Преступление не будет раскрыто - Семенов Анатолий Семенович - Страница 87

— Сейчас пока записывай, — сказал Добровольский. — На практических занятиях будете решать задачи, и всё поймёшь.

Олег признался, что начертательная геометрия особенно трудно усваивается.

— В первые дни это естественно, — сказал Юрий Петрович. — Эту науку сначала все студенты, даже самые способные, не могут понять. Сейчас пусть она не волнует тебя. Сейчас возьми на прицел что-нибудь полегче. Секрет успеха в том, чтобы в какой-то момент направить свои усилия в одном направлении. Об этом я уже говорил тебе.

Олег утвердительно кивнул головой.

— У горцев Кавказа есть любопытная притча, — продолжал Юрий Петрович. — Горец искал саклю духов. По преданию, кто побывает в этой сакле и победит двуглавого орла, того аллах вознаградит всеми благами. На пути горец встретил ущелье, в котором бурлил горный поток. За ущельем — гора. На вершине горы — сакля духов. Попасть туда можно было только по одному из канатов — они натянуты между столбами и саклей. Канатов много, на выбор. И горец стал пытать счастье… Эту притчу не вредно хорошенько усвоить и тебе, если хочешь добиться чего-нибудь в жизни или надумаешь посвятить себя науке. Итак, вообрази на минуту, что любая наука — канат, натянутый через ущелье между столбом и вершиной горы, и что к вершинам науки, или условно — к сакле духов, — нет иного пути, кроме как по канату. Но сначала нужно забраться на столб то есть твёрдо усвоить азы, а потом уже двигаться по канату к горе. Столбы бывают разные, к каждому надо приноровиться. По математике у тебя неплохая подготовка. С неё и начни. Сам почувствуешь, когда схватишься за канат. Лекции мои покажутся легче букваря. Тут сразу переключайся на другой столб — допустим, столб физики. Тренируйся на нём, пока не достигнешь каната. Потом — химия. И так далее.

Олег внимательно выслушал Юрия Петровича. Лицо его стало озабоченным.

— А бывает, наверное, что кто-нибудь падает с каната в реку, — сказал он.

— Бывает, — ответил Добровольский с улыбкой. — Обычно это люди сильные, они выплывают и снова делают попытки, а слабый и на столб не залезет.

— Я буду делать так, как советуешь, — сказал Олег.

— Попытайся, — сказал Добровольский, — но помни: учёба — настоящий фронт. На одном направлении надо наносить главный удар, на других — вспомогательные. Так что, занявшись главным образом одним предметом, не упускай, конечно, из виду и другие. Тут, возможно, потребуются последние резервы — ночи и воскресные дни…

— Повоюем, — произнёс Олег спокойно-деловитым тоном и усмехнулся: — А предложенную тобой операцию можно назвать «кровь из носу…»

— Мудро, — подхватил Юрий Петрович. — У тебя какое звание?

— Гвардии сержант.

— Теперь ты не сержант, — Юрий Петрович сделал паузу и, улыбнувшись, добавил: — Теперь ты главнокомандующий над самим собой.

XXIII

Приятельские отношения между Осинцевым и Добровольским крепли день ото дня. Как-то раз в перерыве между лекциями они вышли из аудитории в коридор, беседуя о делах. Вдруг Юрий Петрович дёрнул Олега за рукав:

— Чуть не забыл! На кафедре технологии нужен младший лаборант. Я рекомендовал тебя.

— А что это за работа? — поинтересовался Олег. (Он был не против где-нибудь подрабатывать, чтобы обеспечить жизнь. Так делали многие студенты, кто не имел материальной поддержки). — Для меня подходящая?

— Самая подходящая, — ответил Добровольский. — Ты учишься в первую смену, а туда надо приходить после обеда. Делать особенно нечего — сиди на месте, и вся работа.

— Я не представляю обязанностей лаборанта. Объясни подробнее, — попросил Олег.

— Что тут объяснять! — воскликнул Добровольский, разводя руками. Он остановился и, повернувшись к Осинцеву, спросил: — Обязанности милиционера представляешь?

— Конечно.

— Лаборант, грубо говоря, тот же самый квартальный. Прежде всего он должен следить за порядком на кафедре. Ну и, разумеется, выполнять разные поручения зав. кафедрой и преподавателей.

