Лебединая дорога - Семенова Мария Васильевна - Страница 61

Его отец, Халльгрим хевдинг, стоял на коленях рядом с полузадушенной Вигдис. По лицу Халльгрима бежала струйка крови: нож располосовал ему висок. Но это была не та рана, на которую стоит обращать внимание. Вот он разрезал на Вигдис ее чешуйчатый панцирь, принялся растирать ей шею… а потом поднял девушку на руки и понес, не замечая приросшего к палубе сына.

Вигдис застонала и открыла глаза. На ее шее уже проступали страшные пятна, оставленные пальцами Видги.

— Зачем… ты… ему не дал…

— А затем, — усмехнулся Халльгрим, — что теперь-то ты никуда больше от меня не сбежишь.

Пощады в бою не просили и не давали, и пленных было не так много: человек десять или двенадцать, все израненные — ни один из них не пожелал сдаться, пока руки держали меч… Всех их согнали и стащили в одно место захваченного корабля, и Бьерн Олавссон спросил подошедшего Хельги, как следовало поступить с ними дальше.

Средний сын Ворона думал недолго:

— С этими? Сруби им головы, да и в воду. Кормщик нахмурился… Одно дело — в бою, Бьерн сам только что рубил налево и направо, но когда враг беспомощен и связан, что в этом за радость?

Навстречу Бьерну поднялся крепкий коренастый парень, единственный, кого пришлось скрутить. Он лишился глаза в бою, все лицо было в крови. Он сказал Бьерну:

— Станешь рубить, волосы не перепачкай! Волосы у него, правду сказать, были красивые — длинные, густые, пепельного цвета. Бьерн перехватил меч поудобнее:

— Я голову тебе снимать пришел, а ты о волосах. А ну становись к борту, и хватит болтать!

— Погоди, — проговорил голос за его спиной, и Эрлинг Приемыш взял Бьерна за плечо. Хельги, как раз перебиравшийся на свой драккар, остановился, а потом вернулся и подошел.

— Я тебе сказал — руби! — напомнил он Бьерну. — Делай, как я велел!

— Срубить голову недолго, — сказал Эрлинг. — Однако обратно уже не приставишь. Погоди, Бьерн.

Олавссон плюнул в сердцах и сунул меч в ножны.

— Договоритесь сперва между собой, а потом уж приказывайте мне! — сказал он двоим вождям. — Что-то мне не улыбается обозлить одного из вас, угождая другому!

И поссориться бы братьям, не вмешайся Халльгрим хевдинг.

— Что тут еще? — спросил старший Виглафссон, и Хельги сразу понял что по его не получится: Халльгрим улыбался.

— Ты кто, такой толстошей? — обратился хевдинг к одноглазому. — Как тебя звать?

Тот ответил, что Бедваром. Халльгрим потянул себя за усы:

— А не Медвежонок ли твое прозвище, приятель?

Раненый хмыкнул:

— Не было у меня такого прозвища. Прозвали бы, пожалуй. Одноглазым или Кривым, да ведь не судьба!

— Не отказался бы я, чтобы в моем хирде было побольше парней вроде тебя, — сказал Халльгрим. — А вот что бы ты сделал, если бы я, Виглафссон, прозвал тебя Кривым и в придачу дал жизнь?

Бедвар облизнул пересохшие губы: при всем его мужестве такое предложение застало его врасплох. Он повернулся к своим… и многие ему кивнули, а Эйнар ответил за всех:

— Живи, друг… будет кому защитить нашу дроттнинг если ее вздумают здесь обижать.

Сам Эйнар беспомощно висел на плечах двоих своих товарищей. В бою ему досталось хуже других, собственные ноги его не держали. Бедвар ответил Халльгриму так:

— Пожалуй, я и соглашусь принять от тебя жизнь, раз уж ты так хочешь мне ее подарить. Но только если и они тоже ее получат!

Халльгрим расхохотался:

— Такого, как ты, и в ступе пестом не утолчешь. Если вы все тут и мне будете служить так же, как служили… моей Вигдис!

Он сам освободил Бедвару руки:

— Кто может, полезайте на мой корабль и скажите, чтобы вас перевязали, а кому совсем плохо, лежите здесь. И обратился к Хельги:

— А ты, брат, отправляйся-ка поискать те лодки. Они, .. я думаю, и сейчас там же. Найдешь? Хельги зло огрызнулся:

— Я, конечно, не такой мореход, как наш Эрлинг, но, думается мне, тоже немножко умею ходить в море! И в том числе во время тумана!

Перепрыгнул в свой драккар и во все горло заорал на гребцов. Пестрый корабль сорвался с места и легко скользнул вперед. Он прошел как раз там, где еще недавно торчал из воды драконий нос и покосившаяся мачта кнарра.

Кнарра больше не было: пока длилось сражение, озерный Бог утащил его в глубину. Эрлинг теперь только это и заметил.

— Добрый был у меня кнарр… А был бы похуже, я бы не разговаривал с тобой тут, брат.

— Возьмешь этот — отвечал ему Халльгрим. — И с ним все, что здесь найдется. Он, должно быть, немногим хуже наших, раз уж заплыл в этакую даль!

Хельги Виглафссон сдержал свое слово. Бледное солнце едва-едва проглянуло в тумане, когда его драккар возвратился, ведя обе лодки за собой.

Перегнувшись через борт, Эрлинг вынул из лодки жену… да так больше ее и не отпускал. Плача и смеясь, она рассказала ему, как рыжая Вигдис подошла к ним на корабле. Поиздевалась и велела сказать, где находились остальные. И как пригрозила всех утопить — кроме Ас-стейнн-ки. За то, что та когда-то кормила ее в плену. И как в конце концов приказала развернуть свой корабль, бросив со смехом, что умеет отличить нос лодки от кормы, и они поняли, что Эрлингу не миновать новой беды, и тут совсем рядом появились из тумана драккары братьев…

Эрлинг спросил ее:

— А что же Грис? Этот-то как сразу же не проболтался?

И сам заметил, что Гриса не было между теми, кто забирался из лодок на корабль.

— Мы его подарили здешнему Богу, — ответил ему один из мужчин. — Нам показалось, что так будет лучше всего!

Несколько дней ушло на то, чтобы привести в порядок красный корабль и сделать его пригодным к дальнейшему плаванию. На драккаре не было обширного трюма. Пришлось сколачивать покойчики на носу и на корме.

Сигурд радовался, наконец-то оказавшись кормщиком настоящего боевого драккара. Эрлингу, напротив, новый корабль совсем не пришелся по душе.

— Зачем он мне? — сказал он Сигурду. — Я же не викинг. А чем переделывать его посреди дороги, оставили бы мне лучше мой кнарр.

— Не горюй, Эрлинг хевдинг, — ответил ему Олавссон. — Может, здешние Боги окажут нам больше милости, чем до сих пор. Неплохая жертва им досталась. Разве только то, что между храбрецами оказался один Грис!