Отмеченные богами (СИ) - Завгородняя Анна - Страница 15

— Когда-то, помню, ты говорил, что я слишком худая, — пошутила я.

— Я был глупцом, — мягко улыбнулся он в ответ.

Я почувствовала, как его рука под столом нашла мою. Он нежно погладил мое запястье и переплел наши пальцы. Я хотела осторожно избавиться от этого плена, но передумала. Приятно было ощущать, что ты кому-то небезразлична, что кто-то хочет заботиться о тебе, прикасаться, пусть даже так, ласкать.

— Смотри, Урбан привез акробатов, — радостно крикнула Гуда. В центре зала появились двое молодых мужчин, одетых легко. Я уже видела представления акробатов у своего хозяина в доме у Стиса. Тогда мы с другими служанками подсматривали в дверной проем за тем, что вытворяли жилистые мальчишки, то вскакивали друг — другу на плечи, то ходили на руках, то поднимали невероятно тяжелые гири. Теперь я наблюдала все это в качестве госпожи, на равных с хозяевами этого дома, но почему-то представление от этого стало менее занимательным. В то время, как все присутствующие неотрывно следили за происходящим, я незаметно высвободила руку и вышла из-за стола. Эйрик вопросительно изогнув бровь, посмотрел на меня, я пожала плечами, мол, догадайся сам, почему я ухожу. Он, вероятно, что-то сообразив, кивнул в ответ и продолжил смотреть на акробатов. В это мгновение его лицо было похоже на лицо ребенка, я улыбнулась своему наблюдению и вышла.

Пройдя по коридору, свернула к своей комнате. Мимо прошмыгнула рабыня, поклонилась мне и поспешила в зал с блюдом в руках, на котором источало аромат жареное мясо. Я вошла в комнату и села на постель. Возвращаться в зал не хотелось. Не хотелось держать Эйрика за руку, не хотелось смотреть на Дагона и его прекрасную рабыню, не хотелось абсолютно ничего… Я сама удивлялась себе. За весь день такие резкие перепады настроения, совсем не свойственные моему характеру. Эта нелепая дуэль с Дагоном во дворе. Я понимала, что будь наш бой всерьез, он изрезал бы меня на мелкие кусочки. Я не понимала его, но больше всего я не понимала саму себя. Эту нелепую ревность, зародившуюся во мне, когда я увидела его с этой женщиной. Эту глупую боль сковавшую сердце. Неужели я его люблю? — промелькнуло в моей голове, — Это просто невозможно. Только не его…

В дверь неожиданно постучали. Вошла Гуда и присела рядом.

— Что произошло? — спросила она, — Рассказывай!

— Ничего, — солгала я.

— Ты такая бледная была весь вечер, — настаивала девушка, — Скажи мне все, я пойму. Это из-за Эйрика? У вас что-то не ладится?

Я вздохнула.

— Эйрик тут не при чем, — ответила я, — Дело во мне.

— Кажется, я догадываюсь, в чем проблема, — тихо сказала подруга, — Я не хотела в это верить, но похоже, что всё так и есть.

— Что? — я нахмурилась.

— Ты не любишь брата и не хочешь за него выходить, а как отказать ему не знаешь, потому что, он тебе все-таки нравится, и ты не хочешь его обидеть, не так ли?

Я не сдержалась и расплакалась. Гуда обняла меня за плечи.

— Ну, ну, не надо так, — проговорила она, — Извини, я ослепленная своей любовь к Урбану, так хотела видеть всех вокруг такими же счастливыми и влюбленными, как я сама, что не заметила, как заставила тебя страдать, навязывая брак с Эйриком.

Я вытерла глаза.

— Я и правда не люблю его, — призналась я, — Он мне нравится, но только как брат.

— Бедный Эйрик, — вздохнула Гуда, — Он влюблен в тебя по уши. Давай только пока не будем ему ничего говорить, может быть, все само собой уладится. И ты сможешь его полюбить? Теперь мне понятно, почему Дагон отказал мне в двойной свадьбе. Он намного лучше меня разбирается в человеческих чувствах, хотя это и не мудрено, прожив столько как он, и не такое начнешь понимать.

— Да, не говори ему пока, — сказала я.

— Эйрик послал меня узнать, почему ты так долго не возвращаешься.

— Скажи ему, что у меня обычное женское недомогание, и я хочу отдохнуть.

Гуда поцеловала меня в щеку.

— Хорошо.

— Спасибо, — я обняла её, — У меня еще никогда не было подруги такой, как ты.

