Как игрушки пошли учиться - Дитрих Александр Кириллович - Страница 30

30

— Турбины! — поправил Неваляшкин.— Турбины, а не вертушки.

— Это мы и так знаем! В школе проходили...— зашумели собравшиеся.— Вертушки, турбины... Нам корабельный двигатель нужен!

— А я вам о чем целый час твержу? — возмутилась Вертушкина.— Турбина — это же самый лучший двигатель! Мне как энергетику хорошо известно, что большую часть электричества дают не те электростанции, на которых работает вода, а другие — тепловые. На тепловых электростанциях трудится раскаленный пар. Мчась с бешеной скоростью из котлов, пар вертит опять-таки турбину. На ее тяжелом вале насажены десятки колес. В каждом колесе сотни спиц-крылышек. Все они спрятаны в тяжелом стальном панцире. С ревом врывается туда плененный пар и мчится сквозь крылатые колеса. И от этого они вертятся с такой бешеной скоростью, какая мне в детстве и не снилась. Слыхала я, что подобные турбины устанавливают не только на электростанциях, но и на кораблях. Так пусть же наше судно будет не пароходом, не теплоходом, а турбоходом. Я кончила.

Вертушкина села и с победоносным видом оглядела притихшее собрание.

— Все это хорошо, Вертушкина,— поглаживая бороду, заговорил мастер Кузнецов-старший.

— Это все, Вертушкина, хорошо,— тотчас откликнулся Кузнецов-младший.

— Только ведь части для турбины, крылышки-лопатки и все такое прочее, надобно отливать из металла,— вздохнув, сказал Кузнецов-старший.— А работа эта не кузнечная, а литейная, нам незнакомая.

— Незнакомая, стал быть, работа,— развел руками Кузнецов-младший.— Литейная!

Мастера приуныли.

— Эх, была не была! Видно, придется мне менять профессию,— послышался голос Солдатикова. Он стоял в дверях с гитарой за спиной, поскольку только что прибежал с репетиции.

— Ты, Солдатиков, со своими служебными делами зашел бы ко мне лично и попозже,— нахмурился Встанькин.— Тут, можно сказать, жизненный вопрос, туда-сюда, решается, а ты...

— А я как раз по этому вопросу,— отозвался Солдатиков,

пробираясь сквозь толпу.— Я ведь литейное дело сызмальства знаю.

— Все шутишь, Солдатиков,— покачал головой Кузнецов-старший.— Откуда тебе это знать?

— Ну, откуда тебе это знать-то? — хихикнул Кузнецов-младший.— Шутишь!

— Вот чудаки,— улыбнулся Солдатиков.— Не верите? Да я же, можно сказать, родился в форме.

— В форме? Может, вы, дорогой, родились сразу и в каске, и с винтовкой? — с ехидцей спросил профессор Стеклышкин.

Мастера засмеялись.

— А что тут особенного? Так вот и родился,— ничуть не смутившись, подтвердил Солдатиков.— В форме. Но не только в военной, главное то, что я родился еще и в другой форме — в литейной.

— Ничего не понимаю,— рассердился Неваляшкин.— Литейная, военная... Совсем, туда-сюда, запутал. Ну, при чем тут твоя форма? Мы техническую проблему обсуждаем, а ты...

— А я о чем? Да меня же отлили! И теперь, став взрослым, я это дело, можно сказать, до тонкости изучил. Значит, так: сперва нужно из глины, дерева или металла сделать точную модель нужной детали. Потом поместить эту модель в металлический ящик из двух половинок и засыпать всё специальной землей. Землю эту утрамбовывают. Затем половинки ящика осторожно разнимают. Потом деталь вытаскивают а в оставшееся пустое место...

— Ну, зачастил,— схватился за голову Иван Иваныч.— Посыпал, как из пулемета. Ты, туда-сюда, обстоятельнее можешь?

— Эх! — махнул рукой старший сержант запаса.— Раз такое дело, разрешите доложить мою солдатскую автобиографию! — Он перебросил со спины гитару, провел по струнам и, подмигнув пораженному Неваляшкину, запел:

Шипел однажды котелок На ярком на огне. В нем плыл я вдоль и поперек, Хоть не имел ни рук, ни ног, И было жарко мне. Раз, два — горе не беда!.. Ужасно жарко мне.

— Постой, постой, опять не понятно! — крикнул Неваляшкин.— Где плавал? В чем? Ты ведь тяжел плавать-то! Раз уж запел, так пой со всеми подробностями.

— А вы не перебивайте! — мотнул головой Солдатиков и вновь ударил по струнам.

Итак, позвольте доложить, Всем, кто не испытал, Как неприятно жидким быть: Не хочешь плыть, А должен плыть, Коль плавится металл. — Раз, два — горе не беда!..—

дружно подхватили мастера.

Когда в огонь попал,—

закончил Солдатиков и сразу же начал новый куплет:

В горшке варился не бульон, Не каша, не компот — Кипел в нем целый батальон, Наш оловянный батальон Из трех стрелковых рот. — Раз-два — горе не беда!..—

хором грянули мастера.

И так — за взводом взвод,—

допел Солдатиков и, отерев лоб пилоткой, добавил: — Ох, горячее было дело!

— А дальше? Дальше-то что было? — крикнул кто-то.

— Дальше? Слушайте!

А рядом на столе стоял Березовый солдат. Как мы, винтовку он держал, Как мы, опасность презирал, Но в жидкий гипс солдат попал — Влип с головы до пят! Раз, два — горе не беда!.. И нет пути назад.

Бедняга! — ахнула Юля Волчкова.— И что ж он там — погиб? Вот ужас!

— Настоящий солдат пройдет огонь, воду, медные трубы и чертовы зубы! — наставительно заметил Солдатиков.— Ничего страшного с моим деревянным папашей не случилось. Мастер взял пилу, распилил гипсовый брусок пополам, вынул березового вояку, снова сложил половинки бруска и сделал сверху дырочку. А потом...

— А ты с гитарой! — потребовал вошедший во вкус Неваляшкин.— С гитарой у тебя, туда-сюда, понятней получается.

— Есть, с гитарой! — отозвался Солдатиков. И — раз, два, три — притопнул ногой, отбивая такт.

Раз начал в лад, и кончу в лад. Брусок пустышкой стал: Воздушный в нем стоял солдат. А наш котел с огня был снят И хлынул в гипс металл! Раз, два — горе не беда!.. И я тут не зевал. Нырнул в воронку головой, Нырнул и зашипел. Я в форме стал самим собой, С винтовкой, в каске боевой. И форму там надел. Раз, два — горе не беда!.. И духом отвердел.

— Вот так я и появился на свет,— перебросив гитару за спину, закончил Солдатиков.— Вынули меня из гипсовой формы, мою собственную, военную, покрасили в зеленый цвет и наказали крепко стоять за правое дело и верно служить ребятишкам-командирам.

А рассказал я обо всем этом потому, что примерно так же, как нас, оловянных солдатиков, на заводах отливают детали для самых разных машин. Только формы для них делают, разумеется, не из гипса. Как я уже говорил, чтобы отлить какую-либо деталь, модель этой детали отпечатывают в специально приготовленной земле — смеси мелкого песка, тонко перемолотой глины и каменного угля...

— Постой, служивый,— перебил Солдатикова Кузнецов-старший.— Помнится, были у нашего хозяина Владика в раннем детстве, когда он еще в садик ходил, этакие разноцветные чашечки с ягодками. Ими Владик делал куличики из песка. Так вот, эти ягодки отлично отпечатывались на песке.