— Трудовой стаж по этой части с меня не спросят?

— Я о тебе все сказал, как есть, — Юрий Петрович взял Осинцева за борт пиджака и, водя пальцами вверх-вниз, продолжал: — Младшему лаборанту необязательно быть специалистом. Да и какой технолог пойдёт на такую ставку? Дело ещё не в этом. Профессор очень щепетилен и не хочет брать на кафедру кого попало. А как только я сказал, что ты и есть тот самый солдат, который отличился в Афганистане, он и спрашивать больше ни о чём не стал. Сразу согласился.

— Я один буду работать?

— Есть ещё старший лаборант. Он будет приходить с утра, а ты — после обеда.

— Вдруг не справлюсь, — забеспокоился Олег. — Из меня технолог, как из попугая — оратор.

— Справишься, — ободряюще сказал Юрий Петрович. — Ты недавно говорил, что ещё в детстве увлекался механизмами.

— Я увлекался игрушками, а не станками, — пояснил Олег. — Слишком разные вещи.

— Вот видишь, — подхватил Юрий Петрович. — Знаешь разницу между игрушкой и станком. Потолкаться на этой кафедре весьма полезно. Кое-что почерпнёшь. Позднее, когда вам будут читать курс технологии, все пригодится.

… Работа действительно оказалась нетрудной и пришлась по душе Олегу. Он быстро осваивался в новой обстановке, и как когда-то в кочегарке, в первый день ощупывал и просматривал образцы, плакаты, запоминал, что где должно лежать, и уже на другой день безошибочно подобрал для преподавателя по его просьбе то, что ему нужно было захватить с собой на лекцию. Единственное неудобство, которое испытывал Олег, было в том, что времени между лекциями и работой в обрез. После лекций не всегда успевал пообедать. Бежал сразу на кафедру технологии. Но скоро приспособился и уже наперёд знал, когда надо запастись бутербродами.

По совету Добровольского основательно взялся сначала за математику. За помощью к Юрию Петровичу обращался редко, только в тех случаях, если никак не мог решить какие-нибудь задачи. Беседовали обычно у него на кафедре. Олег начинал с того, что показывал всякие варианты решения головоломок.

— И похулить грешно и хвалить не за что, — сказал Добровольский как-то раз, просматривая исписанные листы. — Это что у тебя?

— Новый способ пробовал.

— Ну, рассказывай, что за способ.

Осинцев стал рассказывать. Юрий Петрович пристально смотрел в лицо ему и вдруг прервал:

— В точности как у вятских: «Воду толчёшь? — Толку. — А пыль идёт? — Нет. — Толки ещё!»

Олег почесал в затылке.

— Я уже всяко пробовал, — оправдывался он. — Хоть убей, не могу понять, в чём дело.

— Не огорчайся, — сказал Юрий Петрович. — Ошибся, что ушибся — вперёд наука. Смотри, как надо… — и объяснил ошибку.

Олег не хотел оставить о себе плохое впечатление и показал очень трудную, по его мнению задачу, которую довёл сам.

Юрий Петрович, просмотрев решение, сказал:

— Правильно. Но есть путь короче. Без всяких этих линий.

— А мне показалось заманчиво с дополнительными построениями.

— Эту формулу знаешь? — Спросил Юрий Петрович и написал формулу. — Она для чего существует?

Олег сообразил, куда её нужно подставить, взял карандаш и моментально довёл решение более коротким путём.

— Готово, — сказал он, обращаясь к Юрию Петровичу, который, чихнув с наслаждением, вытирал платком губы. — Ответ сходится. Но ведь способ не так важен. Важен результат.

— Напрасно так думаешь, — возразил Юрий Петрович, заталкивая в карман платок. — За такую философию я бью. И бью крепко.

Олег в недоумении поднял брови.

— Освоишь правильные способы, остальное придёт само собой, — пояснил Добровольский и вдруг заявил неожиданно: — Кажется, ты близко у цели. Неплохо усвоил идею столбов и канатов. Я не сомневался в твоих способностях, но не думал, что ты так быстро, как кошка, будешь карабкаться по столбу…

На кафедру вошёл мужчина с портфелем. Совершенно седой и с черным, как у негра, лицом. Следом за ним — два студента. Олег закрыл тетрадь и поблагодарил Юрия Петровича за помощь.