Доминирующая раса - Онойко Ольга - Страница 36

— Я и не собирался, — сказал он. — Но я не хотел бы общаться в людоедской манере.

— Понятно. Ты парень «на белой лошади». Так вот. Я понятия не имею, чей ты агент и что тебе нужно. Я не буду спрашивать, ты всё равно не ответишь. Чего ты хочешь лично от меня?

— Янина, — он странно усмехнулся. — На тебе килограммы биопластика. Ты способна общаться с самками нукт. Для ознакомления с твоим досье требуется уровень доступа, которого даже у моего начальника нет. И кто из нас секретный агент?

Он оказался всего лишь полицейским. Правда, очень эффективным и качественным полицейским. Показал мне удостоверение. Его отправили на это сложнейшее задание, потому что неведомо откуда в Министерство внутренних дел при Объединённом Совете поступила информация о том, что мастера питомника на Терре-без-номера намерены перейти на сторону сепаратистов. Окажись это правдой, последствия были бы ужасны. Эндрис Верес, один из лучших оперативников, должен был проверить лояльность командированного вместе с ним мастера. Предельно осторожно. Ему сказали то же, что и мне — второй мастер при контакте никогда не бывает нужен, обойдутся без вас; оставайтесь в стороне — это воспримут как уважение. Но выдали на всякий случай феромонные базы. Редкая штука, ими пользуются при обучении новых мастеров. Выдать могут только в питомнике. Я видела такие у Антона…

Человек, отважный настолько, чтобы пойти в вольер к самке, не будучи мастером.

Вот почему я приняла его за настоящего.

Что же, можно не расстраиваться из-за ошибки.

Он рассказал мне всё. Он был абсолютно уверен, что я — настоящий секретный агент. У него были доказательства. Ещё на Земле-2 он рискнул запросить моё досье. И не получил. И его начальник не получил.

Ха! А он не так уж неправ. Я действительно секретный агент. Просто это называется «элемент персонала на заданиях особой категории». Я решила, что это такой бюрократический комплимент, а мне поменяли категорию.

Вот бред. Зачисляют человека в секретные агенты, а он об этом и не знает.

— Я не стану спрашивать, чем ты занимаешься, — смиренно сказал он под конец, — ты всё равно не ответишь. Но можно спросить, как будут оценены мои действия?

Я чуть не расхохоталась. Но не подала виду. Зачем его обижать?

— На отлично, — честно ответила я. — Даже я некоторое время была уверена, что ты настоящий мастер. Кстати, можешь написать в отчёте, что информация о связях терранского питомника с сепаратистами ложна. Я это выяснила.

Он кивнул, деловито сжав губы. Всё-таки он милый, Эндрис. И нравится мне. Храбрый маленький мягкокожий мужчина.

Я посмотрела на солнце и улыбнулась. Я уже давно не стояла под синим небом. Всё-таки нельзя без этого человеку.

Шайю увезли сразу же, как только сел челнок от «Делино». Специальным экранопланом. Дитрих примчался сам. Игорь давно уже прилетел со своего Урала. Я провожала девочку до питомника. Малыши начали вылупляться прямо в нутре экраноплана. Шайя впала в истерику от страха, и мы вместе с Дитрихом её успокаивали. А потом Дитрих поцеловал меня. В губы. Я забыла, когда меня последний раз целовали. Я чуть сознание не потеряла.

К сожалению, после этого он извинился.

У него были трассирующие пули. Мастер достал их после того, как узнал о гибели каравана. Ночью, под лунным сиянием, ибо у Терры-без-номера была даже своя Луна, я встала на скалах, обрывающихся к морю. На мысе Копья. И стреляла, пока не заработала синяки от отдачи. Плакать не получалось. Я называла имена боевого расчёта и смотрела, как уносятся вдаль над морем зеленоватые светлячки пуль. И прощалась с ними. Я ещё жива.

И я экстрим-оператор.

Пока что моя карта ассистента действует. Но я всё равно должна отчитаться перед Центром. Просить разрешения. Я надолго отбросила эту мысль, пока выполняла задание Дитриха. Когда задумалась снова, то чуть не села от страха. Ха! И я считаю себя нервно устойчивой. Конечно, на пути в «смертный» заброс колени у меня не дрожат, но дел с официальными инстанциями я боюсь. И ещё я боюсь юристов. С суда. Я сидела на скамье подсудимых и слушала, как доказывают, что меня необходимо казнить. Что я опасна. Убедительно до отчаяния.

