В поисках Шамбалы - Сидоров Валентин - Страница 29

«Свет побеждает тьму!» — не раз во всеуслышание заявит Рерих. Его убежденность и вера базируются на самой прочной основе жизни. «Сущность духа народного гораздо сильнее выпадов невежества. Имея дело с массами, в сердце своем устремленными к знанию и красоте, мы можем оставаться оптимистами».

Культура есть почитание света. Рерих заменяет «почитание» менее торжественным, но, может быть, еще более точным в своей направленности словом: «Культура… есть служение Свету». Культура немыслима без энтузиазма. И не только без энтузиазма. Она немыслима без ежедневного труда, ибо только в нем и проверяется преданность идеалу и утверждается сила внутреннего огня. Умолкает сердце — молчит и культура.

Бесчисленны врата в грядущее. Дума о культуре тоже открывает эти врата. Призыв Рериха обращен к тем, кто олицетворяет собой движение и будущее.

Вам, молодежи, предстоит одна из наиболее сказочных работ — возвысить основы культуры духа, заменить механическую цивилизацию культурой духа; творить и создавать. Конечно, вы присутствуете при мировом процессе разрушения механической цивилизации и при создании основания культуры духа. Среди народных движений первое место займет переоценка труда, венцом которого является широко понятое творчество и знание".

Свет побеждает тьму. Чтобы стать защитниками света, надо уметь различать границу света и тьмы, проходящую по всему миру. Говоря об этой границе, Рерих подчеркивает: не бывает культуры тьмы. Абсурдно само сочетание таких слов. Мы можем говорить о твердыне света, а противостоять ей будет «пропасть тьмы невежества».

«Тот, кто решается сказать „к черту культуру“, есть величайший преступник. Он есть растлитель грядущего поколения, он есть убийца, он есть самоубийца».

«Когда я слышу слово „культура“, моя рука тянется к пистолету», — публично заявил Геринг. Что ж. Он полностью оправдал пророческие слова художника, сказанные в 1932 году. Он стал самоубийцей. Не только в переносном смысле. В прямом.

«Темные тайно и явно сражаются», — постоянно напоминает Рерих. С высоты Гималайских гор звучит его предостерегающий голос: «Человечество находится в небывалой еще опасности… тьма редко бывала активна, как сейчас. Редко можно было наблюдать истинный интернационал тьмы, как в наши дни».

Врага должно знать. Надо изучать стратегию и тактику противника. И Рерих подвергает тщательному анализу всю хитроумную механику темных сил, уловки, приемы, методы.

«Они бывают крепко организованы, очень изысканны и часто более находчивы, нежели сторонники правды. Они завладели первыми страницами газет; они умеют использовать и фильмы, и радио, и все подземные и надземные пути. Они проникли в школы и знают цену осведомленности. Они пользуются каждой неповоротливостью оппонента, чтобы сеять ложь для процветания зла…»

Натиск темных глобален. Как писал в прошлом столетии поэт Аполлон Майков, «бой повсюду пойдет, по земле, по морям и в невидимой области духа». К сожалению, именно о битве «в невидимой области духа» люди чаще всего забывают или, во всяком случае, не понимают всей значимости ее. Эта забывчивость человечеству обходится дорого. Как часто и благое устремление, и светлый поиск затруднены и блужданиями, и «неосмотрительными отравлениями».

Временное торжество темных сил художник объясняет главным образом тем, что добро отступает на оборонительные позиции. Противник не дремлет. Пути и возможности ему создают людская трусость и безответственность сознания, успокаивающего себя и погружающегося в духовное оцепенение. И в большом, и в малом тьма захватывает инициативу.

Получается невольное пособничество. Появляется, по словам Рериха, «разновидность добровольцев зла, которые часто и не подтверждают ложь словесно, но злорадствуют молчаливо. Они даже не пытаются предостеречь клеветника о последствиях его лжи. Наоборот, своею молчаливою улыбкою они поощряют злотворя-щего. Таким путем от сознательных сил темных до воинов активного добра оказывается еще огромный стан добровольцев зла, которые в самых разных степенях и содействуют, и потворствуют заражению атмосферы».

