Крестовый поход на Россию - Сборник Сборник - Страница 67

Конкретного ответа ни в том, ни в другом случае не последовало. Объяснялось это, как заявил впоследствии фельдмаршал Паулюс на Нюрнбергском процессе, тем, что Гитлер тогда еще не был вполне уверен в надежности своего венгерского союзника. Он также опасался, что Венгрия, поддерживавшая связи с западными странами, не сможет сохранить в тайне военные планы Германии. Кроме того, фюрер отлично понимал, что хортистам пришлось бы обещать «новые территории», которые он желал захватить для Германии5. Гитлер был уверен, что хортистская Венгрия при любых условиях примет участие в войне против СССР, и готовил ее к этому, снабжая вооружением и военными материалами, но он оставил за собой выбор того момента, когда можно будет посвятить этого союзника в свои окончательные военные планы6.

Между тем хортистская клика испытывала все большее нетерпение. Его еще сильнее разжигали донесения венгерского посланника в Берлине Стояи. Так, 24 мая 1941 года он сообщал о близящемся нападении Германии на Советский Союз с целью его уничтожения и «овладения русским… сырьем». Посланник писал, что на советской границе уже сконцентрировано 130—140 дивизий, «которые в середине июня должны начать поход против Советской России»7. Исходя из этого, Стояи, подобно Верту, предлагал безотлагательно заключить с Германией «оборонительно-наступательный союз»8.

В начале июня Стояи доносил, что Германия рассчитывает на «молниеносную войну» против Советского государства. В следующем докладе он выразил озабоченность по поводу ставших ему известными намерений Гитлера отвести Румынии и Финляндии более значительную роль в этой войне, чем Венгрии. Надо сказать, что германское командование действительно рассчитывало использовать Венгрию в начальный период антисоветской войны лишь в качестве поставщика сырья и военных материалов, а ее армию – для прикрытия немецких флангов на венгеро-советской границе в случае контрнаступления Красной Армии. В приложении к плану «Барбаросса» говорилось, что 14 июня 1941 года германское командование даст указание венгерской армии укрепить венгеро-советскую границу9.

Хотя подобные планы и не были еще известны хортистам, однако Стояи, находившийся в Берлине, узнал о беседе Гитлера с японским послом, из которой явствовало, что Германия для нападения на СССР избрала своими главными союзниками Финляндию на севере и Румынию – на юге. Стояи чрезвычайно обеспокоило то, что при этом не была названа Венгрия. Как он писал в Будапешт, заполучить южную часть Трансильвании, которую в свое время Гитлер обещал хортистам, удастся лишь при том условии, если у последних появятся новые «заслуги» перед немецким фюрером. Наилучшей возможностью для этого Стояи считал участие венгров в войне против СССР. Более того, по его мнению, «другой такой случай» не представится10. Если же Венгрия останется в стороне, утверждал Стояи, то румыны получат шансы не только сохранить за собой южную часть Трансильвании, но и добиться пересмотра в свою пользу решений второго венского арбитража. Посланник сообщил, что нападение на СССР начнется уже в середине июня, и поэтому настойчиво рекомендовал своему правительству немедленно поставить в известность Гитлера о готовности Венгрии принять непосредственное участие во вторжении11.

Венгерские сторонники Гитлера делали все возможное, чтобы Венгрия с самого начала приняла активное участие в вооруженном нападении Германии на СССР. Еще 30 мая начальник Генштаба X. Верт вновь обратился к правительству с меморандумом, в котором потребовал провести частичную мобилизацию и немедленно обратиться к германскому правительству с «формальным предложением о добровольном вступлении в германо-советскую войну». Обосновывал он это антибольшевистской позицией Венгрии, ее связями с державами оси, стремлением к дальнейшему «приращиванию» венгерской территории, ослаблению «русского соседа» и т. п.12 Верт также уверял, что германские вооруженные силы одержат «молниеносную победу», и, следовательно, участие Венгрии в войне будет настолько кратковременным, что можно рассчитывать на демобилизацию венгерских вооруженных сил уже через несколько недель после начала военных действий. Война закончится так быстро, утверждал он, что призывники запаса успеют вернуться домой к жатве13.

