Корабли времени - Бакстер Стивен М. - Страница 88

— А как же люди? Как они довели до этого? Как отнеслись к этому?

— Одни хорошо, другие плохо. — Нево слегка скривился и скосил глаза. Гуманоиды существа совсем иного склада, со своими понятиями, даже в ваше время. А представьте, во что это превратилось. Когда умами овладел совсем иные масштабы, измеряемые сотнями и тысячами звездных систем. Конструкторы также быстро фрагментировались. Они были более приспособлены к существованию в новых условиях. И цели у них, благодаря общему информационному пространству, были совсем иные. И более многоплановые.

Тем не менее, несмотря на конфликт, завоевание звездных полей шло своим чередом.

Запуск первых звездолетов, как рассказывал Нево, послужил великим отклонением от моей оригинальной нетронутой истории.

— Люди — ваше, новое человечество, изменили в этом мире все, что только поддается изменению, включая геологию земного шара. Причем в космическом масштабе. Вряд ли вы в состоянии понять…

— Что?

— Эти темпоральные границы: миллионы, десятки миллионов лет.

— Ну, допустим, ведь нам уже пришлось махнуть туда-сюда на полсотни миллионов лет. Слетать в палеоцен и обратно.

— Но тогда другое дело. Тогда мы путешествовали сквозь историю, в которой еще не появилась разумная жизнь.

— Представляю, какие пертурбации творились с Землей!

— Если бы только с ней! Это было нашествие термитов разума на само вещество Вселенной — жадное, всепожирающее. — трагически прошептал он. — Даже мы, морлоки.

— Ну-ну, даже вы.

Он вдруг стал похож на ученого муравья, наделенного разумом, что смешило меня небывало.

— Вы только посмотрите на это небо, — говорил он. — Где вы видите звезды? А ведь это лишь 1891 год. И никаких космогонических причин для вымирания и затухания звезд нет. Но своими привыкшими к тьме глазами я вижу немного больше чем вы. И скажу вам — там, в небесах есть то, чего вы не видите. Это красные точки инфракрасного спектра излучения. Они говорят о присутствии тепла. Их много: бесконечное множество.

Я вздрогнул:

— Значит, этот правда… Ваша гипотеза о развитии Галактики победила. Доказательства налицо, в самом небе! Звезды опять покрыты искусственными колпаками. Упрятаны в металлическую скорлупу. — Я с тоской поглядел в пустоте небо. — Боже мой, как же это! Нево, значит люди пошли по пути морлоков!

— Все неизбежно пришло бы к этому, после запуска первого Конструктора.

— Да, и вследствие моего необдуманного запуска первой машины времени. Теперь мне понятно, куда подевались люди.

— Нет, — отрезал морлок, — там — он показал в небеса, — людей нет и быть не может.

— Откуда вы знаете?

— Я знаю все. Через Конструкторов. Там нет и следа существ, подобных вам. Временами, конечно, встречаются особи, имеющие биологическую близость к вашему роду. И даже, быть может, человеческое происхождение — но и только. Ну, как, — я, по вашему, — достойный потомок человека?

Я удрученно покачал головой.

— То-то. Эти создания не ближе к вашему роду, чем киты или слоны вашей родной планеты.

Тут мне на ум память пришла цитата из Дарвина:

— "Судя по прошлому, можно с полной уверенностью заключить, что ни один из ныне живущих видов не сохранится в отдаленном будущем…"

— Дарвин был прав, — заключил Нево, беспощадный, как сама идея, что никого не осталось в Галактике, имея в виду представителей собственного вида и окружавших его видов, четвероногих, хвостатых, пернатых побратимов — никто не устоял перед наступающими силами эволюции. Я снова один во Вселенной! Но сколько их там? Трудно себе представить, что в том мире будущего не осталось не одного из известных мне видов в том мире, где даже на звезды натянули колпаки, укрывшие свет и тепло от бесчисленного множества планет. Кто там: рыболюди? Птицезвери? Люди, состоящие целиком из огня, или кристаллов? Представляю, какие истории мог бы принести из этих миров Гулливер.

— Человек умер, — заключил Нево. — Как и все остальные близкородственные существа. Бессмертны лишь Конструкторы. С их появлением отпала необходимость в эволюции видов. Теперь исчезло понятие расы и наследственного материала — сохраняется только информация. — И он победоносно посмотрел на меня. — Улавливаете суть?

— Конечно, — горько промямлил я. — Все снова свелось к вашей морлочьей идее.

— Да! Это живые компьютеры!

— ?

— Аппараты для обработки информации. Они бессмертны.

Я удрученно посмотрел на голый ландшафт за окном. Белая Земля, огромная пустыня из льда, раскинулась перед моими глазами. Эти новые механические аргонавты превратили мир в звездное подземелье, где все укрыто монументальными сводами, где все разумные особи выращиваются точно овощи с единой целью сохранения знаний — и где жизни как таковой — или того, что мы, люди, наивно привыкли считать «жизнью» — в человеческом понимании — нет! Старый Адам был окончательно заменен механизмами, а человек примкнул к череде выцветших остовов рептилий и мастодонтов, выстроившихся в музее естественной истории.

И все это вышло из маленькой колонии, оставленной мной на берегу палеоценового моря. Из маленькой горстки людей числом двенадцать человек, из горстки семени, брошенного в почву пятьдесят миллионов лет назад.

8. Предложение

Время тянулось медленно в этом странном, изолированном мире. Нево, казалось, был вполне удовлетворен средой обитания, в которую мы попали. Днями напролет он торчал возле Универсального конструктора, купаясь в информационном море. На меня у него не оставалось даже часа. Видимо, рядом с этим кладезем механической мудрости я стал для него опять банальным дикарем, и он уклонялся от встреч.

Я, в свою очередь, бродил по замкнутым апартаментам, развлекался душем, пытался получить удовольствие хотя бы от еды, которой нас здесь пичкали (те же суррогаты!) и поигрывал с шаром на столе генератора множественности, понемногу погружаясь в пучину депрессии.

Мне совершенно нечего было делать! Кроме как влачить жалкую растительную жизнь. Живи я среди таких же себе подобных бездельников, моя жизнь имела хотя бы какой-то смысл, а здесь я был лишен всего, даже компании.

И вот, когда я уже тонул в болоте ничегонеделания, ко мне явился Нево с так называемым «предложением».

В комнате, где сидел закадычный друг морлока — Конструктор, вперив механический глаз в его внутренности, морлок говорил:

— Вы должны понять подоплеку всего этого.

— Я уже многое понял, — откликнулся я, зевая.

— Дело в том, что цель у Конструкторов несколько иная, чем у вас, или у меня.

— Ну, если дело только в том… то я не понимаю, в чем где ваше пресловутое «предложение».

— …Дело не только в физических отличиях наших тел.

Мы опять вступали в бесполезные дебаты…

Когда я брал на себя роль Невежды, а Нево — ученого дельфина, ныряющего перед ним в Информационном море.

На сей раз ему было что сказать.

Мне стало вдруг не по себе. Что он задумал? В чем хотел меня сейчас убедить?

— Трудно выжить в этом мире, придерживаясь устаревших убеждений.

— Никто и не придерживается, — сухо перебил я.

— Видите ли, у Конструкторов есть такая пословица о людях. В общем, ее можно перевести: «атомная бомба изменила в мире все, кроме человеческого мышления».

— Не буду спорить с этим утверждением, — заявил я. — Тем более, уже ясно, куда отправили Адама — в музей. Ну, и чего же хочет ваш металлический супермен?

Он медлил, словно не решаясь высказать то, что, видно, давно томило его.

— Видите ли… в некотором смысле они не имеют целей вовсе… в нашем понимании. Таких, как пища, размножение…

— Понятно, — хмыкнул я, — то есть целей, в которых мы солидарны с бациллами.

— Цели, однако, всегда зависят от двух вещей…

— Каких же, — продолжал забавляться я.

— Нужд, в зависимости от состояния, в котором находятся представители известного вида — и…