Два цвета радуги (с илл.) - Кичигин Сергей Александрович - Страница 18

— Смотрите! Олень-то, не убегает. Он идет прямо к нам! Разве же можно в него стрелять! — воскликнула девочка, пытаясь спасти положение.

В эту минуту Ростик вдруг высоко поднял ружье над головой и швырнул его подальше что было сил. В этом жесте было столько неожиданной злости и непокорности, что на поляне мгновенно воцарилась тишина. Придворные замерли, а Пентоон огорченно крякнул, не ожидая такой грубой и непочтительной выходки от мальчика, отлично показавшего себя во время демонстрации военных аттракционов.

Все уставились на королеву, полагая, что пришел ее черед вмешаться в неслыханное безобразие. Она посмотрела на Ростика огромными глазами, молча и долго изучая его. Это еще больше разозлило мальчика.

— Не смейте на меня так смотреть! Никто не может приказать мне убивать! — он сорвался на крик. — Это животное почти ручное. Олень ждет от нас лакомства, а мы пулей его угостим?!

Ростик тут же пожалел о сказанном. Какая глупость! Так выдать себя! Чего он добился? Неужели надеялся убедить королеву, что убивать беззащитных животных нельзя? Как нелепо все получилось!.. А ведь он считал, что только Наташа способна на опрометчивые поступки.

Моно II, оправившись от первого потрясения, сразу как-то поскучнела. Ее лицо выражало одновременно разочарование и удивление. Ведь ей так хотелось увидеть, как этот мальчишка всадит пулю в оленя. Неужели эти податливые объекты еще не готовы? Почему ей вовремя не доложили?! И откуда столько непослушания? Королеве было совершенно ясно, что материал еще сырой, подлежит дальнейшей обработке и выдерживанию в безделии и бездумии.

Глядя на кислое лицо королевы, Ростик лихорадочно искал выход. Надо что-то придумать! Что делать?…

Мальчик понимал, что, потеряв расположение голубокожих, он и Наташа никогда не смогут помочь друзьям из подземелья. Дернуло же его бросить ружье! Стоп! Ружье. Кто сказал, что в оленя надо обязательно попасть? Неопытному стрелку простительно и промахнуться! Как это раньше он не сообразил?

— Ваше величество! Если правда, что говорят о вас придворные… — мальчик шел на самую бессовестную лесть, — и вы на самом деле добрейшая и великодушнейшая из всех правительниц, то у меня осталась еще надежда на вашу… снисходительность! Мы так благодарны за увлекательное путешествие и охоту! Но я… я просто струсил, как ни стыдно мне в этом сознаваться! Ведь я не знаю, как из этого ружья стрелять. Поверьте, ваше величество, я не хотел вас обидеть… Все закричали: «Стреляй, стреляй!» И я испугался!

Ростик со смущенным видом посмотрел на королеву.

На поляне стало совсем тихо — все ждали, что скажет королева. Но она молчала, с любопытством и какой-то брезгливостью рассматривая мальчика. Что это? Бунт или расшалившиеся нервы?

Неожиданно она расхохоталась. Наконец-то «милые дети» не на шутку перепугались! Отлично! Пусть знают, что королева может и прогневаться! А ведь этим негодникам так славно жилось здесь. Что ж, пусть учатся дорожить милостями великодушных и щедрых акиремцев! От страха недалеко и до послушания! Не за горами день, когда Моно II сможет наконец доверить им одно щекотливое поручение. Королева уже окрестила Ростика и Наташу «милыми болванчиками».

— Я не сержусь на тебя, мальчик, — сквозь смех проговорила королева. — На сегодня хватит! Я устала и проголодалась. А тебе, глупыш, я посоветую больше не выглядеть смешным неумейкой. Стрелять из этого ружья тебя обязательно научат, — она сделала едва заметный знак дворцовому секретарю. Тот понимающе кивнул. — Это у нас умеет каждый ребенок. Научишься!

Придворные радостно закивали в знак согласия. Пристрастие ее величества к охоте дорого обходилось многим из них: неудачный день ввергал королеву в страшный гнев, но и горе тому, кто попадался ей под горячую руку.

