Горение. Книга 2 - Семенов Юлиан Семенович - Страница 57

Вот только малая часть происходящего ныне: в течение одною февраля 1906 года печать в той или иной форме подверглась следующим преследованиям:

1. В Лодзи, по распоряжению вновь назначенного отдельного цензора, вечерний номер «Нейе Лодзер Цейтунг» от 30 января конфискован за перепечатку статей из петербургского «Нового Времени». Редактор привлекается к судебной ответственности.

2. В Саратове, 5 февраля, конфискован приготовленный к выпуску первый номер новой народной газеты «Голос Деревни». Редактор-издатель Огановский привлекается к суду.

3. В Петербурге за напечатание в номере 1 газеты «Рабочая Жизнь» статьи «Белосток» редактор этой газеты г. Андреев привлечен к ответственности по 1 п. 129 ст. уг. улож., а издание самой газеты приостановлено.

4. Редактор сатирического журнала «Водоворот» привлекается к ответственности по ст. 6 отд. VIII времен, прав, о печати за напечатание в номере 1 журнала статей «О черте», «Усмирители», «Бой в технологическом институте» и «Казаки».

5. По определению с. -петербургского окружного суда отыскиваются редактор газеты «Сын Отечества» Григорий Ильин Шрейдер, обвиняемый по 1 и 3 п. 129 ст. угл. улож., и редактор-издатель газеты «Молодая Россия» студент с. -петербургского университета Вячеслав Эриков Лесневский, отпущенный из тюрьмы до суда.

6. В Керчи конфискован номер «Южного Курьера» от 2 февраля. В Таганроге, 8 февраля, в редакции «Таганрогского Вестника» конфискованы номера газеты от 2 февраля. Редактору Чумаченко предъявлено обвинение по 2 пункту I части 129 статьи угол. улож. После представленного залога в 5000 р. он освобожден до ареста.

7. В Варшаве редактор «Працы польской» Пешке привлечен прокурорским надзором к уголовной ответственности за помещение статьи «Отголоски Литовских беспорядков».

8.8 февраля в особом присутствии петербургской судебной палаты слушалось дело редактора-издателя «Сына Отечества» С. П. Юрицина, обвинявшегося по 1 и 2 пп. 129 и 128 ст. угол. УЛОЖ. за статьи в номерах его газеты. Палата приговорила Юрицина к заключению в крепость на 1 год, навсегда прекратила издание газеты «Сын Отеч. » и запретила Юрицину быть редактором или издателем периодических изд. в течение 5 лет.

9. В Варшаве редакторы Варшавских газет «Слова» Донимирский и «Всеобщего Дневника» Еленский привлечены к уголовной ответственности по 129 статье.

10. В Петербурге редактор сатирического жур. «Сигнал» Корней Чуковский, которому палата на днях вынесла оправдательный приговор, не находя в обвинении состава преступления, снова привлечен по 128 ст. угол. улож. Мера пресечения – внесение залога в 10000 руб.

11. Из Харькова получено известие об аресте Ефимовича, редактора-издателя газеты «Приднепровский Край».

12. В Варшаве в типографии Ляскауера полицией конфисковано 2000 экземпляров первого тома издания «Ксножницы», содержащего драму Словацкого, под заглавием «Кордиан».

13. По делу газеты «Буревестник» судеб. палата 16 февр. приговорила редактора ее ном. к заключению в крепость на 1 год, приостановила это издание навсегда и запретила Барону быть редактором в течение 5 лет.

14. Во Владивостоке распоряжением администрации закрыта газета «Владивостокский Листок» за статьи, помещенные еще в декабре. Редактор-издатель Подпах привлечен к суду разом по нескольким делам. Таким образом, на русском Дальнем Востоке не существует более прогрессивных органов печати: в Иркутске, Чите, Верхнеудинске, Хабаровске, Благовещенске, а теперь и Владивостоке устроена полная монополия консервативных газет.

15. В Петербурге, 13 февраля, в 11 ч. 30 м. вечера, в редакции журнала «Водоворот» был произведен обыск, причем была арестована переписка. Обыск произведен по предписанию охранного отделения.

