История Оливера - Сигал Эрик - Страница 60

Но в отличие от меня он сделал намного больше, а не просто говорил о нём.

Справедливость восторжествовала в ноябре.

После нескольких сезонов неудач Гарвард надрал задницу Йелю в футболе. Четырнадцать — двеннадцать. Решающими факторами стали Господь Бог и наша линия защиты. Первый наслал могучие ветры, дабы воспрепятствовать игре Масси, вторая остановила финальный прорыв Эли. Наша трибуна на Солджерс Филд расцветала улыбками.

— Хорошо, — сказал отец, когда мы возвращались в Бостон.

— Не просто хорошо — потрясающе! — ответил я.

Верный признак того, что взрослеешь: начинаешь болеть за Гарвард всерьёз.

Но, как я и сказал, главное — мы выиграли.

Отец припарковался у своего офиса на Стейт-Стрит.

И мы направились в ресторан, чтоб насладиться лобстером и банальностями.

Он шагал энергично, как всегда. Несмотря на возраст, пять дней в неделю он занимался греблей на Чарльзе. Он был в форме.

Наш разговор тщательно удерживался в русле футбольной тематики. Отец никогда не спрашивал (я уверен, что и не спросит) о том, чем кончилась история с Марси. Как не затронет и других тем, которые считает запретными.

Так что в наступление пошёл я.

Когда мы проходили мимо офиса «Бэрретт, Уорд и Сеймур», я сказал:

— Отец?

— Да?

— Я хотел бы поговорить с тобой о... Фирме.

Отец посмотрел на меня. Он не улыбнулся. Но это стоило ему напряжения всех мышц. Атлеты, вроде него не расслабляются, пока не пересекут финишную черту.

Это не было внезапным порывом. Но я никогда не рассказывал отцу, какими сложными путями пришёл к решению стать...частью Дела. И сколько времени заняло это решение.

Я обдумывал его каждый день (и каждую ночь) , с тех пор, как вернулся с того дня рождения, больше полугода назад.

Начать с того, что я никогда не смогу снова полюбить Нью-Йорк.

Это не тот город, который может вылечить от одиночества. А то, что мне было нужно больше всего — вернуться к людям. Куда-нибудь.

И, может быть дело не в том, что я посмотрел на свою семью другими глазами. Может, мне просто хотелось домой.

Я перепробовал так много разного, лишь бы не быть тем, кто я есть.

А я — Оливер Бэрретт. Четвёртый.