Французский «рыцарский роман» - Михайлов Андрей Дмитриевич - Страница 55

Как справедливо заметили Франсуаза Буарон и Жан-Шарль Пайен, эта часть романа «представляет собой рыцарский роман, ориентированный на поиски невесты, которая принесет герою богатство и могущество» 25. И этим «Прекрасный Незнакомец» Рено де Божё оказывается в одном ряду с такими популярными, но ординарными произведениями романного рыцарского жанра начала XIII столетия, как «Фергюс» Гильома Леклерка или анонимный «Дурмарт Валлийский».

В этой части книги основной «интерес» сосредоточен на описаниях рыцарской повседневности: поединков, схваток и стычек, боев конных или пеших, на копьях или мечах, или долгого пути через молчаливый, тревожный лес, в дебрях которого притаилась опасность и подстерегает приключение. Конечно, очень подробно, со знанием дела и даже любовно описываются поэтом различные детали рыцарского снаряжения — щиты, кольчуги, латы, шлемы, забрала, поножия, боевые рукавицы и т. д. С подобными описаниями мы сталкиваемся всякий раз, когда герою предстоит ответственный поединок или участие в пышном турнире. Но не только. Рассказывая, например, об утреннем пробуждении юного рыцаря, поэт создает яркое описание его одежды, явно любуясь сочетаниями цветов его наряда, игрой солнечных лучей на дорогой чеканке его воинского снаряжения, переливом красок герба на щите. В данном случае — не просто пристальный интерес к определенной области быта, рыцарского быта, интерес, столь понятный у автора куртуазного романа. Здесь перед нами несомненная эстетизация действительности, чисто эстетическое восприятие окружающего мира. Пусть мир этот достаточно узок, но он столь важен для автора и для его слушателей. Здесь Рено де Божё не жалеет красок и не боится быть утомительным:

Ses escus a argent estoit,

Roses vermelles i avoit,

De sinople les roses sont.

Bien fu armes sur le gascont,

Un bel ceval de molt grant pris.

L’escu par les enarmes pris,

Venoit armes molt gent et biel.

De roses avoit un capel

En son elme, qui biaus estoit.

Ses cevals tos covers estoit.

D’un samit, et si ot vermelles

Unes roses, et a mervelles

Estoit esgardes...

(v. 1711—1723)

Впрочем, такое поэтическое воодушевление вызывает у поэта не только вид рыцарского вооружения, не только башни и подъемные мосты, крепостные стены и замковые рвы. С неменьшим увлечением, не менее подробно описывает Рено де Божё и обильные трапезы, со скрупулезной мелочностью перечисляя напитки и яства. У Кретьена и его современников этого не было. У него тоже, конечно, пировали, пускали по кругу полный кубок, обносили гостей роскошными блюдами. Но там это описывалось мимоходом, и читательское внимание на этом не .задерживалось. Здесь, у Рено де Божё, появляется нечто новое. Как бы все больший круг жизненных явлений вызывает заинтересованность у автора и читателя и получает эстетическую оценку. Однако это не делает из Рено де Божё «реалиста», реалиста, конечно, в узком, ограничительном смысле, поэтому вряд ли правомерно относить автора «Прекрасного Незнакомца» к «реалистическому течению» куртуазного романа, как это сделали Ф. Буарон и Ж.-1П. Пайен2(i. Характерно, что в работах, специально посвященных этому «течению», в книгах Антима Фуррье [130] и Фейта Лайонса [131], наш роман почти не упоминается, а если о нем и заходит речь, то совсем не как о произведении «реалистическом». Так, для Рено де Божё пиршество оказывается еще одним ярким пятном в картине рыцарских будней, а также дополнительной характерологической деталью: например, оруженосец героя Роберт не случайно пользуется его безмерным доверием; он его заслужил, так как он мастер на все руки; в частности, он ловко раскидывает скатерть на лесной опушке и уставляет ее всевозможными яствами.

