Похищение века - Серова Марина Сергеевна - Страница 26

Вот к этому-то последнему «учреждению» в течение нескольких последних месяцев подбирались компетентные органы. И надо же было случиться такому совпадению, чтобы на эту самую ночь была спланирована операция по захвату преступной группировки и уничтожению лаборатории!

«Олимпийская сборная» только-только успела вернуться с собственной «операции»: их стараниями прекратила свое существование молодая конкурирующая фирма, которая под прикрытием мебельного магазина контролировала торговлю привозными наркотиками на территории трех районов города. Работа действительно была «чистая», не в последнюю очередь благодаря предательству одного из членов «Марио-Т» Шурика Минкина. Самому «Иудушке» под шумок расстрела его товарищей удалось улизнуть, но Гиви знал, что в ментовку тот не пойдет и вообще никуда не денется. Потому как трус — он и в бегах трус. Зато от «людей Марио» им досталось неожиданное «наследство» в виде перепуганного иностранца, который явно знает что-то интересное.

И уж наверняка об этом парне что-то известно сбежавшему Саньку.

Словом, едва только дона Эстебана, то бишь пана Кащинского, собралась допросить с пристрастием вторая банда за одну и ту же ночь, как началась вторая за эту же ночь разборка с пальбой. Правда, здесь целью был не расстрел, а захват, но экс-костюмеру было уже не до таких профессиональных тонкостей. Майор Кедров верно подметил, что пройдохе в эту ночь крепко досталось, а большим мужеством Вацлав, как видно, не отличался (хотя при его профессии было бы нелишне!) Одним словом, он отключился, и на этот раз надолго. Докторам пришлось выводить его из шока и затем вколоть успокоительное.

Таким образом, получить лже-Хосе в более-менее «рабочем» состоянии спецслужбам удалось лишь сегодня в половине девятого утра. А оставшиеся в живых четверо бандитов из «Олимпикуса» (Михайлов, Шитов и сам главарь Голидзе ненамного пережили своих жертв с улицы Рахова) не спешили вешать на себя пять трупов: они надеялись, что захваченный ими иностранец отбросил коньки и уже ничего не скажет.

Вот так и вышло, что майор ФСБ Сергей Палыч Кедров оказался в подвале «Марио-Т» всего на каких-то десять минут раньше меня. И тут получил донесение от моей «наружки», что я распростилась с Мигелем Мартинесом и, кажется, направляюсь именно на Рахова, 133, прямо в объятия друга детства!

…Теперь я сидела, подперев щеку рукой, обдумывая услышанное. Ничего себе! Вот это дела творились в городе Тарасове, пока мы с фамозо кантанте мирно попивали армянский коньячок, говорили друг другу комплименты и гуляли по ночному проспекту… Все эти события имели отношение к работе Сереги Кедрова, к Хосе Эстебану, оказавшемуся международным наркокурьером Вацлавом, но только не к моему расследованию по поводу похищения плаща Радамеса!

Наоборот, они еще больше спутали мне карты.

Мой главный «козырь», Хосе, сошел с кона. На кого теперь ставить?..

— Ищи, Татка! — опять прочитал мои мысли товарищ майор. — Отрабатывай другие версии.

Завтра потрясу еще раз этого сукина сына Кашинского, но чует мое сердце: это дохлый номер.

По уголовникам наши ребята сейчас работают, сегодня к ночи у меня уже будет информация о тех «кадрах», которые могли провернуть такое дельце. Так что в эти дебри ты тоже не лезь, а то шею сломаешь. И гостиничный персонал проверим. Да только…

Серый блеснул стальными глазами, подался ко мне и закончил:

— Не то это все, старушка! Нутром чую: тут не Кашинский и не «похищение века» — что-то третье. За версту несет дилетантом, профаном.

Чертовщина какая-то! Театральщина… Переодевание, шляпа с вуалью, вылезание в окно… И кличка эта — дон Марти… Словом, тут я не спец, это больше по твоей части, «частно-детективной». А я чем могу — помогу. Ищи, старушка, шерше ля фам! Вернее — «ля дам».

Мой друг засмеялся, но не обычным своим смехом, открытым и добрым, а несколько принужденно. Я впервые подумала о том, что, если плащ Радамеса не будет найден, кедровская карьера может пострадать, и существенно. Таких сбоев ФСБ не прощает своим «колесикам и винтикам». Для человека, отвечающего за готовую сорваться операцию, Серега держится даже слишком хорошо.

— Найдем, Сергей Палыч, не боись! Не иголка же, а вон какое швейно-ювелирное изделие… — Однако мой бодряческий тон не убедил даже меня самое.

— Ладно, Татка, пора к твоему «дону» на собеседование. — Серый оперся руками о подлокотники кресла, собираясь встать, и бросил напоследок свою с детства любимую фразочку:

— Вопросы есть?

— Конечно, есть. Как же так получилось, что вор — «дилетант» и «профан» — ушел незамеченным из-под носа твоих агентов, спецов и асов?

Ведь они все время держали под наблюдением и тылы гостиницы тоже. Хосе-то засекли, когда он спускался из окна!

Майор досадливо хлопнул ладонью по подлокотнику.

— Зришь в корень, Татьяна. В том и дело, что держать-то держали, да не все время! Глупый случай, роковое стечение обстоятельств. Людей не хватает, старушка. Платят у нас немного, вот хорошие оперативники и уходят в частные фирмы, а то и собственные открывают, — поддел он меня. — Поэтому с той стороны дежурили всего два сотрудника: один находился непосредственно во дворе, на чердаке одного из домов, другой — на улице Яблочкова. Обоим… кстати, очень толковые ребята, так что насчет «спецов и асов» ты зря ехидничаешь… обоим передали информацию о женщине, пришедшей к Мартинесу, ее приметы.

Это сообщение Пятый и Седьмой получили в 19.42. А в семь сорок четыре — ведь это ж надо! — на чердак к Пятому стала ломиться какая-то блатная компания. Хотели там весело провести время. Агент сказал Седьмому, чтобы смотрел в оба, и занялся устранением внешней помехи. На это у Пятого ушло семь минут с какими-то «копейками», он выпроводил непрошеных гостей и вернулся на пост…

Заканчивал майор Кедров свой рассказ о воле «глупого случая», уже помогая мне надеть пальто.

Я не стала говорить ему, что воля случая есть не что иное, как воля судьбы: все равно он мне не поверил бы…

— ..А несколькими секундами раньше Седьмой зафиксировал, как из интересующего его двора вышел парень среднего роста и среднего телосложения, в джинсах, куртке-ветровке и клетчатой фланелевой кепке, низко надвинутой на глаза. Большего Седьмой не мог разглядеть: на Яблочкова ни одного фонаря, темно, хоть глаз коли… В руках у прохожего был объемистый и, как видно, нелегкий черный пакет. Парень не спеша направился к улице Горького и повернул по ней в сторону театра. Но на «даму» он не был похож ни с какой стати, а в тот двор, кроме окон гостиницы, выходят подъезды двух жилых домов, так что, сама понимаешь…