Призраки отеля «Голливуд» - Имерманис Анатоль Адольфович - Страница 47

— Полно, майор! Вы пытались поддержать официальную версию, и это делает вам честь. Но если уж быть откровенным, то до конца. Да, произошла глупейшая, но, к счастью, вовремя исправленная ошибка. Наблюдатели нашей радарной базы в Гренландии приняли лунную рефракцию за массированный налет русских. Вы должны знать, какие там условия, — нечто среднее между монастырем и тюремной одиночкой. Единственные развлечения — полярное сияние и белые медведи, так что слегка тронуться не так уж трудно. Туда бы мисс Эвелин, она бы сразу вылечила их. Но разве нашему начальству объяснить такое, если оно даже черные чулки в сетку считает изобретением дьявола… Да, по атомной тревоге была поднята в воздух вся стратегическая авиация. Но ошибку немедленно обнаружили. Так что этот случай лишний раз подтверждает, что принятая нами система двойной и тройной проверки действует безотказно.

Муну в этот момент почему-то вспомнилось первое посещение цирка. Когда мать спросила, что ему больше всего понравилось, он без колебания ответил: «Дядя фокусник. То, что он склеит перерезанную пилой тетю, я знал заранее. Но за какое время он еще умудрился спрятать в ее шляпку большущий букет цветов?»

Часть вторая

СВЕТЯЩИЙСЯ СКЕЛЕТ

ПИСЬМО ГВЕНДОЛИН

В коридоре Муна нагнал профессор Старк.

— Я вас, кажется, уже где-то встречал, — сказал он, близоруко разглядывая Муна.

— Да, много лет назад у профессора Хольмана.

— У Хольмана? Как же, помню это блаженное время, когда можно было ходить в гости к друзьям, — вздохнул профессор.

— Я вас тоже не сразу узнал, вы сильно изменились за эти годы.

— Неудивительно! Был ученым, а стал засекреченным объектом. — Профессор грустно засмеялся. — Зайдемте ко мне! Не хочется упускать случай поболтать о былых временах. Завтра меня могут опять упрятать в ящик за семью замками.

— В котором вас доставили в Панотарос пять дней назад и извлекли только сегодня, — улыбнулся Мун. — Вы должны быть благодарны Минерве Зингер. Не будь ее, вам пришлось бы скрываться в военном лагере. Сейчас вы хотя бы живете в гостинице.

— Я и тут под неусыпным наблюдением, — грустно вздохнул Старк. — У профессора Хольмана я мог говорить все что вздумается. А сейчас… — Он развел руками.

— Извините! Сеньор Мун, вас просят к телефону. — По лестнице бежал дон Бенитес.

— Хорошо, иду.

— Только не забудьте, что я жду вас, — напомнил профессор Старк.

Мун немного удивился, когда дон Бенитес, вместо того чтобы поставить телефон на прилавок, втолкнул его в свой тесный закуток.

— Лучше, чтобы никто не слышал, — объяснил он еле уловимым голосом. — Это Билль Ритчи.

— Из Мадрида?

— Нет. У него для вас важная новость. Не называйте его по имени!

Мун взял телефонную трубку.

— Это вы, мистер Мун? — раздался взволнованный голос Ритчи.

— Да, я вас слушаю.

— Я в Малаге. Приезжайте сюда. Я не один.

— С вами приехала Гвендолин? — Как бы Мун ни был уверен, что донесение Роберто Лимы предлог, чтобы выманить его из Панотароса, бессвязные слова старого актера можно было истолковать только таким образом.

— Нет, вас обманули. Я сидел весь вечер в этом кабаке. Ну, «У семи разбойников» на площади Пуэрта-дель-Соль. Гвендолин не пришла. Как вы мне велели, я расспросил официантов, хозяина, даже посетителей. Такой и в помине там не было. На всякий случай я еще раз зашел сегодня перед отлетом. Вижу — доктор. Совершенно пьян. Судя по тому, как он швырял деньги на стойку, доктор здорово разбогател.

— Какой доктор? — Муну даже показалось, что пьян скорее сам Билль Ритчи.

