Преступления в психиатрии - Фадеева Татьяна Михайловна - Страница 5

5

Возраст Количество человек % До 20 лет 99 30,0 21—30 лет 196 59,4 31—40 лет 30 9,1 Свыше 40 лет 5 1,5 Всего 330 100,0

Приведенные данные свидетельствуют, что почти 90 % членов группы моложе 30 лет. Если учесть, что речь идет о тех, кто предстал перед судом, а это были в основном активисты, то можно смело допустить, что средний возраст рядовых членов группировки еще ниже.

Становится очевидным, что исламский экстремизм делает ставку на молодежь и как раз из ее рядов черпает свежие силы. Объяснение нужно искать прежде всего в том, что на молодежи острее всего сказались факторы, возродившие феномен современного исламского экстремизма — неуверенность в завтрашнем дне, губительные последствия модернизации и вестернизации, безработица, идейно-политический кризис. Несомненно, важную роль тут играют и большее, в сравнении со старшими поколениями, тяготение к крайним взглядам и суждениям, мобильность молодежи, ее неконформизм, готовность отрешиться от всего ради любой, пусть даже сомнительной, идеи.

Однако вернемся к классификации экстремистских групп. Второй параметр — географической распределение — отображает различия во влиянии исламских экстремистских группировок в различных частях страны. Исламский экстремизм — феномен исключительно городской, а не сельский, причем наибольшая концентрация замечена именно в крупных городах. Далее, в каждой из стран, где распространено это явление, есть определенный регион, где влияние экстремистов наиболее значительно. В Египте это Верхний Египет, а также города Каир, Александрия и Асьют; в Сирии наибольшее влияние экстремизм получил в Северной Сирии и городах Алеппо, Хама, Хомс; в Саудовской Аравии особо выделяются Неджд и города Мекка, Медина.

В Египте, например, особая роль Верхнего Египта выражается вполне отчетливо. Именно эта местность является родиной большинства членов «ат-Такфир ва-ль-хиджра», включая самого Шукри Мустафу. Из Верхнего Египта родом и большая часть арестованных и преданных суду членов «аль-Джихад» — 183 из 280, т. е. 65,4 % руководителей различных исламских экстремистских группировок, попавших под суд в сентябре 1981 года. Если же принять во внимание тот факт, что значительную часть экстремистов — выходцев из Нижнего Египта составляют каирцы, то становится вполне очевидным, что в этой местности влияние исламских экстремистских группировок существенно слабее. Так, только 8,6 % отданных под суд членов «аль-Джихад» (24 из 280) были родом из Нижнего Египта. В качестве исключения можно выделить Александрию, где на рубеже 70—80-х годов вели активную деятельность по крайней мере три группы — «Муназзамат ат-тахрир аль-исламий», старая «аль-Джихад» и «Джунд Аллах».

Для исламских экстремистов характерной чертой является то, что большая часть из них — горожане в первом поколении. Типичным может быть назван член группы, который родился и вырос в провинции, а затем переехал в крупный город, как правило, в связи с поступлением в университет, где и пополнил ряды экстремистской организации. Согласно данным С. Ибрагима, ведущего специалиста в области исследования проблемы исламского экстремизма, 21 из 34, а это 62 %, опрошенных им членов «ат-Такфир ва-ль-хиджра» и «Муназзамат ат-тахрир аль-исламий» имели примерно такую биографию. Видимо, существенную роль в переходе человека на позиции экстремизма играет конфликт между ценностями и стереотипами, заложенными в детстве, с одной стороны, и космополитизмом и атмосферой вседозволенности, характерной для больших городов, — с другой.

Обозначенная модель (юность в провинции — переселение в большой город — обращение к исламизму) характерна не только для современности. Ее можно обнаружить, например, обратившись к биографии X. аль-Банны. Родился он в Махмудийе — маленьком провинциальном городке, где и получил начальное образование. Достигнув семнадцатилетнего возраста, поступил в каирский «дар аль-улюм» — высшее педагогическое учебное заведение. Вот что пишет в своей статье Т. П. Милославская: «Четыре года, проведенные X. аль-Банной в Каире, оставили в нем впечатление „развала исламских устоев, грубой агрессии западных идей и традиций“. В своих воспоминаниях аль-Банна пишет, что именно в этот период он начал представлять себе форму деятельности, которая „будет направлена на спасение исламского общества, и свою роль в ней“.

Тот факт, что горожане в первом поколении особенно податливы влиянию идеологии исламского экстремизма, подтверждается также и тем, что в Большом Каире „аль-Джихад“ развила наиболее активную деятельность в следующих районах: Матарийя, Зейтун, Род аль-Фраг и ас-Сахель. Именно эти районы приняли большинство недавно мигрировавших из провинции. В то же время в районах Мыср аль-Кадим и Сейида Зейнаб, где жили в основном коренные корейцы, исламский экстремизм популярностью не пользовался.

Экстремистские группы занимались активной вербовкой в бедных кварталах городов, например в Гизе Болак ад-Дакрур, пригороде Каира, отличавшемся плохими жилищными условиями, а также перенаселенностью, которая была вызвана непрерывным притоком переселенцев из провинции. Район Каира Род аль-Фараг, где „аль-Джихад“ пользовалась особенно сильным влиянием, выделялся предельной перенаселенностью — плотность населения составляла в нем 135 тысяч человек на 1 кв. км. Для сравнения: средняя плотность населения в Каире, известном как один из наиболее густонаселенных городов мира, — 26 тысяч человек на 1 кв. км, а в Москве — менее тысячи человек на 1 кв. км.

Влияние „аль-Джихад“ также распространялось на район аль-Харам, расположенный около пирамид, где особенно интенсивно проявились многочисленные социальные контрасты, где такие признаки вестернизации, как ночные клубы и роскошные отели, особенно бросались в глаза.

Третий параметр — социальное происхождение — в сочетании с четвертым — профессией — имеет определяющее значение для установления классовой принадлежности членов исламских экстремистских группировок. Все западные исследователи данной проблемы относят их к „Lower middle class“, т. е. к классу мелкой буржуазии и наиболее бедной части Средних городских слоев. Детальный анализ, проверенный С. Ибрагимом, в основу которого легли данные о 34 членах „ат-Такфир ва-ль-хиджра“ и „Муназзамат ат-тахрир аль-исламий“, находящихся в тюремном заключении; показал, что у 21 человека, что составляет 61,8 %, отцы находились на государственной службе, как правило, в среднем звене административного аппарата. Отцы четверых человек (11,8 %) происходили из семей крестьян, владевших от 6 до 11 федданов земли, и у двоих (5,9 %) отцы были рабочими. При этом отцы семерых (20,6 %) имели высшее образование, девятнадцати (55,9 %) — среднее, пятерых (14,7 %) — начальное или неполное среднее образование и трое (8,8 %) были неграмотны.

По четвертому параметру — профессии и роду занятий — данные следующие.

В основе своей (40–50 %) исламские экстремисты — это студенты. Необходимо отметить, что две трети студентов, специализация которых известна, получали образование на технических, медицинских и фармацевтических факультетах, которые в Египте занимают ведущие места по уровню престижности и сложности поступления. Это лишний раз подтверждает тот факт, что под влияние исламского экстремизма склонны подпадать не неудачники либо недоумки, а люди одаренные, достигшие в жизни определенных высот. „Большинство из участников наших исследований, — пишет С. Ибрагим, — вполне могли бы считаться идеальными, образцовыми молодыми людьми. Если их и нельзя было назвать типичными, то только по той причине, что в своем поколении они стояли определенно выше среднего уровня.“