Да и сегодня королевское окружение представляло собой невеселое зрелище: госпожа министресса по делам голубокожего образования посинела, ибо день выдался не по-летнему холодным; господин Толлар, несмотря на утепленный комбинезон, был совершенно багровый. Остальные придворные выглядели не лучше: представители лагеря ослов дружно синели, остальные — из лагеря слонов — краснели. Господин Бельмоглаз спрятался за стволом необъятного платана и тихо поскуливал от голода и усталости. Спасибо Мафитте, старой его приятельнице, которая успела вытащить бедолагу на открытое место, — королева приняла его повизгивание за хрюканье дикого кабана и чуть не всадила в него заряд. Министра иностранных дел пришлось уложить на носилки: ему стало дурно, когда он понял, что едва не стал трофеем ее величества.

Этот забавный эпизод окончательно вернул всем хорошее настроение, и шумная компания направилась в харчевню «Охотничьи радости», где их ожидал роскошный обед и приятный отдых.

Обед удался на славу. Егеря еле поспевали подливать в бокалы и менять блюда. За олениной следовала медвежатина, за огромным кабаном, как бы уснувшим среди зелени на массивном золоченом подносе, были поданы утки в горшках и перепелки на вертеле. Бегающая, летающая и плавающая живность калейдоскопом менялась на тарелках голубокожей знати и исчезала в их ненасытной утробе. Казалось, для насыщения этой армии обжор егеря истребили всю дичь в заповеднике. И сейчас, чавкая, кряхтя и облизываясь, королевский двор поглощал все, что подавали на стол. Наташа и Ростик не отрывали глаз от своих тарелок, но не видели, что стояло перед ними. От отвращения к происходящему пища не шла им в горло. Невеселые, горькие мысли приходили на ум.

Министры и члены Совета, вероятно, выпили очень много, потому что, поправ придворный этикет и не спрашивая разрешения королевы, позволяли себе в ее присутствии громко спорить, переругиваться, делиться новостями и сплетнями, хвастаться своими успехами и жаловаться на потери. Они уже не обращали внимания на то, слушают их ребята или нет, а те ловили каждое слово подгулявшей знати. Тут было что послушать. Разговор, как ни странно, шел о… науке.

— Хи-хи, — давился смехом Рассори, и его мелкие зубы дробно стучали о край чашки с каким-то напитком, — хи-хи! Мои-то ученые мужи что придумали! Машину, которая может определить, правду говорит человек или нет. Детектор лжи называется. Вещица, скажу я вам, стоящая. Недавно одного краснокожего допрашивали, так он все хитрил, не признавался, что на стенах всякую пакость I писал. Вы меня понимаете, — и Рассори, опасливо косясь в сторону королевы, стал говорить тише: — «Долой власть Моно II!», «Краснокожие, черные, синие, — Рассори задумался и махнул рукой, — …и прочие разноцветные, не воюйте друг с другом! Боритесь (страшно подумать!) против Мафитты, Террори и Толлара!» и так далее. Так вот этого краснокожего мы на детектор лжи потащили, проводов в него всяких натыкали. И сразу видно — хитрит, негодяй! Тут мы его и в тюрьму. Теперь с детектором дело быстро пойдет, скоро мы их всех переловим.

— Ничего, в тюрьмах места всем хватит, — осклабился господин Террори, — у меня в отделе тоже свои ученые есть. Был у нас раньше электрический стул, посадишь на него, бывало, какого-нибудь чернокожего, рубильник бац! — и готово. Одним бунтовщиком меньше. Но в последнее время столько работы, что не управиться. У меня один профессор есть, казни страсть как любит. Приходит ко мне, глаза горят. Я, говорит, электрическую скамью придумал. За один присест целую семью спалить можно. Толковый! А тут один из слабонервных как закричит: «Хватит! Больше не буду! Дьяволы вы, — кричит, — в человеческом обличье!» Ну, мы его на эту скамью и посадили. Эксперимент провели. Хорошо, признаться, эта штука работает.

Чем больше вспоминал Террори подробностей, тем сильнее холод сковывал сердца ребят. Ноги деревенели. Кажется, еще минута, и не выдержат. Наташа уже хотела вскочить и выбежать из харчевни, когда разглагольствования Террори неожиданно перебила встревоженная Мафитта.

— Подождите тарахтеть, — бросила она по-свойски министру и улыбнулась Рассори. — А скажите, этот ваш детектор нельзя обмануть? Моим ребятам иногда приходится выполнять… э… щекотливые задания, и я должна быть уверена, что никто и никогда не узнает тайны Мафитты.