— Ну тот, который лечил меня бесплатно. Помните, я вам о нем рассказывал много хорошего.

«Доктор Энкарно?» — чуть не вырвалось у Муна. Но он сдержался и лишь прошептал:

— Он узнал вас?

Сердце лихорадочно билось. Слова Билля Ритчи при всей их намеренной уклончивости ни к кому иному, кроме доктора Энкарно, не могли относиться.

— Сначала не узнал, он был очень пьян. А потом…

— Что потом? Что потом? — судорожно повторял Мун, а в голове звенела одна настойчивая мысль: «Надо лететь в Мадрид, разыскать там доктора Энкарно. Лететь! Немедленно!»

Билль Ритчи все не отвечал. Наконец после целой вечности в трубке раздался чужой голос:

— Сеньор Мун? Будьте вечером на крепостном валу. Мы вас там найдем.

И тогда Мун скорее чутьем, чем разумом, понял, что ехать в Мадрид незачем.

…Номер профессора выходил на площадь. На ней сооружали что-то наподобие триумфальной арки, стук топоров все время врывался в их беседу. Профессор тоже курил сигары, и Мун с удовольствием воспользовался его бразильскими «Супериор». Извлеченная из чемодана бутылка «Наполеона» способствовала установлению непринужденной атмосферы. Но как только Мун заговорил о радиоактивности, профессор с улыбкой сослался на военную тайну.

— Единственное, что могу вам сказать: вместе со мной прибыла самая совершенная аппаратура, когда-либо использованная для обнаружения зараженных частиц. Такая же находилась на борту самолета «Глоб-мастер», потерпевшего несколько дней назад аварию в горах.

Постепенно беседа приняла теоретический характер.

— Лучевая болезнь еще мало изучена, и против нее нет эффективных средств. Пересадка костного мозга, примененная французами для спасения югославских ученых, не всегда дает положительные результаты. Люди умирают и будут умирать до тех пор, пока не добьются абсолютного запрета любых испытаний ядерного оружия.

— А Панотарос? — Мун надеялся, что коньяк развяжет профессору язык.

— Прошу без провокаций. — Профессор понимающе улыбнулся. — Видите ли, серьезной опасности в данном случае подвергался только тот, кто находился в непосредственной близости от расколовшейся бомбы, причем достаточный срок, чтобы гамма-лучи оказали свое воздействие.

— Вы что-нибудь понимаете в отравлениях? — внезапно спросил Мун.

— Не больше любого врача. Во время войны мне пришлось работать на госпитальном судне, там каждому в первую очередь приходилось быть хирургом. После капитуляции к нам доставили нескольких получивших серьезные лучевые ожоги японцев. Этому обстоятельству я и обязан своей теперешней специальностью.

Мун все же решился рассказать про смерть Шриверов и свои предположения. Перечисление симптомов заставило профессора нахмуриться.

— Видите ли, эти недомогания присущи множеству болезней, начиная от некоторых желудочных заболеваний до лучевой включительно. Но, учитывая, что перед этим двое местных жителей также отравились колбасными консервами, я на месте доктора Энкарно скорее всего поставил бы тот же диагноз.

— Вы забываете, что исчезла дочь Шривера. Так что дело вряд ли в консервах.

— Одно не противоречит другому. — Профессор покачал головой. — Яд, известный под названием ботулин, является продуктом естественного органического распада. Но его научились создавать синтетическим путем. Например, уже несколько лет ботулин находится на вооружении нашей армии. Его можно шприцем впрыснуть в банку, прокол будет почти незаметным.

Их прервал громкий стук в дверь.

— Войдите, — пригласил профессор.

— Тысячи извинений! — В дверях показалась голова. — Я маркиз Кастельмаре! Сеньор Мун, не могли бы вы выйти на минутку?

В коридоре Мун столкнулся с доном Бенитесом и доном Брито. Тяжело дыша, они тащили скатанный ковер. Потеряв равновесие, портье выронил картину, которую ухитрился зажать под мышкой. Маркиз подхватил ее и, чуть не стукнув Муна по голове, пробормотал: