Девять граммов пластита - Баконина Марианна Станиславовна - Страница 19

– Коньешно, – улыбнулся Стив в тридцать три зуба.

– Тогда пока, ребята. Не скучайте.

Хозяин ушел так же стремительно, как и появился.

Серега лег спать умиротворенный – опять дело. С прошлым он справился неплохо. Правда, он так и не понял тогда, зачем надо было незаметно подменить банку с солью какой-то другой банкой.

ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ

Эдик Туманов сдержал слово. Устроил Айдарову встречу не только с полковником Бойко, но и с оперативниками, которые тянули дело об отравлении хлеба в мини-пекарне.

Полковник был все такой же ласковый. По-прежнему нежно рокотал его онегинский баритон. Правда, ничего нового Иван Степанович журналисту не сообщил.

– Ведем проверку на причастность. Пока ясности нет, но раз наша пресс-служба считает, что надо поделиться с прессой, – мы поделимся. Можете поговорить с операми.

Сказал как отрезал. Больше Кирилл из него ничего не смог вытянуть. Хотя и с той стороны заходил, и с этой. Задал тысячу и один вопрос: прослеживается ли чеченский след? К какой версии склоняется следствие? Маньяк-одиночка или террористический акт? Можно ли подозревать конкурентов «Тутти-Фрутти»? Где злоумышленники могли раздобыть цианистый калий? Насколько возможно повторение ЧП в других мини-пекарнях и на других хлебозаводах города?

Полковник отвечал лаконично:

– Проверяем… Ведем работу по всем направлениям… И это тоже проверяем… Исследуем мотивы… Усилен контроль в местах потенциальной угрозы…

В криминальном жанре российская пресса, как бумажная, так и электронная, работает не слишком профессионально. Замах страшенный, но все уходит в гудок. Нет такого в заводе, чтобы возле туалета в прокуратуре караулить следователя, вышедшего во время важного допроса отправить естественные надобности. Толпы людей с камерами и диктофонами не дежурят по ночам возле ворот РУБОПа. Никто не выкрикивает неудобные вопросы, следователи и оперативники не бегают, прикрывая лица воротниками плащей, не бормочут растерянно: «Никаких комментариев». На пресс-конференции пишущий народ, конечно, ходит. Охотно используют утечки информации, причем им неважно, какая сторона организовывает утечки – казаки или разбойники. А планомерной работы действительно нет.

Суха теория… Теоретически Кирилл Айдаров знал и понимал, как следует работать. Но работать таким образом ему отчаянно не хотелось. Слишком много беготни и слишком мало славы. Только этот аргумент в центральном офисе не примут…

Кирилл честно задал полковнику Бойко массу трудных вопросов, честно записал его ответы и уцепился за идею поработать с оперативниками. Полковник Бойко вызвал старшего группы и велел помочь журналисту.

«Все – таки молодец Эдик. Расстарался. Старая дружба не ржавеет!» – благодарно думал Кирилл Айдаров, вышагивая по коридорам РУБОПа следом за грозного вида оперативником. Тяжелые, опущенные и сутулые плечи боксера, короткая шея, низкий лоб, еще и прикрытый редкой челочкой, толстые, слегка вывернутые губы, мрачный взгляд маленьких глазок неопределенного цвета. Слабонервную старушку хватил бы удар при случайной встрече с таким персонажем в малоосвещенном подъезде. На Кирилла Айдарова, журналиста отнюдь не робкого, внешность оперативника тоже произвела впечатление. А уж когда тот раскрыл рот… Нет, излагал он грамотно и связно, но очень нелюбезно. Рубоповец начал говорить, едва они вышли из кабинета Бойко.

– Слушай! Я не знаю, в какие игры играет с тобой мой начальник. И, признаться, знать не хочу. Но если ты пришел за сенсацией, то ее не будет. Мне скомандовали показать тебе все не таясь. Я покажу. Но тебя не порадует то, что ты увидишь, потому что мы работаем в пустоте. Версий – ноль, подозреваемых – ноль. Даже не понятно, кому и зачем это отравление могло понадобиться. Никто ничего не знает. Зато все требуют – давай, давай! А тут вы еще под ногами крутитесь, к начальству подходы ищете! Ну что я могу дать? Я же не Инга Зайонц, которая могла дать Косте Остен-Бакену все, что угодно!

