Драгоценность, которая была нашей - Декстер Колин - Страница 47

47

— ...да, всем нам было бы исключительно интересно услышать наш ответ. Но только, прошу вас, не сейчас!

Человек прошел по центральному проходу, остановился у проектора и, повернувшись к аудитории, заговорил:

— Прошу извинить меня за вторжение. Но присутствующие знают, кто я, кто мы. И я должен буду попросить вас предоставить следующие полчаса в мое и сержанта Льюиса распоряжение.

Доктор Барбара Мол с трудом подавила улыбку. Она сразу же уловила знакомую литературную ассоциацию и не без удовольствия несколько секунд выдерживала взгляд устремленных на нее небесно голубых глаз.

Ашенден поднялся наверх и постучался в комнатку 46.

— Но ведь Сэм уже объяснил. У меня болит голова.

— Я знаю. Но это полиция, миссис Кронквист.

— Полиция?

— И требуют, чтобы все были там.

— О Господи!

Глава  пятьдесят третья

И резюмировал все настолько ловко, что получилось намного больше того, что сказал свидетель.

Льюис Кэррол. Мечта адвоката

Несколько озадаченная, доктор Мол, которую пригласили, если она хочет, остаться, заняла место в первом ряду. Этот человек говорит, скорее, как оксфордский дон, чем как детектив.

— Позвольте мне обрисовать всем вам это дело, вернее, два этих дела. Первое: из комнаты миссис Лауры Стрэттон в «Рэндольфе» были украдены драгоценности. В то же самое время — не известно, до или после этого, — умирает миссис Стрэттон. Медицинская экспертиза установила, что она умерла от коронарного тромбоза, и ни о какой насильственной смерти тут речь идти не может, разве только она умерла от шока, когда застала кого-то, покушавшегося на кражу драгоценности, которую привезла из Америки, чтобы передать Эшмолеанскому музею, а точнее — доктору Теодору Кемпу как представителю музея. Я пытался выяснить, надеюсь вы простите меня, кому выгодна кража драгоценности, и от мистера Брауна (все головы повернулись в его сторону) узнал, что миссис Стрэттон всегда старалась уходить от разговоров о ее финансовых делах. Поэтому я, естественно, должен был допустить возможность, что драгоценность вообще никто не крал, то есть никто из посторонних, но что, скажем так, ее «заставили пропасть» сами Стрэттоны. Драгоценность принадлежала первому мужу миссис Стрэттон, и это он выразил желание, как зафиксировано в его завещании, чтобы она была возращена в Англию и помещена в постоянной экспозиции вместе со своей половиной, Волверкотской Пряжкой. В качестве сокровища, имеющего существенную историческую важность, Волверкотский Язык, конечно, бесценен. Сам по себе, однако, как произведение искусства, украшенное драгоценными камнями, он поддается оценке, и миссис Стрэттон застраховала его на полмиллиона долларов. Я еще не совсем знаком с условиями страховки, но, как представляется, в случае кражи драгоценности, либо до, либо после смерти миссис Стрэттон, страховка выплачивается мужу, а не переводится в тот или иной опекунский фонд. Во всяком случае, так себе представлял, точнее, представляет себе Эдди Стрэттон, ибо большую часть из сказанного мною я выяснил у самого Стрэттона, находящегося в настоящий момент в Америке, — Морс сделал паузу и обвел сидящих перед ним взглядом. — Вероятно, нет необходимости обрисовывать вам соблазн, который испытывал мистер Стрэттон, не имеющий практически ни гроша за душой, человек, знавший, и знавший, вероятнее всего, наверняка, что жена потратила почти все значительное состояние, оставленное ей мужем, то есть первым мужем.

На нескольких лицах появилось выражение сожаления и недоверия, но Джанет Роско оказалась единственной, кто предпочел не скрывать своих сомнений:

— Но этого не могло быть, инспектор! Эдди не было в гостинице, он ушел гулять...

Морс остановил ее, подняв руку, и мягко проговорил:

— Пожалуйста, выслушайте меня, миссис Роско... Совсем несложно определить промежуток времени, в который могла произойти кража, и не составляет особенной сложности установить, где находилось большинство из вас в течение этих главных сорока пяти минут. Не все из вас были расположены быть со мной полностью откровенными, но я не хочу сейчас вдаваться в это. Как мне представлялось — как представляется мне и сейчас, — вором должен был быть один из вас, один из группы туристов, включая и вашего руководителя (головы снова как по команде повернулись), или один из служащих «Рэндольфа». Но последнее предположение можно было быстро проверить и сбросить со счетов, как это и было сделано. Таким образом, леди и джентльмены, вам нетрудно увидеть, в каком направлении развивалось дело...