Таким образом, бытовые детали привлекают поэта не сами по себе, а как средство раскрытия характеров протагонистов и создания красочного фона действия. Впрочем, в первой части романа мы не найдем ни попыток психологического анализа, ни фиксирования развития характеров героев. Прекрасного Незнакомца не одолевают сомнения, он неуклонно идет к цели. При каждом новом препятствии он вскакивает на коня, упирает копье в луку седла или обнажает меч. Делает он это без колебаний. Конечно, это дается ему нелегко и он тяжко страдает от ран, но психологически он остается статичен, неизменен, и ран душевных он не ведает.

Так длится до тех пор, пока он не прибывает на чудесный Золотой Остров. Приближение к нему отмечено все большей эстетизацией изображаемого. Феерический замок на этом острове описан неожиданно кратко. Он описан, скорее, не художником, а опытным фортификатором, отметившим и глубокие рвы, полные рыбы, и причалы для кораблей, и крепкие стены, и мосты, удобные для караванов купцов. И тем не менее картина эта поэтична. Поэтичность достигается, думается, не столько некоторой краткостью описания, сколько неожиданностью появления замка. Расставшись с Гордецом из Долины, наш герой пускается в путь (вместе с Робертом, девицей и ее карликом), и тут деревья вдруг расступаются — и замок, весь, целиком, предстает во всем своем монументальном величии их восхищенному взору:

Et quant се vint a l'avespree

Si issirent d’un bos foillu,

Un castiel de pres ont veu,

Qui molt esteit et bons et bials.

(v. 1498—1501)

Описание замка не должно заслонять собой описания нового действующего лица, с кем сталкивается юный рыцарь на предзамковом лужке. Его встречает пригожая девица. Как потом выясняется, это сестра короля Артура Маргарита. Характерно (для писательской манеры Рено де Божё), как она описана. Сначала в самых общих чертах — одежда. Потом — снова наряд, но несколько подробнее. Наконец — внешность. Так можно увидеть человека, постепенно к нему приближаясь (заметим, что превосходным мастером вот такого постепенного описания был Кретьен де Труа).

Эта встреча сулит герою новую «авантюру». Пройдя и через нее, герой попадает, наконец, в замок, и здесь-то и происходит роковая, заранее предначертанная ему встреча. Встреча с хозяйкой замка. И вот теперь, именно в этот момент, замок описан более подробно, но описан уже не фортификатором, а поэтом. Здесь тоже говорится и о крепких стенах, и о двадцати грозных башнях, но также — о чудесном сиянии, излучаемом дворцом, что находится в центре замка. А вот героиня, хозяйка замка, описана, наоборот, скупо:

El palais ot une pucele,

Onques nus hom ne vit si biele;

Les set ars sot et encanter

Et sot bien estoiles garder,

Et bien et mal, tot co savoit;

Mervillous sens en li avoit.

Cele estoit dame del castiel;

Molt ot le cors et gent et biel.

(v. 1931—1938)

Это не портрет. Это информация. И в данном случае информация важнее портрета. Хозяйка замка — Белорукая Дева. Она знает тайное и ведает неведомое. Она не простая женщина, она — фея. Она добрая прекрасная фея, которой знакомы страдания обыкновенной женщины. Тут ей не помогут ни знание «семи искусств» (тривиума и квадривиума), ни астрология, ни магия. Она полюбила героя, увидев его однажды при дворе Артура, и подстроила так, что именно он отправился на подвиг, ведомый девицей и ее карликом. Но чар Белорукой Девы недостаточно, чтобы удержать юношу подле себя. Поддержанный верным оруженосцем Робертом, он тайно покидает чудесный замок и вновь пускается на поиски приключений, вернее, одного приключения — освобождения от колдовских чар королевской дочери. Вот теперь герой познает душевные страдания. Сейчас это — разлад между любовью и рыцарским долгом. Долг побеждает. Молодой рыцарь идет на подвиг. Идет теперь не без колебаний и однажды дрогнув, испытав страх. Этот момент описан кратко (ибо этот момент моментален): юноша замедляет шаг, останавливается, опершись о копье. Затем описан новый поединок. Он описан этикетно, т. е. с перечислением разрубленных шлемов, сломанных копий, разорванных кольчуг, разлетевшихся на куски щитов. Более того, описание этого сражения открыто литературно: бой сравнивается с поединками, известными по рыцарским романам и эпическим поэмам: