Смертный страж. Тетралогия - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 48

Белокотов и Айнар продолжали сидеть на диване бок о бок, крепко держась за руки.

— Ты останешься со мной? — шепотом спросил он ее в самые глаза.

— Если ты не прогонишь, — так же шепотом ответила она. — Единственный мой, любимый… Сделай так, чтобы я осталась с тобой навсегда.

Константин, похоже, даже не ощущал, как сильно от нее разит речными водорослями.

— Они тебя разводят, Костя, — подошел ближе Варнак. — Они хотят забрать у тебя твою мечту. Угробить, разломать, уничтожить тему. Ты им мешаешь.

— Я никого не предаю, Рома, — поднял к нему лицо Белокотов. — Не выдаю секретов, не сдаю расположения частей, не сливаю данных исследований. Это мой проект. Я его придумал, я его создал. Хочу — делаю, хочу — нет. Больше это никого не касается.

— А как же затопленные луга, леса, нерестилища?

— В этом мире нет ничего, что бы не имело оборотной стороны, Еремей. Мы просто попытаемся получить от водных зеркал как можно больше пользы.

— Очнись, Белокотов! Ты что, не понял?! Тебя покупают! Тупо покупают! Ты только что слепо продал свою мечту!

— Да, Еремей, это правда. — Он только крепче сжал руку Айнар. — Я продал свою мечту. Но я получил взамен другую. Реальную и куда более прекрасную. Что теперь?

Это был бесполезный и невероятно тягомотный разговор. Варнак понял, что русалки переиграли его, еще несколько минут назад — едва пропавшая девушка ступила на порог. Русалки разгромили его в пух и прах, наголову, без всякой надежды на реванш.

Он вышел на лестницу, сел на ступеньку у Костиной квартиры и набрал телефон Широкова:

— Здравствуйте, Сергей Васильевич. У меня есть для вас три известия. Одно хорошее и одно плохое.

— Экий ты злопамятный, Варнак. — У полковника, похоже, настроение было неплохое. — И какое третье?

— Минуту назад Константин Белокотов сообщил, что теперь он является сторонником проекта строительства ГАЭС.

— Вот уж воистину, от этой вести мне ни тепло, ни холодно. А какое хорошее?

— Я наконец-то узнал, почему мой анонимный спонсор так пекся о судьбе Батарейки. Он противник ГАЭС и сторонник внедрения технологий сверхпроводимости. Видимо, тут играет какое-то промышленное лобби.

— Я уже догадываюсь, какое известие будет плохим.

— Объект Батарейка перебежал на чужую сторону. В область интересов моего спонсора он больше не входит. Отныне этот клиент полностью ваш.

Варнак отключил трубку, сунул в карман и угрюмо вздохнул:

— Кажется, у меня развивается склероз. Никак не могу вспомнить ни единого дела, которого бы я не завалил.

Эпилог

Молодые люди вышли из вечернего сквера, держась за руки, миновали угол дома, повернули в арку и почти мгновенно оказались в полной тишине: гул машин, несущихся по Симоновскому валу, сюда не долетал, а тот, что ухитрялся пробраться — гас в кронах старых могучих лип, ныне уже почти сравнявшихся высотой с крышей добротного сталинского дома. Все еще не опавшая, несмотря на позднюю осень, листва вместе со звуками поглощала и свет редких фонарей, отчего во дворе царил извечный полумрак.

— Тихо-то как… — произнесла Катя, и почти сразу на скамейке под деревьями кто-то зашевелился, поднялись молодые люди, перемахнули ограду и направились к ним, расходясь в стороны, чтобы жертвам было некуда сбежать. Настроение шестерых парней послеармейского возраста быстро поднималось в предчувствии хорошего развлечения.

— Эй, очкарик, закурить не найдется? — окликнул один молодого человека.

— И лучше сразу пачку, — добавил второй.

— Пачку и бабу свою оставь, — уточнил третий. — И можешь проваливать.

— Если, конечно, не хочешь нам над нею посветить, — захохотал второй.

В воздухе расползался запах перегара и приключений.

— Эй, ребята, ребята, — внезапно выскочил из арки высокий мужчина в пухлой китайской куртке. — У меня есть закурить! У меня возьмите!

Это предложение весельчакам почему-то не понравилось, и крайний расправил плечи:

— Тебя сюда звали? Вот и вали подобру-поздорову.

— А как же сигареты? — подойдя ближе, удивился мужчина и без дальнейших уточнений ударил его снизу вверх в челюсть, тут же подсек ноги, а когда противник падал, присел и в последний момент нанес удар на добивание: так, чтобы голова с силой врезалась в асфальт.

— Ты чего делаешь, козел?! — возмутились сразу несколько ребят, и трое зашарили по карманам. Один за другим открылись простенькие, но от того не менее опасные китайские выкидные ножи.

— Он отказался закурить! — расплылся в улыбке незваный незнакомец. — Это было крайне невежливо.

— Я тебя сейчас на ленточки порежу вежливо, — пообещал тот, что казался самым старшим. — Гена, обойди его сзади и на перо насади, если удрать попытается.

И вдруг он истошно завопил, упал на асфальт и схватился за ногу, вокруг которой стало быстро расползаться кровавое пятно.

— Сема, ты чего? — не понял его товарищ.

— Он оступился, — объяснил незнакомец. — Но я диспозицию уточню. Ты заходишь мне за спину и наносишь удар в спину. А остальные нападают спереди, чтобы я не мог обернуться. Давай, заходи. Я подожду…

Четверо парней быстро трезвели, глядя на валяющихся друзей, и следовать совету не торопились.

— Но ты можешь поступить иначе, — развел руками незнакомец. — Ты можешь бросить нож, извиниться и сказать, кто вас послал потревожить эту милую молодую пару.

— Да пошел ты!.. — вскинул выше свой короткий нож Гена.

— Ответ неверный…

От тонущей в тени кустарника ограды промелькнула тень, на его запястье с легким чавканьем сомкнулись челюсти, превращая кости и мясо в кровавое месиво. Зверь развернулся и так же бесшумно исчез обратно в темноту.

— Та-а-ак, кто тут у нас еще с ножами?

Металл звякнул об асфальт, и остальные весельчаки бросились врассыпную. Незнакомец укоризненно покачал головой:

— Ну, что это за молодежь?! Никакого азарта, никакого задора. Никогда на своем до конца не стоят.

— Огромное вам спасибо… — Очкарик, поначалу пытавшийся спрятать подругу себе за спину, посторонился.

— Спасибо, — кивнула и она, пытаясь закутаться в плащ. Ее явно знобило.

— Ну, что вы, не за что, — вскинул руки мужчина. — Мне это ничего не стоило. Пустяки. А вы случайно не Кудряжин Дмитрий Павлович, недавно защитивший кандидатскую о производстве ниобий-оловянных сплавов для протяженных линий сверхпроводимых передач в Институте сверхпроводимости и физики твердого тела при Курчатовском центре?

— Вы знакомы с моей диссертацией? — удивился молодой человек, поправив на носу очки.

— Нет. Но рад узнать, как вы выглядите в реальности.

— Как же вы тогда поняли, что это я?

— Мне подсказали… Но это неважно. Рад знакомству.

— И я очень рад, — протянул руку молодой человек. — Дмитрий.

— Еремей. Но на имя Рома я тоже отзываюсь.

— Огромное вам спасибо, Роман…

Варнак шумно вздохнул, и очкарик спохватился:

— То есть, спасибо, Еремей… Рома… Я вам очень благодарен. Если что-то могу для вас сделать…

— Можете, — неожиданно согласился Варнак. — У вас такая юная, очаровательная и храбрая спутница…

Молодой человек ощутимо напрягся.

— Вы можете мне пообещать, что никогда в жизни, ни наяву, ни в мыслях, ни на одну минуту не променяете ее ни на одну другую?

— Что вы говорите, Еремей? — возмутилась девушка. — Как можно вот так вот, вдруг, в темном дворе, под угрозой требовать таких обещаний?!

— А я могу! — вдруг вскинулся Дмитрий. — Я могу. Катя, ты самая лучшая девушка, что только есть в этом мире! Я невероятно счастлив, что тебя встретил, что ты со мной, и я клянусь, что никогда в жизни не променяю тебя ни на кого!

— Правда, Дима? — задрожал ее голос.

— Я люблю тебя, Катенька, и больше никто в этой жизни мне не нужен.

Варнак виновато отвел взгляд в сторону от долгого страстного поцелуя.

— Простите бога ради. Мне следовало застать вас в более праздничной обстановке.