Что же может противостоять яростным атакам и лукавым диверсиям тьмы? Прежде всего, говорит Рерих, объединение. Если темные силы организованны (а на многочисленных примерах нашей действительности можно убедиться, «насколько они понимают друг друга и подчиняются какой-то своей незримой и неуловимой иерархии»), то тем более спешно и неотложно должны быть организованы силы добра. Причем организованность эта не должна быть благодушным пожеланием или чем-то отвлеченным, а должна быть живой, действенной и сугубо конкретной.

Затем постоянная бдительность, ибо обычная тактика тьмы: вести незаметные подкопы под твердыню света. Служители тьмы могут прикрываться разными личинами (они могут прикинуться даже борцами за правое дело) — лишь бы распахнулись для них ворота. Распоясываются же они, очутившись в крепости.

И наконец, наступление. «Тьма должна быть рассеиваема беспощадно, с оружием света и в правой и в левой руке».

Много признаков темноты. Но на один из них вновь и вновь обращает внимание Рерих. «Всюду какие-то темные силы обрушиваются прежде всего на культурные проявления. Точно бы именно культура мешает им довершить адски задуманное разложение мира».

— Прежде всего народ отнимет у культуры с большой буквы большую букву "К" и заменит ее маленькой. Но что от нее останется, трудно сказать.

Можно предположить, что эти слова родились в прямой полемике с Рерихом и во времена Рериха. Но их произнесли в наши дни. Известный своими «тушинскими перелетами» и любовью к идеологическим фейерверкам и сенсациям, французский писатель Жан-Поль Сартр перешел на ультралевые позиции. Он-то и пророчествует грядущие разрушительные деяния народных масс. («Клевещут на народ», — говорил о традиционном методе темных провокаций Рерих.)

Круг замыкается. В одном и том же пункте встречаются левоэк-стремистская, псевдореволюционная фраза и погромные речи фашизма. И то и другое одинаково кощунственно, как кощунственно громогласное заявление Сартра: «Что касается „Моны Лизы“, то я позволил бы ее сжечь, даже ни минуты не раздумывая».

Темные тайно и явно сражаются. Рерих пишет: «Помимо ежедневных газетных сообщений о всевозможных антикультурных ужасах, на печатных столбцах можно находить своеобразные указания, в спокойном тоне, точно бы они могут соответствовать двадцатому веку нашей эры и неисчислимому веку от начала планетной жизни».

Рерих приводит целый список потрясающих спокойствием своего тона «своеобразных указаний» о всякого рода кощунствах, еще недавно считавшихся лишь продуктом темных романов и нечистоплотных выдумок.

«Черные мессы в Лондоне». Статья повествует о таинстве, совершаемом в одном из фешенебельных домов столицы. Здесь все как в церкви, но — наоборот. Горят черные свечи, вино, которым причащаются, черное и т. п. Как и в церкви, участники «черной мессы» исповедуются, но раскаиваются они в совершении добрых поступков. Все это кончается оргией.

«Черная магия на Брокене». Фотографии девушки, козла и прочих атрибутов колдовского шабаша.

Финляндия. Открыта организация некромантов, под крик ручного черного ворона занимающаяся осквернением трупов.

Америка. Собралась народная толпа (многие приехали издалека), чтоб полюбоваться сожжением негра.

Германия. Толпа в Берлине окрашивала знамена со свастикой в крови казненных.

— Это было не в средние века, а теперь, — говорит Рерих. — К сожалению, — добавляет он, — всякие подобные сообщения появляются не только в поразительном разнообразии, но даже и в необыкновенной, ускоренной прогрессии.

Увы, наблюдение это оказалось пророческим. А слова Рериха столь актуальны, что кажется: они написаны сейчас, по материалам современной буржуазной жизни. Обратимся к недавней газетной публикации.

"Верховный жрец «Храма сатаны» восседал на троне. Он был в длинной черной мантии. На его груди поблескивала звезда. Правая рука опиралась на громадный меч, в левой руке он держал человеческий череп.