Дочь палача и ведьмак - Пётч Оливер - Страница 13

– Это Виталис, послушник монастыря, – представил его брат Виргилиус немного резко. – Он хоть и не часто подает голос, зато пальцы у него такие ловкие, что он любую самую маленькую шестерню может в механизм вставить. Верно, Виталис?

Послушник опустил глаза и робко поклонился.

– Я стараюсь, – прошептал он. – Есть поручения для меня, наставник?

– Раз уж ты не видел эксперимента, то хоть после него сделай что-нибудь полезное, – проворчал Виргилиус. – Боюсь, нам потребуется новый стол. Сходи к брату Мартину, может, у него в мастерской уже есть готовый.

– Как скажете, наставник.

Виталис поклонился еще раз и направился к выходу, а монах повернулся к Симону.

– А что скажете насчет моей Авроры? – Он показал на автомат. – Разве она не прекрасна?

Симон украдкой взглянул на куклу, которая недвижимо стояла подле него с неизменной улыбкой на губах. Только теперь он заметил, что под платьем вместо ног у нее были маленькие колеса.

– Воистину, это… настоящее чудо техники, – пробормотал он. – Хотя признаюсь честно, живые люди мне как-то больше по душе.

– Ха, что за вздор! Поверьте мне, еще наступит день, когда мы не сможем отличить автомат от настоящего человека.

Брат Виргилиус обошел куклу и принялся крутить какой-то винт в спине Авроры, пока снова не заиграла тихая мелодия. Автомат раскрыл рот и одновременно покатился по комнате, словно движимый незримыми нитями. В полумраке кукла действительно походила на благородную даму с ночного бала в Париже.

– Колокольчики, рот и колеса приводятся в движение пружинами и валиками, – с гордостью пояснил монах. – Сейчас я работаю над тем, чтобы Аврора могла двигать руками и танцевать бурре.[7] Как знать, может, когда-нибудь она сможет писать письма или играть на спинете?[8]

– Как знать, – прошептал Симон.

Ему становилось все более не по себе рядом с автоматом. Молодому человеку казалось, что он смотрит на призрак, который, движимый жаждой мщения, невесомо скользит по комнате.

– А монастырь? – спросил он осторожно. – Как церковь относится к вашим экспериментам?

Брат Йоханнес пожал плечами.

– Настоятель Маурус человек просвещенный, он может отличить науку от религии. Кроме того, монастырь получает немалую пользу от моих способностей.

Он с блаженной улыбкой понаблюдал за куклой, под музыку кружащейся по комнате.

– Но есть, разумеется, и противники.

– Брат Йоханнес, полагаю? – с любопытством спросил Симон.

– Брат Йоханнес? – Маленький монах отвел взгляд от автомата и непонимающе воззрился на лекаря.

Симон, извиняясь, поднял руки.

– Прошу прощения, но утром я застал вас за яростным спором.

Виргилиус помолчал секунду, затем лицо его неожиданно просияло.

– Конечно, Йоханнес! Вы правы. Как я уже говорил, несдержанный человек, которому порой не хватает кругозора. – Он опустил глаза. – Мы часто спорили, но в этот раз я уже начал опасаться за свое здоровье. Йоханнес довольно вспыльчив, должен сказать вам. Это, наверное, связано с его прошлым.

– Какое прошлое? – поинтересовался Симон.

Но в этот момент автомат вдруг прервал свою мелодию, и изнутри его раздался ужасный скрежет. Брат Виргилиус в ужасе бросился к кукле.

– Проклятие! – прошипел он. – Видно, снова слабый винт где-то в механизме. И почему ты хоть раз не можешь работать без сбоев, баба ты упрямая?

Монах расстегнул платье на спине Авроры, и взору открылась железная пластина. Что-то приговаривая, механик вынул из-под рясы крошечный ключик и принялся разбирать спину куклы. О присутствии Симона он, похоже, совершенно забыл.

– Было… приятно было познакомиться с вами, – пробормотал Фронвизер и смущенно оправил сюртук. – Теперь я, пожалуй…

– Что? – Виргилиус взглянул на лекаря как на незнакомца, только вошедшего в комнату. – А, конечно! Мне тоже было приятно. Теперь прошу меня простить, придется повозиться… Черт возьми!

