли перед девятью отцами-основателями, с легким интересом наблюдавшими за нами. Мама обняла меня за плечи, не отпуская от себя, я протянула руку дядюшке, папа обнял маму за талию. Да, мы едины! И наши узы крепче просто родственных. Мы близкий круг, куда попасть можно только, добившись доверия.

   - Братья, - Ольгар говорил, не поворачивая головы, - разве это не ответ?

   - Сокрытие важной Ордену информации недопустимо, - ответил первый магистр.

   - И все же, - не отступил девятый. - Вам уже ясна причина сокрытия, это не преступный заговор.