Золотой телец - Сергеев Евгений - Страница 35

Услышав вторую часть плана, Лена в принципе согласилась, но требовала гарантии своей свободы. Петр, как мог, убеждал ее, говоря, что все будет выглядеть вполне правдоподобно и никаких доказательств ее вины не будет, так как не будет установлено главное — мотив. Правосудие наше чуткое, сейчас все сомнения толкуются в пользу подозреваемого.

— Зато какая райская жизнь ждет нас после некоторых волнений! — восклицал Петр. — Мы поженимся, уедем за границу, купим дом на берегу океана и будем любить друг друга всю жизнь…

— Ты чиста и невинна, — продолжал искуситель, —никто не поверит, что ты способна на преступление. Если и будет установлен легкий флирт со стариком, то это в наше время поймет каждый и простит.

В подтверждение своих слов Петр цитировал отрывок из только что прочитанного произведения Валентина Лаврова «Золотой браслет» о «гении сыска графе Соколове»:

"… Телефонят в сыск из ювелирного магазина Свиридова, что на Большой Полянке, казус какой-то у них вышел. Сел я на извозчика, приехал. Хозяин, человек молодой. Объясняет мне: «Задержали вора! Спрятал в карман массивный золотой браслет с изумрудами стоимостью в триста рублей и хотел унести».

Вижу приличного на вид господина. Он с большим апломбом заявляет: «Я сюда пришел купить подарок жене. Этот браслет мне понравился, и я направлялся к кассе, чтобы заплатить за него. За невиданное оскорбление личности подам в суд», — грозит покупатель.

Соколов задумался и сказал «Так заплатите!» Господин покраснел, порылся в карманах — там всего трешник. Деться некуда. Признался в краже. Я командую: «В Бутырку!» Но ювелир Свиридов заступился:

— Давайте для первого раза простим! Внял я этой просьбе…"

Петр дал время Лене подумать и произнес:

— Видишь, даже очевидные преступления прощаются, а у нас вообще невинный случай.

Лена созрела для выполнения плана. Оставалось где-то добыть яд. Петр вспомнил что его родной дядя, с которым он не виделся несколько лет, работает в аптеке. «Надо же, какое совпадение, как нарочно все складываегся удачно». — подумал он. Нашел телефон. Позвонил, Оказалось, работает по-прежнему провизором. Напросился в гости. Получил вежливое согласие. Во время беседы завел как бы случайно разговор о ядах, их хранении. Дядя охотно делился профессиональными секретами, даже обещал дать понюхать яд. Петр специально остался у него на ночь, а утром заглянул в аптеку, якобы с целью приобрести дефицитное лекарство. Напомнил дяде о его желании показать яды. Когда тот отвернулся, украл один маленький пузырек и срочно уехал. Это была вторая серьезная ошибка Петра — дядя, конечно, заметил пропажу, но шум поднимать не стал, замаскировал исчезновение одного пузырька, думая, что Петр взял его, чтобы отравить собаку, о чем был беглый, ничем не завершившийся разговор накануне.

Лена свою задачу выполнила успешно: на следующий день после передачи ей яда принесла Петру ожерелье, остаток яда в пузырьке и уехала за город к бабке.

Тот непривычный факт, что всегда аккуратный и пунктуальный Абрам не вышел на работу, вызвал беспокойство в небольшом коллективе ювелирной мастерской. Пришли проведать, вскрыли дверь вместе с представителями жилищной конторы.

Так милиция столкнулась с очередным трупом без каких-либо внешних повреждений. Впрочем, вскрытие быстро установило причину смерти: цианистый калий. Все вещи и ценности не тронуты. Самоубийство? Почему тогда нет предсмертного письма, да и сослуживцы в один голос заявляют, что покойный любил жизнь — красивую жизнь! — и отправляться в мир иной не высказывал ни малейшего намерения.