Он снова склонился над спиной автомата, и Симон направился к выходу.

Когда лекарь вышел на улицу, его ослепило солнце, и он невольно прикрыл глаза. Изнутри по-прежнему доносилось бормотание часовщика.

В скором времени снова заиграла мелодия.

Магдалена глотнула подогретого вина из кружки и попыталась побороть пережитый час назад испуг. Не оправившись еще до конца, она откинулась на спинку скамьи и стала наблюдать за суетой в монастырской таверне, куда забрела без всякого на то намерения.

С наступлением полудня свободных мест в трактире у подножия Святой горы не осталось. Несколько богато одетых торговцев лакомились кабаньими окороками и белым хлебом, жир стекал у них по подбородкам и пачкал бороды. В углу сидела группа простых паломников за общей миской дымящегося супа. Над столами витал табачный дым, смешанный с дымом из печи; воздух полнился гулом множества разговоров.

После падения с башни ей пришлось еще ответить на вопросы обеспокоенного Якоба Шреефогля, плотника Бальтазара и других ремесленников. Неожиданный звон переполошил всех строителей. Среди любопытствующих стоял и брат Йоханнес, который недоверчиво взирал на Магдалену. Поэтому она ограничилась тем, что рассказала растерянным мужчинам, будто влезла на башню из чистого любопытства и там поскользнулась. Она не знала еще, связан ли как-то безобразный монах с произошедшим наверху. Что, если брат Йоханнес и был тем закутанным незнакомцем, который столкнул ее?

Пока Магдалена брела вниз по холму, над одной из дверей она заметила зазывную табличку со стаканом вина и, недолго думая, свернула в трактир. Не успела она налить себе новую кружку, как вдруг на пороге появился Симон. Он окинул посетителей встревоженным взглядом и среди них отыскал наконец Магдалену.

– Так вот ты где! – воскликнул он, когда добрался до ее стола. – Я тебя ищу повсюду! Не могла подождать спокойно, когда я травы принесу?

– И когда, интересно? – вскинулась на него Магдалена. – После дождичка в четверг? Я ждала тебя, а ты все не появлялся!

Она кивнула на кружку с вином:

– Это вот лекарство все равно помогает лучше, чем душица, вербена и мята со всего Пфаффенвинкеля. Они тут столько трав в вино добавляют, что и понюхать достаточно, чтобы выздороветь. А теперь садись уже, и я расскажу, что со мной приключилось.

Она торопливо рассказала Симону о своей находке в башне и про незнакомца, который столкнул ее в пролом.

– Носилки с железными скобами и толстой проволокой, говоришь? – переспросил Симон. – И чем бы это могло быть, интересно?

– Понятия не имею. Во всяком случае, нечто такое, о чем никому нельзя знать. Иначе этот тип в рясе не пытался бы столкнуть меня с башни.

– А с чего ты взяла, что он действительно хотел столкнуть тебя с башни? – возразил Симон. – Может, ты просто кого-нибудь там напугала и он сбежал поскорее?

– Хочешь сказать, я все это выдумала?

Симон примирительно поднял руки.

– Я просто не хочу, чтобы мы из-за подозрений пришли к ложным заключениям, вот и всё.

Магдалена осторожно огляделась и понизила голос:

– Как по мне, так этот безобразный монах Йоханнес ко всему этому приложился. Помнишь, как он странно повел себя накануне, когда я сказала ему про свет в колокольне? И про мешок, помнишь, который он с собой тащил?

Симон нахмурился:

– Да, а что?

– В нем были железные прутья! Точно такие же, какие я видела в башне, только поменьше!

– Верно, ты права. – Симон беспокойно постучал по столу. – Что-то с этим монахом неладно. Но человеком с башни он быть не мог. Йоханнес в это время был со мною у настоятеля.

– Ты был у настоятеля?

Симон вздохнул.

– Со мной сегодня тоже кое-что приключилось. Если так и будет продолжаться, мы снова влипнем в историю, а твой отец уши мне оттяпает, потому что я за тобой не уследил… В любом случае настоятель велел мне к завтрашнему дню составить отчет о возможном убийстве.

7

Бурре – старинный французский народный танец.

8

Спинет – небольшой домашний клавишный струнный музыкальный инструмент, разновидность клавесина.