Маршал Победы. Освободительный поход «попаданца» - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 41

Слегка раздраженный маршал вышел из автомобиля и быстрым шагом направился в административное здание. Неудачно лопнувшая покрышка едва не привела к аварии и очень неприятным последствиям – опозданию на первый полноценный вылет скоростного реактивного бомбардировщика – «СБ-100», который в срочном порядке пытались соорудить из германского Arado 234, проект которого был передан немцами в общую разработку после заключения союзного договора.

Конечно, Михаил Николаевич не опаздывал, но после болезни стал дико раздражаться в тех ситуациях, когда из-за нелепых случайностей или недоразумений срывались его планы. Хорошо, что год назад он лично настоял на установке во всех автомобилях для командного состава от генерал-майора и выше радиостанций и обучении работе на них указанных персон. Поэтому уже через полчаса после аварии он сидел в вызванном диспетчером комендатуры резервном автомобиле, а его водителю помогала прибывшая заодно ремонтно-восстановительная машина на базе тяжелого грузовика. Да не просто так, а в «теплом» обществе оперативников комендатуры, явившихся вместе с этой импровизированной автоколонной для снятия показаний и расследования происшествия…

Маршал шел твердым, уверенным шагом по свежему паркету недавно отстроенного здания. Силикатный кирпич, железобетонные перекрытия, добротная отделка помещения, придающая административному центру авиационного полигона достойный вид. Да и с прочим оснащением все на уровне. Например, кондиционирование и интенсивная вентиляция воздуха вкупе с гибко регулируемым отоплением. Война войной, но внимание к комфорту работы сотрудников на критически важных направлениях никто не отменял.

– Здравия желаю, товарищ маршал! – рявкнул дежурный очередного поста, вытягиваясь и выжидательно смотря, в то время как остальные бойцы заняли места согласно расписанию и даже взяли Тухачевского под прицел. Все знали, кто перед ними, но вбиваемые требования по безопасности не оставляли им никаких вариантов. Ведь сам Михаил Николаевич первым разнесет их командование в случае чего, и тогда ребят ждут очень серьезные проблемы. Ведь такое случалось не раз. Поэтому наученные горьким опытом и чужими «полосатыми задницами» они готовы были, превозмогая робость, проверять документы даже у верховного руководства Конфедерации, которое знали в лицо и видели не раз. Да что и говорить – друг у друга и то все «бумажки» изучали с вниманием и тщательностью, так как командование время от времени устраивало «контрольные закупки» с участием кого-либо из штатного состава охраны.

– Все в порядке, товарищ маршал, – произнес дежурный спустя минуту и протянул Тухачевскому ведомственное удостоверение личности и пропуск на объект. – Проходите.

И вновь гулкие звуки понеслись по коридору, отражаясь от стен и потолка, сопровождая маршала к тому самому месту, где несколько лет назад он наблюдал за полетом новейшего поршневого истребителя, позволившего Советскому Союзу относительно бескровно добиться господства в воздухе во время военного противостояния с Рейхом…

– Ностальгия? – спросил, улыбнувшись, Поликарпов, присутствующий на первом полете в качестве члена комиссии.

– Старею… – вздохнул Тухачевский. – Раньше даже и не замечал таких вещей.

– Не вы один, Михаил Николаевич. Этот ангар – довольно уникальное место, по какому-то странному стечению обстоятельств именно в нем готовили к первому полету перед комиссией практически все новые самолеты со времен «И-300». И ни разу никаких серьезных проблем не было.

– Действительно, – улыбнулся маршал. – Как будто кто-то заговорил его на успех.

– Тогда и сегодняшний полет должен пройти успешно, – отметил подошедший к ним Андрей Николаевич Туполев, главный конструктор «СБ-100». – Ведь если место заговорено, то нам нечего опасаться случайностей.

– Но вы, я вижу, все равно переживаете? – хитро прищурившись, спросил Тухачевский.

– А как же без этого? Я, конечно, понимаю, что никто меня под статью подводить не станет, времена изменились, но все равно очень неловко. Ведь на нас возлагали немалые надежды.

– Вы нормально сработались с немецкими коллегами?

