Отмеченные богами (СИ) - Завгородняя Анна - Страница 41

— Как печально, — протянул купец.

— У меня был брат, но он погиб в походе. Я просто не хотел тебе напоминать об этом, вы были дружны с ним, а в твоем теперешнем состоянии печальные воспоминания могут только повредить здоровью ребенка и тебе самой.

Мне стало как-то не по себе. Что ещё скрывает Эйрик, подумала я. Столько между нами всего не договоренного. Он думает, что ограждает меня от боли связанной с потерей близких людей, но незнание ранит намного больнее.

— Эйрик, я оставлю вас, — произнесла я громко, — Извините, я что-то неважно себя чувствую сегодня, — я вышла из-за стола, спиной ощущая на себе взгляд мужа. Клинок я прижимала к груди, словно хотела отблагодарить его за миг восстановленной памяти. Я покинула зал спокойно, так как хорошо знала, что вышколенные рабы не обделят вниманием наших гостей.

Пройдя в нашу общую с Эйриком комнату, я разделась и легла в кровать, положив подарок купца под подушку. Сон никак не шел ко мне. Я ворочалась и думала о том, что многое отдала бы за то, чтобы воскресить в памяти все те события, которые произошли до того, как я очнулась на палубе. Постепенно сон сморил меня. Мне снилось все то же. Высокий мужчина, звавший меня по имени. Его голос раздавался словно издалека. Я плакала, тянулась к нему, но понимала, что не могу его обнять, и прикоснутся к нему. Словно между нами была стена. Незримая с виду, но прочная, как камень.

Я проснулась от того, что кто-то бережно обнимает меня.

— Опять кошмары мучают? — спросил Эйрик.

Я почувствовала, что плачу.

— Что тебе снится? — спросил он.

— Не помню, — солгала я и отстранилась. Муж нахмурился и резко встал.

— И долго ты ещё собираешься отказывать мне в своем теле? — спросил он резко, — Сколько ещё прикажешь ждать, чтобы я смог любить свою собственную жену?

— Прости, — ответила я.

— Прости? — переспросил он, в его голосе проскальзывали нотки ярости, — Ты только и можешь, что извинятся. Мне надоело!

С внезапной быстротой он набросился на меня и, разорвав тонкую рубашку на груди, стал жадными поцелуями покрывать мое оголенное тело. Его руки властно терзали мою грудь, но я не чувствовала ничего от этих прикосновений. Ничего такого, что могло бы напоминать любовное томление. Мое тело не желало принимать его.

Прежде, чем поняла, что делаю, я с силой оттолкнула Эйрика и, выхватив из под подушки подаренный Шаганом кинжал, направила его на своего мужа. Увидев в моих руках оружие, он оторопел.

— Не смей, — сказала я тихо, — Даже не думай, что заставишь меня спать с тобой.

Эйрик поднялся на ноги и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Что мне сделать, чтобы ты снова полюбила меня так, как прежде, — спросил он, не сводя с меня взгляда своих выразительных карих глаз.

— Просто будь человеком, а не озабоченным животным, — ответила я грубо, — Я же просила тебя подождать.

— Я уже и так слишком долго жду, — он поправил на себе одежду, — Я все-таки живой. Ты даже не представляешь, как это мучительно быть рядом с тобой, видеть тебя, но знать, что я не могу даже прикоснуться к своей жене.

— Я не могу помочь твоей страсти, — ответила я, — Я ничего не чувствую к тебе.

Он помрачнел.

— Спи спокойно, — сказал Эйрик, — Я ничем не потревожу твой сон. Но прошу тебя подумать о том, что ты делаешь сейчас. Я не хочу, чтобы наш сын рос и видел такое отношение его матери к отцу.

— Если бы я могла вспомнить все, — отчаянно проговорила я, — Возможно, мои чувства стали бы иными, но я не в силах что-либо изменить.

Эйрик резко развернулся и покинул комнату. Я видела, каких трудов ему стоило сдержаться, чтобы не хлопнуть дверью.

Едва он ушел, как я в изнеможении откинулась на подушки. Может быть, я и любила его когда-то, но теперь, после его ухода чувствовала только невероятное облегчение. А ещё я начала понимать, что так дальше не может продолжаться. Мне придется или уступить его натиску, или оставить его.

