Русский романс - Пушкин Александр Сергеевич - Страница 37

37

ПАВЕЛ КАТЕНИН

(1792–1853)

148. Любовь

О чем, о чем в тени ветвей Поешь ты ночью, соловей? Что песнь твою к подруге милой Живит огнем и полнит силой, Колеблет грудь, волнует кровь? Живущих всех душа: любовь. Не сетуй, девица-краса! Дождешься радостей часа. Зачем в лице завяли розы? Зачем из глаз лиются слезы? К веселью душу приготовь; Его дарит тебе любовь. Покуда дней златых весна, Отрадой нам любовь одна. Ловите, юноши, украдкой Блаженный час, час неги сладкой; Пробьет… любите вновь и вновь; Земного счастья верх: любовь.

КОНДРАТИЙ РЫЛЕЕВ

(1795–1826)

149. Элегия («Исполнились мои желанья…»)[157]

Исполнились мои желанья, Сбылись давнишние мечты: Мои жестокие страданья, Мою любовь узнала ты. Напрасно я себя тревожил, За страсть вполне я награжден: Я вновь для счастья сердцем ожил Исчезла грусть, как смутный сон. Так, окроплен росой отрадной, В тот час, когда горит восток, Вновь воскресает — ночью хладной Полузавялый василек. <1824>

150. Стансы («Не сбылись, мой друг, пророчества…»)[158]

(К А. Б<естуже>ву) Не сбылись, мой друг, пророчества Пылкой юности моей: Горький жребий одиночества Мне сужден в кругу людей. Слишком рано мрак таинственный Опыт грозный разогнал, Слишком рано, друг единственный, Я сердца людей узнал. Страшно дней не ведать радостных Быть чужим среди своих, Но ужасней истин тягостных Быть сосудом с дней младых. С тяжкой грустью, с черной думою Я с тех пор один брожу И могилою угрюмою Мир печальный нахожу. Всюду встречи безотрадные! Ищешь, суетный, людей, А встречаешь трупы хладные Иль бессмысленных детей… <1824>

151. Смерть Ермака[159]

(П. А. Муханову[160]) Ревела буря, дождь шумел; Во мраке молнии летали; Бесперерывно гром гремел. И ветры в дебрях бушевали… Ко славе страстию дыша, В стране суровой и угрюмой, На диком бреге Иртыша Сидел Ермак, объятый думой. Товарищи его трудов, Побед и громозвучной славы Среди раскинутых шатров Беспечно спали близ дубравы. «О, спите, спите, — мнил герой, — Друзья, под бурею ревущей; С рассветом глас раздастся мой, На славу иль на смерть зовущий! Вам нужен отдых; сладкий сон И в бурю храбрых успокоит; В мечтах напомнит славу он И силы ратников удвоит. Кто жизни не щадил своей В разбоях, злато добывая, Тот думать будет ли о ней, За Русь святую погибая? Своей и вражьей кровью смыв Все преступленья буйной жизни И за победы заслужив Благословения отчизны, — Нам смерть не может быть страшна; Свое мы дело совершили: Сибирь царю покорена, И мы — не праздно в мире жили!» Но роковой его удел Уже сидел с героем рядом И с сожалением глядел На жертву любопытным взглядом, Ревела буря, дождь шумел; Во мраке молнии летали; Бесперерывно гром гремел, И ветры в дебрях бушевали. Иртыш кипел в крутых брегах, Вздымалися седые волны, И рассыпались с ревом в прах, Бия о брег козачьи челны. С вождем покой в объятьях сна Дружина храбрая вкушала; С Кучумом буря лишь одна На их погибель не дремала! Страшась вступить с героем в бой, Кучум к шатрам, как тать презренный, Прокрался тайною тропой, Татар толпами окруженный. Мечи сверкнули в их руках — И окровавилась долина, И пала грозная в боях, Не обнажив мечей, дружина… Ермак воспрянул ото сна И, гибель зря, стремится в волны, Душа отвагою полна, Но далеко от брега челны! Иртыш волнуется сильней — Ермак все силы напрягает И мощною рукой своей Валы седые рассекает… Плывет… уж близко челнока — Но сила року уступила, И, закипев страшней, река Героя с шумом поглотила. Лишивши сил богатыря Бороться с ярою волною, Тяжелый панцирь — дар царя — Стал гибели его виною. Ревела буря… вдруг луной Иртыш кипящий осребрился, И труп, извергнутый волной, В броне медяной озарился. Носились тучи, дождь шумел, И молнии еще сверкали, И гром вдали еще гремел, И ветры в дебрях бушевали. вернуться

157

Музыка Полонского.

вернуться

158

Музыка Грачева.

вернуться

159

Романс-баллада. Имеется песенная переработка. Упоминает К. А. Федин («Необыкновенное лето»).

вернуться

160

П. А. Муханов — писатель, декабрист; друг поэта.