Чётки - Саидов Голиб Бахшиллаевич - Страница 11

Согласно собственной идентификации, прослойка ходжей ведёт своё происхождение от самых благородных мусульманских родов. Существует огромное множество вариантов их генеалогии, среди которых чаще всего встречаются следующие: от четырёх праведных халифов (Абу Бакр, Умар, Усман, Али) или просто от арабских ходжей. В мире ислама прослойка ходжей занимает заметное место. Ходжи являются хранителями традиции, с ними считаются, и пока существует эта прослойка, религиозную и культурную жизнь общины практически невозможно искоренить.

Не случайно, во все времена власти опасались именно их, поскольку они являлись одной из наиболее образованной, мыслящей, а, следовательно, и самой опасной прослойкой мусульманского населения.

Мои предки всегда жили в своём родовом кишлаке, расположенном в 19 километрах к югу от Бухары, который так и назывался ?оджо?о (множ. ч. от «ходжа»). Совсем рядом находится райцентр ?ондор, по иронии судьбы в советское время переименованный в честь соратника Ленина – Свердлова. Таких совпадений будет ещё много, так что не стОит особо заострять на этом внимание.

По распространённой семейной легенде, все мои предки обладали исключительными и необыкновенными способностями, которыми были наделены свыше, но особенно славились своим лечебным исцеляющим талантом. По сию пору в нашем доме жива ещё дивная история, согласно которой мой прапрадед обладал такой чудодейственной силой, что однажды посох, который старик с силой воткнёт в землю, через короткое время пустит корни, распустившись со временем в огромный и пышный тутовник. Говорят, что это дерево и сейчас продолжает благополучно цвести.

По отцу же, род наш происходит от сейидов – (араб. – вождь, господин, глава) почётный титул у мусульман для потомков пророка Мухаммада (сас), но это, скорее всего, не совсем так. Ещё по одной из сомнительной версий, наш род ведет свою генеалогию от учителя Баховаддина Накшбанди – Амира Кулола.

Наша фамилия объясняется достаточно просто. В советское время жить без фамилий и без паспорта было не только невозможно, но и безнравственно, аморально и даже преступно. Большевики и в этом деле проявили новаторство: имена всех старших членов и глав семей просто превратили в … фамилии. Таким образом, проблема в одночасье была снята с повестки дня и все, чьи деды звались Юсупами, отныне стали именоваться Юсуповыми, Ахмады – Ахмадовыми, Махмуды – Махмудовыми и так далее. Так мы стали Саидовыми.

Как известно, самое трудное – писать о своих. Сложно оставаться беспристрастным, когда дело касается родных и близких. Какой уж тут, к черту, объективный взгляд; разве могут иметь хоть какие-либо недостатки и изъяны наши папы, мамы, бабушки и дедушки? Бред, да и только.

И, все же, я рискну совершить робкую попытку – представить, насколько это возможно, со стороны, биографию своих предков. Вернее, даже не биографию, а некоторые фрагменты и обрывки из тех баек, что имеют место быть почти в каждом бухарском доме.

Мой прадед был репрессирован и умер в тюрьме Занги-Ато (под Ташкентом) в 1938 году. При каких обстоятельствах он умер и где похоронен – неизвестно. Известно только, что его сын – кори-Ахад – встречался с сокамерниками прадеда: они показали сыну могилу отца (скромненький холмик без каких-либо опознавательных табличек), над которой была прочитана молитва, а также, передали тонкую ажурную накладку в форме круглой металлической пластинки, сделанной из серебра и украшавшей некогда верхнюю часть футляра (носкаду) для хранения среднеазиатского табака (носвой). Кори-Ахад признал эту вещь и сохранил её как память об отце (нишона).

На оборотной семейной фотографии рукою моего прадеда Саида карандашом сделана запись арабской вязью. В пронумерованном порядке перечислены все члены семейства. Удалось прочитать текст полностью. Первый справа внизу – мой папа – Саидов Бахшилло Абдуллаевич в 7-летнем возрасте (1925—1991). Но правильнее, пожалуй, будет начать моё повествование не с прадеда, а с его отца, то есть прапрадеда, которого звали Юсуф.