Начальник Генштаба вручил этот меморандум премьер-министру в три часа дня, а уже в шесть часов вечера началось чрезвычайное заседание правительства. Поскольку подавляющее большинство его членов представляло «осторожную» часть правящих кругов, то предложения Верта не были приняты. Любопытно, что мотивировалось это решение исключительно стремлением «не нарушить» германские военные планы, которые-де определенно не предусматривают действий венгерской армии на территории СССР, поскольку никаких переговоров об этом не велось. Что же касается перспективы захватить в ходе войны Словакию и южную часть Трансильвании, о чем также писал Верт, то Совет министров отметил нереальность таких надежд, ибо неприкосновенность и целостность этих территорий гарантировал Гитлер14.

Такая позиция венгерского правительства, разумеется, являлась следствием уже упоминавшихся выше настроений в пользу некоторой отсрочки участия Венгрии в антисоветской войне. Об этом свидетельствует и ответ Бардоши от 15 июня на донесение Стояи. Вряд ли удобно, писал премьер-министр, ставить перед германским правительством вопрос о включении венгерских войск в армию вторжения после того, как его представитель Вейцзеккер неоднократно уклонялся от переговоров на эту тему. Однако, подчеркнул Бардоши, Венгрия всегда готова стать «в критический момент» на сторону Германии15.

Итак, правительство Бардоши предпочло подождать с вступлением в войну до того момента, когда это понадобится гитлеровской Германии. Определенную роль при этом, несомненно, играли расчеты на то, чтобы, с одной стороны, побольше выторговать за участие в военных действиях против СССР и, с другой, по возможности дождаться «взаимопонимания» между Германией и западными державами.

Тем временем события продолжали развертываться.

16 июня немецкий посланник в Будапеште Эрдмансдорф вручил Бардоши заявление гитлеровского правительства, в котором говорилось, что Германия намеревается предъявить Советскому Союзу ряд требований, реакцию на которые «трудно предвидеть». Далее следовала официальная просьба укрепить венгеро-советскую границу «на случай возможных осложнений». Одновременно венгерское правительство извещалось, что в Будапешт приедет высокопоставленный офицер вермахта для обсуждения с венгерским Генштабом военных вопросов.

Приезд представителя гитлеровского командования был, несомненно, связан с тем, что Верт и другие венгерские генералы еще в мае начали непосредственные переговоры с немецким Генштабом о вступлении Венгрии в войну. Они предприняли этот шаг вопреки позиции Бардоши после того, как последний не дал положительного ответа на предложения Верта, содержавшиеся в вышеупомянутой его памятной записке от 6 мая.

Таким образом, сложилась своеобразная ситуация: прогитлеровски настроенный генералитет Венгрии уже фактически обсуждал с германским командованием вопрос об участии венгерских войск в войне против СССР, а правительство Бардоши все еще ожидало приглашения из Берлина, рассчитывая извлечь больше выгод из такой позиции. Оно решило придерживаться ее и после получения меморандума немецкого правительства, поскольку в нем пока что речь шла лишь об укреплении венгеро-советской границы на Карпатах и не содержалось пожеланий, связанных с участием Венгрии в нападении на СССР.

Следует вновь подчеркнуть, что, действуя в таком духе, правительство Бардоши отнюдь не имело в виду вообще уклониться от военных действий против Советского Союза. Насколько далека была от такой политики правящая верхушка Венгрии, видно из инструкции Бардоши Верту в связи с предстоящим приездом германского военного представителя. Позиция венгерского правительства, одобренная 14 июня, «оставалась прежней» и заключалась в выжидании того момента, когда Гитлер «сочтет нужным» участие венгров «в такой войне». Тогда «мы, – говорилось в инструкции, – естественно, готовы будем его (пожелание Гитлера. —А.П.) удовлетворить»16.