Гуда улыбнулась.

— У меня вообще до тебя не было подруг!

Мы рассмеялись.

— А где, кстати, твой лекарь бродит? — спросила девушка, оглядевшись.

— Он опять в деревне ночует, — ответила я, — Там были тяжелый роды и он присматривает за молодой матерью.

— Ясно. — Гуда подошла к двери и вдруг обернулась, — Слушай, а перебирайся в мою комнату, там две кровати, будем жить вместе, пока я замуж не выйду, а потом комната тебе достанется. А то как-то жить со стариком вместе…не удобно что ли.

Я с удовольствием согласилась.

— Прямо сейчас и перебирайся, а я пойду скажу Эйрику, что тебе не здоровится. Ты же знаешь, где моя комната?

— Естественно, — кивнула я.

— Тогда иди туда, а я постараюсь быстренько освободится от гостей, и приду к тебе. Поболтаем, если ты не заснешь до моего прихода. А твои вещи рабы перенесут утром.

Она ушла. Я встала, собрала некоторые необходимые вещи и направилась к её комнате. Миновав зал, где продолжали веселиться гости, я прошла по широкому коридору. Там было темно, только у дверей в комнату Гуды горел факел. Услышав тихий женский голос, раздавшийся в темноте, я замерла на месте.

— Мой господин совсем не хочет, чтобы я развлекла его сегодня ночью, — услышала я мелодичный голосок.

— Я же сказал, нет, — узнала я с ужасом голос Дагона.

— Я не понимаю, как только мы приехали сюда, вы ещё ни разу не призвали меня в свою постель, — проговорила его рабыня, в том, что это был её голос, я не сомневалась ни минуты. Я вжалась в стену, боясь быть замеченной.

— Я чем-то прогневила вас? — продолжила рабыня.

— Нет, Сулан, — мягко произнес Дагон, — Просто сегодня у меня нет совсем никакого настроения. Уходи.

— Как пожелаете, — в голосе Сулан я расслышала явное разочарование. К моему счастью, девушка прошла не в мою сторону, столкнись мы с ней, я была бы явно обнаружена. Когда стихли шаги, я облегченно вздохнула и тут почувствовала, как кто-то взял меня за руку. Я попыталась вырваться, но тщетно. Рука, державшая меня, показалась мне до боли знакомой.

— Подслушиваешь? — спросил Дагон. В темноте я не увидела, как он подошел. Он двигался бесшумно, как тень. Отчего-то, мне стало страшно. Я судорожно сглотнула и вжалась в стену.

— Я не хотела, — прошептала я, — Я шла в комнату Гуды и услышала ваш разговор. Мне было неловко, и я надеялась, что вы не заметите меня.

— Напрасно, — он приблизился ко мне, и я почувствовала теплое дыхание на своей щеке. От него приятно пахло вином и чем-то ещё, тонкий, неуловимый звериный запах. Мои ноги как-то сами собой стали подкашиваться. Дыхание сбилось.

— Ты боишься? — спросил он тихо, сильные пальцы коснулись моей щеки. Он погладил мое лицо, прикоснулся к волосам. Я чувствовала его дыхание на своей коже.

— Нет.

— Лжешь, — он до боли сжал мою руку, я охнула, и он ослабил хватку.

— Извини, — внезапно проговорил он.

Мое сердце отчаянно билось в груди, как пойманная птица. Как мне хотелось, чтобы он поцеловал меня, как тогда, страстно, нежно… но я никогда бы не призналась ему в этом.

Дагон долго молчал, наконец, он отпустил мою руку.

— Можешь, не боятся, я не причиню тебе вреда, — сказал он тихо, — Я надеюсь, Эйрик будет с тобой счастлив.

Я кивнула в темноту, прекрасно зная, что он увидит.

— Ты сегодня утром была молодцом, — сказал он и ушел. Я не слышала его шагов, а скорее почувствовала, что его больше нет рядом. Сердце словно на миг остановилось, я бросилась в комнату Гуда и забралась с ногами на первую попавшуюся кровать, обхватила колени руками и второй раз за этот вечер заплакала.

ГЛАВА 8

Мальчишка бежал так, словно за ним гналась сама смерть. Я увидела его, выезжая за ворота, намереваясь проведать Алкея, который вот уже двое суток не возвращался из деревни. Почему-то на душе было неспокойно, и я решила поехать туда сама и узнать, какие дела задерживают лекаря, когда мне на встречу выскочил маленький взмыленный мальчик.