ГЛАВА 2

Весна вступала в свои права стремительно. Скоро дни стали намного теплее, снег полностью растаял. Из земли пробилась сочная трава, деревья украсили свои ветви сочными листьями. По утрам в окне щебетали птицы, заливаясь на все лады чистыми звонкими трелями. Я все больше времени проводила на открытом воздухе, полюбив шепот ветра и пение морских волн.

В начале лета Эйрик собрался в поход. К нам приехала его сестра, чтобы присматривать за мной и развлекать меня во время его отсутствия, как объяснил муж. Гуда была рада меня видеть. Мы сердечно обнялись. Она расцеловала меня в обе щеки и ласково коснулась ладонью подросшего живота.

— В конце лета? — спросила она.

— Нет, — я улыбнулась, — Думаю, он родится в начале осени.

— Ты так уверена, что будет мальчик? — рассмеялась Гуда.

— Да, — сказала я и добавила, — И Эйрик тоже. Он мечтает о сыне.

— Ну, значит, так и будет.

Мы сидели во дворе под окном моей спальни. Я слушала болтливую подругу и впервые за последнее время чувствовала себя расслабленной и счастливой.

— А вот у нас с Урбаном никак не получается обзавестись наследником, — внезапно, после минуты молчания, призналась подруга.

— Не расстраивайся, — я обняла её за плечи, — Сколько вы уже живете вместе? Меньше года?

Гуда кивнула.

— Я уверена, что все у вас будет хорошо, и если боги будут благосклонны, то уже к следующей весне, ты будешь в положении.

Гуда обняла меня в ответ. Мы видели так молча довольно долго, прежде чем она спросила:

— Ты так ничего и не вспомнила?

Я покачала головой.

— Иногда в памяти возникают какие-то обрывки фраз, неуловимые образы, но ничего больше, — тут я задумчиво добавила, — Только иногда мне снится странный сон. Я вижу красивого черноволосого мужчину, я знаю, что мне надо к нему, но никак не могу к нему прикоснутся, а он — ко мне. И от этого моему сердцу становится так больно, и я просыпаюсь. Я не знаю кто он. Возможно, я встречала его когда-то, а может это только плод моего воображения.

Я увидела, как Гуда внезапно побледнела.

— Что с тобой, — я испуганно вскочила на ноги, — Тебе плохо?

Она покачала головой и похлопала рукой по скамье рядом с собой, приглашая меня сесть обратно.

— И как часто он тебе снится? — спросила она, не гладя мне в глаза.

— Последний раз это случилось вчера, — ответила я.

— Ты говорила о снах с Эйриком?

— Нет, — сказала я.

— И не говори ему, — внезапно сказала подруга, — Думаю, так будет лучше.

Меня немного удивили её слова. Но я и так не собиралась ничего рассказывать мужу. Наши отношения становились все более напряженными, и этот отъезд был для меня, как подарок судьбы, возможность отдохнуть от его пристального внимания.

На рассвете следующего дня, Эйрик отплыл на Единороге. Наше прошание было сухим и сдержанным. Скорее всего, я должна была проявить немного больше чувств, ведь мы расставались на довольно долгий срок, но я ничего не могла поделать с собой. Все во мне выражало радость от того, что он уплывает. Даже не дождавшись, когда корабли покинут маленькую бухту, я возвратилась в дом. Гуда последовала за мной. Она пристально посмотрела мне в глаза.

— Неужели за все это время брат так и не смог покорить твое сердце? — спросила она.

— Я не знаю, но мне иногда кажется, что я никогда не любила Эйрика, — призналась я. — Я не могу понять почему, если как он говорит, наши чувства были столь сильны, я совершенного ничего к нему не испытываю. Ну, может быть благодарность за то, что он относится ко мне с таким вниманием? Но это же не любовь.

Гуда смотрела мне в глаза долгим пронзительным взглядом. Я видела, что она порывается сказать мне что-то важное, но сдерживает слова усилием воли. Наконец, пересилив саму себя, она сказала:

— Не расстраивайся, я уверена, что все у вас образуется.

Я разочарованно вздохнула. Совсем не эти слова я хотела услышать от неё, но, что ж… придется потерпеть. Мы будем с ней долгое время вместе. Я надеялась выпытать у подруги хоть какую-то информацию, касающуюся моей прошлой жизни.