Прадед Саид и его семейство, Бухара, 1932 г. Фото из семейного архива автора.

Юсуф

О прапрадеде информации накопилось совсем немного, однако, и то немногое, что удалось узнать, завораживает своей поистине мистической историей, и, отчасти, проливает свет на некоторые традиции нашего рода, поддерживаемые многочисленными потомками и по сей день.

Достоверно можно утверждать только то, что родился он в первой половине XIX-го столетия, приблизительно между 1835 – 1845 годами. Каков был социальный статус семьи, где родился Юсуф, нам неизвестно, но уже к 20 -25-ти годам он сам становится отцом семейства и, судя по тому общеизвестному факту, что где-то в 1870 – 1875 годах он покупает дом (который и по сей день стоит и входит в число старинных домов, охраняемых государством) и нанимает для росписи главной залы художников (что мог себе позволить не каждый рядовой горожанин), можно смело сделать вывод, что происходил он далеко не из бедной семьи.

Семейное предание гласит: мой прапрадед Юсуф долгое время не мог обзавестись потомством – дети рождались, но постоянно умирали, не достигнув и года. Это было довольно частым явлением в Средней Азии с её высокой детской смертностью и уровнем тогдашней медицины, растерявшей, к тому времени, свою былую славу и утратившей многие старинные методики и разработки.

И вот, когда он уже был на грани своего отчаяния, на его жизненном пути встретился некий старец (пир), который и дал Юсуфу свое благословление. В знак благодарности, прапрадед дал обет, заключавшийся в намерении, что, если у него родится наследник, то семь поколений будут совершать ежемесячный ритуальный обряд, именуемый как «хатми ёзда» (или ещё иначе, «хатми пир»), прославляя Аллаха и воздавая благодарные молитвы-поминания за упокой праведной души святого, его учителей и всего его рода.

Общеизвестно, что во многих богатых семьях, окружённой всяческой заботой и негой, дети, тем не менее, довольно часто умирали. В то время как дети бедняков, с раннего возраста росли закалёнными, босыми ножками топая по снегу и «умудрялись» при этом не только не умереть, но и не заболеть. В связи с этим у каждого народа на сей счёт имелись свои приметы и обычаи. В конкретном случае это выглядело так:

Чтобы ребёнок, родившийся в богатой или состоятельной семье не умер, его сразу же после родов отдавали в бедную семью, а по истечении некоторого времени (возможно, нескольких месяцев) вновь выкупали у неё собственного же ребёнка, проколов ему предварительно ушко и подвесив обычное медное колечко. Смысл, полагаю, понятен и не требует особых комментариев.

Не домысливая от себя (то ли так посоветовал моему прапрадеду старец, то ли исходя из общепринятой традиции), могу лишь подтвердить со слов тётушки, что при рождении очередного ребёнка (моего прадеда – Саида), Юсуф поступил именно таким образом.

По воспоминаниям моей тёти (Робии) и отца (Бахшилло), они часто, сидя на коленях у своего деда (Саида), играли с его простым круглым колечком, проколотом в раннем детстве в правом ухе – признак раба божьего (куль). Этим объясняется одна из приставок к имени прадеда – Саид-куль.

Вот, пожалуй, и все, что касается моего прапрадеда Юсуфа. Можно только добавить, что вероятнее всего у него имелась ещё и сестра (возможно, жила в квартале «Суфиён»). По воспоминаниям всё той же тётушки, она неоднократно навещала своего брата, и прадед Саид звал её «амби суфиёни». Это все, что я могу сказать о прапрадеде.

Саид

О прадеде Саиде (от которого и произошла наша фамилия – Саидовы) информации накопилось немного больше.

Здесь я вынужден сделать отступление с тем, чтобы высказать своё мнение, касающееся экскурса в прошлое и родословных в частности.