16. На всех московских вокзалах конфисковывалась полицией брошюра графа Л. Н. Толстого «Солдатская памятка»… »

Всего Дзержинский насчитал сто четырнадцать газет и журналов, запрещенных, конфискованных, подвергнутых обыску: за двадцать-то дней, в условиях «полной свободы» – многовато!

… Штыков вернулся хмурый и встрепанный (звонил владельцу, Кирьякова не было, советовался с председателем ЦК партии торговцев и промышленников Холудовым, тот криком кричал: «Вешать, стрелять бунтовщиков! Хватит цацкаться! » На вопрос Штыкова, кто тогда будет читать газету, Холудов ответил: «Мы» – и трубку в сердцах швырнул на рычаг). Прежней снисходительной доброжелательности на лице редактора теперь не было – лежала тень усталости и нескрываемого осознания собственной малости. Дзержинский сразу же понял, что могло случиться за эти минуты, поэтому сказал:

– Господин Штыков, дайте мне материал о цензуре, глядишь, я поспособствую его публикации в бесцензурной прессе.

– Передадите подполью?

– Именно. Только я обязан стать цензором, и вы поймете, что я прав: пассаж о грехе перед царством божьим печатать не надо. Это компрометирует материал, это подобно тому, как после прокурорской речи против насильника потребовать для него не каторги, а извинения перед жертвой…

Штыков махнул рукою:

– Э… Правьте как хотите, все равно у нас это непроходимо. Я ведь царство божье для цензорского успокоения вставил – неужто не понимаете? Теперь вот что… Я посоветовался с коллегами…

– Я понимаю, господин Штыков. Не утруждайте себя оправданием. Я ждал такого исхода. Но вы сможете напечатать то, что мы вам передадим, не упоминая фамилии Микульской и Попова?

– Конечно. Только что это даст? Эффект не получится.

– Эффект получится.

Штыков покачал головой:

– Вы уж с газетчиком-то не спорьте.

– Вы тоже.

– То есть?

– Я – теперь уж нет смысла закрываться – знаю людей, которые могут связаться с «Червоным штандаром». По нашему уведомлению вы напечатаете бесфамильный материал, который я передам вам, а уж «Червоны штандар» или подпольная типография в листовках прокомментируют этот материал с именами, адресами и датами. На это вы готовы пойти?

Глаза Штыкова зажглись, – профессия уж такова, он снова подался к Дзержинскому, стараясь напустить небрежение:

– Как вы предлагаете? Аноним у нас – о некоей актрисе и некоем жандармском полковнике, а расшифровка у вас?

– Именно.

– Но как поймут наши читатели, что речь в анонимном материале идет именно о Микульской и Попове?

– Поймут. Вы напечатаете опровержение. Вы отмежуетесь от подпольной прессы. Вы это сделаете так, что умный поймет, а думать-то надо об умных, в них только и можно совесть разбудить…

29

Все утро Веженский, запершись в своей адвокатской конторе, посетителей не принимал, конспектировал Ленина: помощники подобрали ему опубликованные в «Новой жизни» статьи большевистского лидера.

Работал Веженский резко, устремленно, быстро: выделял те именно положения, которые казались ему наиболее важными, концепционными. Чем больше вчитывался в Ленина, тем более суровел лицом: перед ним была законченная программа, другой такой ни У кого в России не было.

«Осуществить ее конечно же не удастся ему, – думал Веженский, выписывая на листочки бумаги основные ленинские положения, – однако как способ мышления сие рецепторно, в методе отказать нельзя. А мы более всего грешим именно отсутствием метода, растекаемся по древу, уходим в словопрения… »

Первая работа, опубликованная в «Новой жизни», касалась задач РСДРП, обусловленных новым этапом развития русской революции, вынудившей царя к манифесту о гражданских свободах.

Ленин – в отличие от всех других лидеров левых групп, будь то эсеры, анархисты, коммунисты-максималисты, – потребовал немедленной перестройки всей работы партии: создания широкой, легальной организации, при сохранении конспиративного аппарата, поскольку репрессии правительства против социал-демократии продолжались.

Веженского это особенно озадачило. Ленин вырвался вперед, проявив куда большую смелость и политическую прозорливость по сравнению со всеми патриархами: и Вера Фигнер, и Засулич, и Кропоткин, и Брешко-Брешковская по-прежнему выступали против легальности.