– Более чем. После «сухого пайка» Рейха, который весьма скромно финансировал разработку реактивного бомбардировщика, они просто в восторге. Тут и ресурсы, и специалисты, и технологии. Можно сказать, что наша рабочая группа открыла в них второе дыхание. Что же до идеологии, то у нас фанатиков нет, всех повывели, да их особенно и не наблюдалось. А остальные вполне в состоянии конструктивно решать вопросы даже с чертом. Особенно если он разбирается в самолетах, – с легкой усмешкой произнес Туполев.

– Ну вот и ладно, – примирительно произнес Тухачевский. – Показывайте уже вашу ласточку. Не томите.

– Действительно, – спохватился Поликарпов. – Чего мы ждем? Все вроде как в сборе.

И высокая комиссия двинулась всей толпой к выходу из ангара на небольшую трибуну, сколоченную возле взлетной полосы специально для таких собраний.

Увидев самолет, Михаил Николаевич непроизвольно ахнул.

– Красавец… – тихо произнес он к удовольствию Туполева.

– Четыре двигателя. Удельная тяга даже с учетом увеличения массы выросла более чем вдвое[26]. Так что теперь и потолок у него шестнадцать километров, и скорость в крейсерском режиме должна достигнуть восьмисот километров в час.

– А максимальная?

– Сложно сказать. Ориентировочно тысяча, но точно без испытаний не скажем. Может, и больше. Правда, за эти потрясающие скоростные показатели пришлось заплатить дальностью: радиус боевого применения с тысячи ста километров упал до пятисот.

– В нашем случае – это не страшно, – усмехнулся Тухачевский. – С грузоподъемностью все нормально?

– Да. На внутренней подвеске все также можно разместить до тонны.

– А на внешней?

– Еще две тонны, но это нежелательно, так как снижает скорость. Впрочем, если разместить на внешней подвеске два подвесных бака по тысяче килограммов каждый, то мы сможем поднять боевой радиус до тысячи двухсот километров, а перегоночную дальность так и вообще до трех тысяч двухсот за счет размещения дополнительного бака в бомбовом отсеке.

– Солидно! – довольно воскликнул маршал.

– Кроме того, как вы видите, мы переделали форму носового обтекателя, профиль и форму крыла, а также сделали кабину двухместной с продольной посадкой с возвышением.

– Пилот и штурман?

– Совершенно верно, – кивнул Поликарпов. – В задачи второго члена экипажа входят функции штурмана, стрелка хвостовой пулеметной спарки с дистанционным управлением и управление бомбометанием. Плюс на его место продублировано управление самолетом на случай ранения или гибели пилота.

– Мы полагаем, что серьезно возросшая тяга вполне потянет еще одного члена экипажа, даже несмотря на необходимость создать максимально быстрый и высотный бомбардировщик. А польза от него большая.

– Да я не спорю, – пожал плечами Тухачевский. – Одноместный бомбардировщик – вообще странное решение. Не понимаю, зачем такой нужен. Особенно при возможности дальних перелетов. А тут три с половины тысячи перегоночной дальности. Это по меньшей мере пять часов полета. Так что я полностью поддерживаю такое решение. Подстраховать всегда полезно, тем более что лишние несколько километров в час при тех скоростях, что вы получили, погоды не сделают.

– Ну… – замялся Туполев, не ожидавший такой благосклонной реакции маршала, ведь он на свой страх и риск решил слегка дополнить спущенное сверху техническое задание на новый скоростной бомбардировщик.

– Не мнитесь, – улыбнулся Михаил Николаевич. – Давайте уже отмашку.

Туполев внимательно посмотрел в глаза маршалу, ища там подвох или какой-то скрытый смысл, вздохнул и, сняв с пояса небольшую рацию, дал команду на старт.

Учитывая тот факт, что никакой бомбовой нагрузки в самолете не было, а топливом заправлена половина стандартных баков, машина взлетела очень легко и стремительно начала набирать высоту…

26

Тяга на «СБ-100» по сравнению со стандартным Arado 234 с Jumo-004 выросла с 0,21 кгс/кг (2х900 кгс при 8471 кг взлетной массы) до 0,52 кгс/кг (4х1350 кгс при 10 384 кг взлетной массы).