Я написала отчёт с помощью Криса, заведующего отчётностью. Он оказался умельцем. Поехала в город, чтобы отправить по галактическому каналу. Обратно экраноплан уходил вечером. Я продремала в кинозале какую-то психологическую драму о любви человека к анкайи. Невероятно красивая была героиня. Глазастенькая. Кажется, даже настоящая, а не нарисованная. И как уговорили сниматься? Вся интрига фильма, по-моему, заключалась в этом вопросе.

Последние часы до отправления я коротала, гуляя в парке, разбитом вокруг порта. Аллеи опустели. Я медленно шла по тёплому асфальту; шумела листва, и пах шиповник. Тихий вечер нисходил на Землю-2. Детвора уже разошлась по домам, в завесах ветвей мелькали парочки. Алый свет лился сквозь зелёную листву.

Я повернула за угол и увидела ограду парка — кованую решётку. Узор её совсем потерялся в буйно разросшемся плюще. Дорожка делалась шире, и на ней стояла чья-то новенькая «крыса».

На меня бросились трое.

В конце концов, это становится однообразным.

Часть третья

Малыш

1

Местер Санди ничего больше не напишет. Его убили, а кости его ррит пустили на украшения. Им безразлично, кем был ненавистный х’манк. И их за это не упрекнёшь. Теперь работы А. М. Дарикки ещё больше прибавят в цене. Хоть он и так был живым классиком. Невесть чьи картины в холле Мраморного дома не вешают.

Это потеря.

Но нелегальных туроператоров и охотников за кемайлом мне почему-то не жаль. Пусть среди них были вполне обаятельные люди, вроде хозяина моего ангара. Они знали, где находятся. Не думаю, что одному местеру Хейнрри лезли в голову мысли о реванше. Редкий фронтирский колонист заявил бы, что не боится ррит, это отнюдь не считалось постыдным.

Деньги сильнее страха. И всё.

Я думала об этом, пытаясь отвлечься от того, что у меня жутко чешется шея. Сквозь длинные прямоугольные окна под самым потолком, забранные толстой решёткой, пробивался дневной свет. Честное слово, лучше бы лампы были. Гнойно-зелёные стены палаты превращали естественные лучи во что-то омерзительное.

Не знаю, почему это всё напоминало мне больницу. Может, потому, что я лежала на спецкушетке в фиксаторах, как буйнопомешанная.

Меня прохватил смешок.

Да, вот на это ума у них хватило. Увы. Хорошие, мощные фиксаторы, они бы и нукту удержали. Если б меня просто заперли, я бы могла раскурочить замок с помощью биопластика. А там, чем не шутит судьба, и выбраться на волю. С охапкой боевых лент это не такое уж фантастическое допущение.

В этот раз тем, кто пытался меня схватить, повезло меньше, чем в прошлый. Хотя больше, чем в позапрошлый. Я не успела выделить боевую ленту из общей массы пластика на моём теле. А то бы появились трупы. Пластик даже в защитной роли весьма эффективен.

Конечно, экстрим-операторов учат драться. Хотя мы никоим образом не мастера боя. Разработанный для нас специалистами комплекс приёмов, строго говоря, не воинский, он больше для диверсионной деятельности. Но кое-что я умею, а пластик удесятерял мою невеликую силу. Одному парню я вырвала руку из сустава, второму теперь придётся вставлять новые глаза.

Третий прыснул мне в лицо из баллончика. И очнулась я уже в кандалах.

Но они не сумели снять с меня биопластик.

Было над чем поглумиться. Они ещё раз пытались, когда я пришла в себя. Хрен им. Я на удивление нервно устойчива. Я сохраняла спокойствие. И пластик оставался единым целым с моим эпидермисом. Разве что эффект увлажняющего крема производил. Они бы сумели выделить его, только содрав с меня кожу.

Но это в их планы не входило.

Пока.

Пока что я лежала в синтетических петлях, которые не могла порвать даже искусственно усиленными руками. И ждала. Когда ко мне придут, и поведут, и покажут Лучшего Самца Человечества. Ха! Всё повторяется. К несчастью, трагедия снова повторяется как трагедия, и посмеяться над ней выйдет только сквозь слёзы.