Непосредственные последствия кражи значительно уменьшились как благодари смерти Лауры Стрэттон, так и убийству на следующий день доктора Кемпа, человека, которому предполагалось в тот день вручить Язык на небольшой официальной церемонии в Эшмолеане. Должен вам сказать, одна из задач полиции, особенно той ее службы, которая занимается расследованием убийств, заключается в том, чтобы выявить систему в преступлении, если это возможно, и в данном конкретном случае мы с сержантом Льюисом не могли не полагать, что между этими двумя событиями имеется связь. Вполне возможно, что это чистой воды совпадение, но связь может существовать, разве не так? Сам доктор Кемп! Человек, которого в один прекрасный день лишили драгоценности, разысканной им самим, ради которой он прошел по длинной цепочке, пока не попал к американскому коллекционеру, драгоценности, по поводу которой он вел переговоры, драгоценности, найденной в воде под мостом в Волверкоте в 1873 году, драгоценности, которая, будучи соединенной со второй деталью предмета, будет, вне всяких сомнений, представлять собой значительную историческую ценность, привлечет к себе большое внимание и принесет ему, Кемпу, на какое-то время славу и на долгое время продвижение по службе. Фотография воссоединенных Языка и Пряжки должна была украсить обложку выходящей в скором времени книги Кемпа. И что же, на следующий после этого день Кемпа убивают. Интересно, не правда ли? Я спрашивал себя, один ли и тот же человек совершил и кражу и убийство? Мне это представлялось все более и более вероятным. Таким образом, мне, возможно, нужен был только один преступник, а не два, но мне нужна была также и причина. И моя мысль развивалась немного дальше в том направлении, правильном направлении. Если преступник один и тот же в обоих случаях, то не был ли одним и тем же мотив? В этих преступлениях наибольший ущерб понес одни и тот же человек, Кемп. В первом у него отняли нечто дорогое его сердцу, во втором — жизнь. Почему? Вот о чем спрашивал я себя. Или, вернее, вот что я сначала не спрашивал себя, потому что склонялся к точке зрении совершенно неверной, будто между двумя преступлениями  не может быть связи.

Так что давайте вернемся к самому Кемпу. При расследовании убийств общепризнанно считать, что об убийце можно узнать гораздо больше по убитому, нежели из других источников. Так что же мы знаем о жертве, докторе Кемпе? Он был хранителем древностей в Эшмолеане, любил кричащие цвета в одежде и имел вычурные манеры, слыл не просто дамским угодником, а самым большим ловеласом в университете. Достаточно было единожды увидеть его, чтобы понять, какой это эгоцентричный и самовлюбленный человек. Однако жизнь совсем не улыбалась ему, даже напротив. В университете раскусили его, карьера продвигалась медленно, его обошли при назначении члена ученого совета, семья не состоялась, жилье — более чем скромная квартирка в северном Оксфорде, а главное, огромная личная трагедия. Два года назад он попал в страшную аварию на западной части кольцевой дороги, в результате которой жена — она сидела рядом с ним на месте пассажира — получила настолько серьезные травмы нижней части тела, что на всю жизнь, которая трагически окончилась на прошлой неделе, оказалась прикованной к инвалидной коляске. Но это было только полбеды. Водитель второго автомобиля скончался на месте — некая миссис Майо из Калифорнии, прибывшая в Англию для работы над исследованием романов Троллопа. Вопросы, связанные со страховками и компенсациями разного рода, в частности касавшиеся ответственности водителя, — кстати говоря, оставшегося живым и невредимым, — были в конце концов урегулированы. Однако юридические хитросплетения вокруг проблемы «виновности» так и не были распутаны: не было очевидцев-свидетелей, эксперты дали противоречивые заключения относительно возможных механических дефектов, имелись расхождения в определении времени, отмеченного при проведении проверки на алкоголь. Все это способствовало тому, что Кемп отделался едва ли не легким испугом, у него отобрали права, но всего на три года, и он уплатил, как считали многие, совершенно смехотворный штраф в размере четырехсот фунтов. Что возмутило всех, так это тот факт, что Кемп постоянно возил с собой в бардачке фляжку с коньяком и что до приезда машины «скорой помощи» он дал жене сделать несколько глотков из нее и даже отпил сам! Все, кому становилось известным об этом, высказывали возмущение, назвав этот поступок глупым и безответственным, но, может быть, здесь можно было бы сделать некоторую скидку на то, что человек находился в глубоком шоке. Во всяком случае, этот довод он выдвинул в свое оправдание.