Следователь районной прокуратуры, возбудивший уголовное дело, выдвинул несколько версий. Первая и основная, как он считал, имея в производстве еще пять просроченных дел, — самоубийство. Среди прочих версий: убийство по корыстным или личным мотивам; убийство, связанное с производственной деятельностью, и др. Чтобы быстро и четко разобраться с ювелирной мастерской, где работал Абрам Круминьш, он позвонил начальнику УБХСС МВД Латвии Роману Арнольдовичу Зинтарсу, которого лично знал как исключительно толкового и опытного специалиста службы, попросил выделить сотрудника для проверки мастерской. Зинтарс пообещал и через десять дней сообщил, что убийство (если это убийство) никак не связано с производственной деятельностью Круминьша. А вот хороший знакомый студентки Лены, последней проживавшей в особняке, имеет родного дядю, работающего провизором в аптеке на улице Мельникайте.

Следователь попросил опросить этого дядю и установить, не пропадал ли у него цианистый калий.

Зинтарс лично пригласил к себе провизора и добился признания под угрозой комплексной проверки аптеки. Так в деле появился первый реальный подозреваемый. Во время обыска на квартире Петра удалось найти и изъять пузырек с остатками яда. Ожерелье он где-то надежно спрятал.

Лена к этому времени тоже рассказала, что налила в вино Абраму снотворное из пузырька, переданного ей Петром, якобы для того, чтобы избежать сексуальных приставаний.

Будучи зла на Петра за то, что он обманом добился своей цели и сделал ее убийцей, Лена рассказала своим закадычным подругам правду об ожерелье. У одной из подруг отец работал в службе БХСС. Петр был арестован, осужден, но долгое время не выдавал ожерелья, желая, видимо, воспользоваться им после отсидки.

Лишь через год он Лене, которая, любя его, все ему простила и навещала его в тюрьме, сказал, где хранится ожерелье, чтобы убедиться, не пропало ли оно.

Алчность и страх не давали ему покоя. Лена же, убедившись, что настоянное на крови богатство не приносит счастья, нашла ожерелье и передала его следственным органам.

Подобных историй, где с затейливыми небылицами переплетается самая доподлинная быль, вам десятки могут рассказать работники отдела БХСС, занимающиеся вопросами борьбы с хищениями и незаконным сбытом драгоценных металлов и камней.

БРИЛЛИАНТЫ ПРОТИВ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА

Как вы догадываетесь, речь пойдёт о тех бриллиантах, которые могли бы послужить родине первого в мире государства рабочих и крестьян, но попадали, увы, в чужие жадные руки. И стоило немалых трудов вернуть их родной стране…

Когда в Якутии нашли кимберлитовые трубки с большим содержанием алмазов, руководители страны активно использовали этот факт для пополнения казны. Зная, что слабенький внутренний рынок страны не в состоянии поглотить дорогие алмазные ювелирные изделия в полном объёме (хотя богатых дельцов-цеховиков у нас тогда было уже немало), они решили основную часть дорогих природных камней сбывать за границу.

Да, но продавать натуральные алмазы невыгодно с экономической точки зрения, ибо после обработки и превращения в бриллианты цена их возрастала в десятки раз. Поэтому на территории страны было построено несколько специальных фабрик по огранке природных алмазов. Одна из них появилась в Смоленске.

Памятуя о необходимости обеспечить сохранность больших ценностей, фабрику оснастили техническими средствами, передовыми на то время, квалифицированной охраной. В областной службе БХСС за этим предприятием был закреплён специальный работник. С учётом того, что продукция фабрики пойдёт за рубеж, вопросы сбыта курировали сотрудники областного управления КГБ, возглавляемого Константином Васильевичем Костериным, который, отличившись в борьбе с жульём на этой фабрике, с 1983 года станет потом первым заместителем начальника ГУБХСС МВД СССР, т.е. моим непосредственным руководителем.

С началом функционирования фабрики её внешнюю безопасность, казалось бы, обеспечили, но кто-то по злому умыслу или по недомыслию создал-таки возможность прямого хищения продукции внутри фабрики.

Дело в том, что огранщики, беря для обработки на день определённое число алмазов под расписку, должны были отчитаться таким же количеством бриллиантов, а в случае утери (до сих пор изумляюсь — как можно было предусматривать подобные «утери») — заплатить в кассу сто рублей. Деньги в ту пору немалые, выше месячной зарплаты иного работника. Но огранщики алмазов такую возможность расценивали по-иному и своего не упустили. Ведь похищаемый бриллиант стоил не сотню рублей. А подчас многие тысячи.