Начитанный парень, отметил про себя Айдаров, слушая собеседника.

Когда они дошли до комнаты, выделенной специальной сводной оперативно-следственной группе, рубоповец умудрился нарисовать абсолютно безнадежную картину их бесперспективной работы.

– Вот так-то, парень. – Оперативник вежливо распахнул дверь и уступил дорогу журналисту.

– Понятно, – протянул Кирилл и мужественно перешагнул порог комнаты, где его, если верить этому гориллоподобному оперу, совсем не ждали.

Комната была самой обыкновенной: поношенные канцелярские столы и стулья, диван в уголке, два сейфа. К покрашенной обычной масляной краской стенке прибит гвоздями флаг Российской Федерации. Прямо под флагом сидел веселый русоволосый парень с прозрачными голубыми глазами и с конопушками на щеках. Парень начал тараторить, едва они переступили порог:

– О-о-о, явился, да еще и не один! Какие новости из верхних сфер? Когда мы должны представить им отравителя с чистосердечным и добровольным признанием? Или ты его уже привел? Тебе его полкан выделил? А что, похож… Хвостик, глазки с фанатичным блеском. И впрямь зеленый, как и предположила эта красотка из телевизионных новостей.

Кирилл сразу почувствовал в этом парне союзника. Весельчаки всегда охотно идут на контакт. И он немедленно подхватил:

– Привет, я пока еще не подозреваемый, а просто заинтересованное лицо.

– Это журналист. Мы должны ему все показать, – мрачно перебил Кирилла старший группы. – Так начальство захотело.

– А почему бы и нет?! С прессой надо дружить. Министр газетку почитает – полковника Бойко на заметку возьмет. Только лучше бы он мадемуазель из телевизора прислал. Мы бы с ней сработались, а телевизор министр еще чаще смотрит. Представляешь, рыжекудрая красавица, нежно улыбаясь, рассказывает с экрана, как группа под руководством Ивана Бойко перелопатила всю страну в поисках злобного отравителя. Даже если мы ничего не найдем, министр дрогнет – раз такие девушки за нашу группу душой болеют, значит, мы не зря хлеб жуем. Повышение гарантировано. Тут у полковника недоработка вышла. Может, он передумает?

– Не балаболь! – Гориллоподобный старший оборвал поток иронического сознания.

– Действительно, и без тебя голова болит, – поддержал его третий оперативник, сидевший за столом возле окна.

Кирилл только сейчас обратил на него внимание. На столе лежала годовая подшивка газеты «Невский курьер», и этот оперативник быстро перелистывал газетные страницы.

– Извини, извини, я понимаю, чтение для тебя нелегкая работа! – немедленно отреагировал русоволосый.

Айдаров решил вмешаться в дружескую перепалку.

– Ребята, раз нам работать вместе, давайте познакомимся. Сколько можно стоять и слушать, как тебя обсуждают и просят обменять на другого! Даже на другую!

– А красотку точно не пришлют? – не унимался русоволосый.

– Заткнись! Ты со своими гетеросексуальными пристрастиями уже всех достал! – Худой опер в углу даже не поднял головы.

– Женечка, что я слышу! Ты газет начитался или ориентацию сменил? Тогда ты должен быть доволен. Парень хоть куда. Широкоформатный!

Кирилл опешил от наглости весельчака. Такого себе не позволяют даже стажеры в третьеразрядных рекламно-бесплатных еженедельниках. Пришел человек, рекомендованный непосредственным начальством, а его в глаза «голубым» кроют.

– Усмири Сункова, или я за себя не отвечаю, – все так же, не отрывая глаз от какой-то статьи, бросил худой опер с газетами.

– Да, Митя, ты что-то переборщил, лучше поработал бы чуть-чуть, – мягко отчитал подчиненного старший группы. Он, видимо, почувствовал себя виноватым и вдруг заговорил с Кириллом так, словно и не было суровой отповеди в коридоре.

– У нас тут некоторый нервоз, напряженная работа… Вы не обижайтесь…

Кирилл Айдаров скоренько прикинул, что ему выгоднее со стратегической и тактической точек зрения: обидеться на грубость или спустить все, как безобидный треп. Он решил быть своим в доску и не обижаться. К тому же достойный ответ был уже готов: