Покорение Огня (СИ) - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 50

      – Но ведь стихийников истребили. Откуда в таком случае…

      – Кто может гарантировать, что уничтожили всех? – перебил парень. – Ну и потом, есть наследственность. Способность к магии, она же как цвет волос: несколько поколений в семье рождаются блондины, а потом раз, и кто-то, например, рыжий.

      – А Норрийская империя тут причём?

      Каст пожал плечами и слегка нахмурился.

      – Сведений у меня нет, но разумно предположить, что в империю, которая изначально выступала против Совета магов, бежали потомки стихийников. Там для них точно безопаснее, чем здесь.

      – Ну а боги?

      – В каком смысле? – отозвался Каст.

      – Ты сказал: есть версия, что стихийники были истреблены по требованию богов. Но ведь истребляли стихийников люди, верно? – пояснила мысль я. И тут же продолжила: – Если эти маги были так опасны, то почему боги не уничтожили их сами? И… что мешает им уничтожить того же Глуна прямо сейчас?

      Последние слова дались тяжело, и сердце будто заледенело. Ведь действительно – если боги против стихийников, то Глун, возможно, в невероятной опасности. И плевать, что он водит дружбу с Куулой. Кроме богини Воды есть ещё трое. Да и сама Куула – кто знает, что у неё на уме?

      – М… а как ты себе это представляешь? – вырвал из раздумий голос Каста. – Боги лично носятся по всему миру в поисках каких-то магов? Разумеется, проще поручить всё людям.

      Это был ответ на первый вопрос, и я кивнула, принимая, а рыжий продолжил:

      – В том, что касается остального… Дашунь, мы ведь не знаем, что творилось на Поларе во времена, когда велась охота на стихийников. Что будет завтра – тоже знать не можем. Ясно только одно: без причины ничего не происходит.

      – О чём ты пытаешься сказать? – Нет, я действительно не поняла.

      – О том, что всё зависит от нас. Боги вряд ли станут трогать стихийников, если те не будут переходить грань дозволенного. Впрочем, это не только таких, как Глун, касается, а всех людей.

      И снова нас окутала тишина. Я переваривала слова, сказанные братом, а тот терпеливо ждал. Увы, я не могла не признать – в рассуждениях Каста есть здравое зерно. Всё зависит от нас самих.

      – Ну а если лорд Глун всё-таки норриец? – возвращая разговор в прежнее, далёкое от высоких материй и богов русло, спросила я. – Что тогда?

      – Лично мне плевать, – ответил Каст без запинки. – Глун спас мне жизнь, и точка.

      Я кивнула, сама же пришла к выводу, что Эмиль был совершенно прав, решив свернуть шпионскую миссию как можно скорее. Нет, Каст, конечно, не выдаст, но сам факт того, что он подошел так близко к разгадке тайны, пугает.

      Вообще, намечается довольно неприятная тенденция. Сначала я, теперь Каст, а кто следующий? Такое чувство, будто от Эмиля удача отвернулась.

      Или наоборот? Глун провёл десять лет в королевствах, отдал служению империи большую часть своей молодости, так может пора остановиться? Вернуться и заняться собственной жизнью? Пока от этой самой молодости хоть что-то ещё осталось.

      Мне тоже задерживаться в конфедерации не стоит. Вот только…

      Я бросила взгляд на новоявленного брата, и сердце кольнула боль. С Дорсом мы в любом случае не потеряемся. Даже если водник откажется от мыслей о переезде в империю, Глун знаком с Куулой, так что связь будет. А что с Кастом?

      Чёрт, я не хочу терять этого парня. Он слишком много для меня значит!

      Я не собиралась расстраиваться и тем более плакать, но нервы мои, видать, совсем в этом гадком Поларе истрепались. Впрочем, навернувшиеся на глаза слёзы, стали сюрпризом не только для меня.

      – Дашунь, ты чего? – позвал пижон обеспокоенно и, сделав шаг вперёд, обнял за плечи.

      Пришлось срочно брать себя в руки и активно мотать головой, показывая, что ничего не случилось.

      – Точно? – не поверил рыжий.

      Ещё полминуты и я смогла улыбнуться. Потом и вовсе… показала брату язык, развернулась и гордо направилась в общагу. У меня там базовые жесты недоученные, и ещё кое-что из практики. И с учётом того, что сегодня я спокойней слона, пару новых заклинаний попробовать можно. Авось справлюсь, и пожара в башне не устрою!

      Я действительно планировала посвятить этот выходной самообразованию, и даже успела освоить хитрый осветительный пульсар с холодным пламенем, а так же едва не сломать пальцы об условно-базовый жест «Тонот». Но в обед мои планы были нарушены, причём самым позитивным образом – едва вышла из столовой, дорогу перегородил Дорс.

      – О, вернулся! – Улыбнулась я.

      – Ага, – отозвался парень и, окинув взглядом мой наряд, спросил: – Ну что? Готова помедитировать?

      Предложение было желанным, но неожиданным, и я слегка зависла. Потом тоже на свой наряд взглянула – широкие джинсы, кеды, свитер. Чёрт, а ведь для медитации самое то.

      В общем, вариант ответа был один:

      – Да. Готова.

      – Ну, тогда пойдём.

      Блондин подмигнул и подставил локоть, а я взяла его под руку и позволила увлечь себя к учебному крылу. Народ, наблюдавший это дефиле, особенно из числа огневиков, искренне прифигел, что стало поводом для более широкой улыбки и тихого ржача.

      – Что такое? – тут же заинтересовался водник.

      Сам он, кстати, тоже в «гражданском» был – в тусклой рубашке, плотных штанах и сапогах, украшенных ни то ракушками, ни то жемчугом. И выглядел в этой одежде несколько мощней, нежели обычно.

      – Да ничего, – ответила я. – Просто чувствую себя самой ветреной девицей на Поларе. Я же Каста ради Глуна бросила, а сама с тобой гуляю.

      – Ты ужасна, – выслушав пояснения, весело констатировал Дорс. Но сразу же нашел «смягчающее обстоятельство»: – Зато ты больше не практикуешь тройнички!

      Я не выдержала, расхохоталась по-настоящему, что стало поводом для новой порции прифигевших, но укоризненных взглядов. Когда же мы с другом добрались до нужного коридора, а градус веселья чуть снизился, я спросила:

      – Ты домой ходил?

      – Ага, – подтвердил «синий».

      – Ну и как там Уриса?

      Дорс довольно ухмыльнулся, а в голосе прозвучала затаённая радость:

      – Да так. Всё ещё ревнует.

      – Ко мне?