Русский романс - Пушкин Александр Сергеевич - Страница 18

18

41. «Не липочка кудрявая…»

Не липочка кудрявая Колышется ветром, Не реченька глубокая Кипит в непогоде, Не белая ковыль-трава Волнуется в поле, — Волнуется ретивое, Кипит, кипит сердце; У красной у девицы Колышутся груди; Перекатным бисером Текут горьки слезы; Текут с лица на белу грудь И грудь не покоят! Ах, прежде красавица Всех нас веселила, А ныне красавица Вдруг стала уныла. Развейтесь, развейтесь вы, Девически кудри! Поблекни, поблекни ты, Девическа прелесть! К чему вы мне надобны, Коль вы не для друга? К чему мне наряды все, Коль он не со мною? С кем сладко порадуюсь, С кем сладко поплачу? Ты, милый друг, радостью, Ты был мне красоюI Тебя только слышала, Тобою дышала, В тебе свет я видела, В тебе веселилась!.. С собою ты сердце взял — Чем жить, веселиться? Родные вкруг сердятся, Что я изменилась; Другие притворствуют, А я не умею!.. Ах, с дальней сторонушки Пришли ко мне весточку, Что здрав ты и радостен И что меня помнишь! Тогда улыбнуся я На белый свет снова; Тогда и в разлуке злой Сольемся сердцами! Тогда оживу опять Для вас, добры люди! <1830>

42. «Меня любила ты — я жизнью веселился…»[58]

Меня любила ты — я жизнью веселился, День каждый пробуждал меня к восторгам вновь; Я потерял тебя — и с счастием простился: Ах, счастием моим была твоя любовь! Меня любила ты — средь милых вдохновений Я пел прекрасную с зарею каждой вновь; Я потерял тебя — и мой затмился гений: Ах, гением моим была твоя любовь! Меня любила ты — я добрым быть стремился, Искал несчастного, чтоб дать ему покров; Я потерял тебя — мой дух ожесточился: Добро?тою моей была твоя любовь!.. <1806>

43. Велизарий[59][60]

Малютка, шлем нося, просил, Для бога, пищи лишь дневныя Слепцу, которого водил, Кем славны Рим и Византия. «Тронитесь жертвою судеб! — Он так прохожих умоляет. — Подайте мальчику на хлеб: Он Велизария питает. Вот шлем того, который был Для готфов, вандалов грозою; Врагов отечества сразил, Но сам сражен был клеветою. Тиран лишил его очей, И мир хранителя лишился. Увы! свет солнечных лучей Для Велизария закрылся! Несчастный, за кого в слезах Один вознес я глас смиренный, Водил царей земных в цепях, Законы подавал вселенной; Но в счастии своем равно Он не был гордым, лютым, диким; И ныне мне твердит одно: „Не называй меня великим!“ Не видя света и людей, Парит он мыслью в царстве славы, И видит в памяти своей Народы, веки и державы. Вот постоянство здешних благ! Сколь чуден промысл твой, содетель! И я, сиротка, в юных днях Стал Велизарью благодетель!..» <1806>

Тексты, приписываемые авторам XVIII — начала XIX века

44. «Уж как пал туман на сине море…»[61]

Уж как пал туман на сине море, А злодейка-тоска в ретиво сердце, Не сходить туману с синя моря, Уж не выдти кручине из сердца вон. Не звезда блестит далече в чистом поле, Курится огонечек малешенек: У огонечка разостлан шелковый ковер, На коврике лежит удал добрый молодец, Прижимает белым платом рану смертную, Унимает молодецкую кровь горячую. Подле молодца стоит тут его добрый конь, И он бьет своим копытом в мать сыру землю, Будто слово хочет вымолвить хозяину: «Ты вставай, вставай, удалой добрый молодец! Ты садися на меня, на своего слугу, Отвезу я добра молодца в свою сторону, К отцу, к матери родимой, роду-племени, К милым детушкам, к молодой жене». Как вздохнет удалой добрый молодец — Подымалась у удалого его крепка грудь; Опускались у молодца белы руки, Растворилась его рана смертная, Пролилась ручьем кипячим кровь горячая. Тут промолвил добрый молодец своему конки «Ох ты, конь мой, конь, лошадь верная, Ты товарищ моей участи, Добрый пайщик службы царския! Ты скажи моей молодой жене, Что женился я на другой жене; Что за ней я взял поле чистое, Нас сосватала сабля острая, Положила спать калена стрела». 1722(?)

45. «Размучен страстию презлою…»[62]

Размучен страстию презлою И ввержен будучи в напасть, Прости, что я перед тобою Дерзну свою оплакать часть.           Хотя твой милый взор, драгая!           Мне остры стрелы в грудь бросая,           Зрел действие своих побед, —           Но ты еще того не знаешь,           Колико мне ты причиняешь           Несносных мук и лютых бед. Я с той жестокой мне минуты, Как первый раз тебе предстал, Питаю в сердце скорби люты, Питаю страсть и пленник стал.           Не видишь ты, как я смущаюсь,           Как стражду, рвуся и терзаюсь           И горьких слез потоки лью?           Ты прежних дум меня лишила,           Ты жизнь мою переменила,           Тебя, как душу, я люблю. Всегда тебя в уме встречаю, А стретив, зреть тебя хочу; И где тебя найтить лишь чаю, Бегу туда, и там грущу.           Места, где страсть моя родилась,           Где кровь тобою вспламенилась,           Свидетели тоски моей:           Я в них тебя воспоминаю,           Твое в них имя повторяю           Стократко в памяти своей. Теперь узнав себя подвластна И частию владей моей; Но сколько ты, мой свет! прекрасна, Ты столько жалости имей,           За скорбь в душе моей смертельну           И рану в сердце неисцельну           Хоть сладку мне надежду дай.           Коль стыдно то сказать словами,           Хотя прелестными глазами           Скажи, скажи мне; уповай. <1759> вернуться

58

Первая публикация под заглавием «К ней (рондо)», без подписи. Предполагается, что прототипом текста является неустановленный французский источник (ср. «Когда я был любим…» В. А. Жуковского с подзаголовком «Перевод с французского»). Музыка Литандера (1832).

вернуться

59

Романс-баллада. Музыка Жилина (1814). Звучала у П. Ободовского в его постановке драмы Э. Шенка «Велизарий».

вернуться

60

Велизарий — византийский полководец VI в. Был в опале у императора Юстиниана.

вернуться

61

Приписывается П. Львову и относится ко времени персидского похода Петра I (1722). Отмечают перекличку с народной песней «Уж как пал на сине море пребольшой густой туман…». Известно подражание «Уж как пал туман на реку Неву…», которую пел М. Муравьев-Апостол. Музыка Кашина, Гурилева.

вернуться

62

В песенниках — с 1770-х годов.